равданные затраты средств.
Тот факт, что ЦК проводит второе совещание по опе-
ре Мурадели, показывает, какое значение придается это-
му вопросу. На первом совещании, где присутствовали в
основном работники Большого театра, тов. Мурадели по-
сле критики объяснял свою неудачу также рядом общих
причин. Тов. Мурадели, очевидно, здесь сам выступит, но
я бы хотел напомнить некоторые положения из его речи,
поскольку они имеют прямое отношение к поставленно-
му вопросу. Тов. Мурадели говорил, что он понимает тре-
бования, которые предъявляют партия и народ к совет-
ской опере. Мурадели утверждал, что он понимает мело-
дию, что он хорошо знает классическую музыку, но уже
со школьной скамьи консерватория не учила его ува-
жать классическое наследство. Слушателям консерва-
тории говорили, что это наследство устарело, что надо
писать новую, по возможности не похожую на классиче-
скую, музыку, что нужно отказаться от «традиционализ-
ма» и быть всегда оригинальным. Нужно равняться не на
классиков, а на наших ведущих композиторов.
После окончания консерватории такое же воздейст-
вие на него и на других композиторов оказывает наша
музыкальная критика, среди которой распространен-
ным является мнение, что опора на классиков есть при-
знак дурного тона. Находясь под постоянным воздей-
ствием такого рода идеологического пресса, он, в кон-
це концов, постепенно и подошел к тем неправильным
трактовкам и неправильным формам, которые привели
его к творческой неудаче.
Он говорил о неправильном воспитании музыкаль-
ных кадров, когда всякое несогласие с распространенны-
ми в настоящее время канонами и «современными» на-
правлениями трактуется как отсталость, консерватизм,
ретроградство; он говорил о невозможной обстановке
творческой работы, причем указывал, что эта обстанов-
ка создается в угоду направлению формалистическому, а
не направлению реалистическому и классическому.
* * *
Надо выяснить здесь: верно все это или неверно?
Может быть, тов. Мурадели ошибается, может быть, он не
прав по существу дела, может быть, он сгущает краски?
Во всяком случае, такие вопросы нельзя загонять вглубь:
их нужно выяснить публично.
Это тем более важно, что недостатки оперы тов. Му-
радели очень похожи на те недостатки, которыми отли-
чалась в свое время опера тов. Шостаковича «Леди Мак-
бет Мценского уезда». Я бы не стал здесь об этом вспоми-
нать, если бы не поразительное сходство этих ошибок в
обеих операх.
Наверное, в вашей памяти еще не изгладились вос-
поминания об опубликованной в январе 1936 года из-
вестной статье «Правды» «Сумбур вместо музыки». Ста-
тья эта появилась по указанию ЦК и выражала мнение ЦК
об опере Шостаковича.
Я напомню некоторые места из этой статьи: «Слуша-
теля с первой же минуты ошарашивает в опере нарочи-
то нестройный, сумбурный поток звуков. Обрывки ме-
лодии, зачатки музыкальной фразы тонут, вырываются,
снова исчезают в грохоте, скрежете и визге. Следить за
этой «музыкой» трудно, запомнить ее невозможно.
Так в течение почти всей оперы. На сцене пение за-
менено криком. Если композитору случается попасть на
дорожку простой и понятной мелодии, то он немедлен-
но, словно испугавшись такой беды, бросается в дебри
музыкального сумбура, местами превращающегося в ка-
кофонию. Выразительность, которую требует слушатель,
заменена бешеным ритмом. Музыкальный шум должен
выразить страсть.
Это все не от бездарности композитора, не от его не-
умения выразить в музыке простые и сильные чувства.
Это музыка, умышленно сделанная «шиворот-навыво-
рот», — так, чтобы ничего не напоминало классическую
оперную музыку, ничего не было общего с симфониче-
скими звучаниями, с простой, общедоступной музыкаль-
ной речью. Это музыка, которая построена по тому же
принципу отрицания оперы, по какому левацкое искус-
ство вообще отрицает в театре простоту, реализм, понят-
ность образа, естественное звучание слова...
Опасность такого направления в советской музыке
ясна. Левацкое уродство в опере растет из того же ис-
точника, что и левацкое уродство в живописи, в поэзии,
в педагогике, в науке. Мелкобуржуазное «новаторство»
ведет к отрыву от подлинного искусства, от подлинной
науки, от подлинной литературы.
Автору «Леди Макбет Мценского уезда» пришлось за-
имствовать у джаза его нервозную, судорожную, припа-
дочную музыку, чтобы придать «страсть» своим героям».
Еще несколько выдержек из статьи: «В то время как
наша критика — в том числе и музыкальная — клянется
именем социалистического реализма, сцена преподносит
нам в творении Шостаковича грубейший натурализм...
И все это грубо, примитивно, вульгарно... Музыка
крякает, ухает, пыхтит, задыхается, чтобы как можно на-
туральнее изобразить любовные сцены. И «любовь» раз-
мазана во всей опере в самой вульгарной форме...
Композитор, видимо, не поставил перед собой за-
дачи прислушаться к тому, что ждет, чего ищет в музы-
ке советская аудитория. Он словно нарочно зашифровал
свою музыку, перепутал все звучания в ней так, чтобы
дошла его музыка только до потерявших здоровый вкус
эстетов-формалистов».
* **
Вот что писалось в «Правде» 12 лет тому назад. Срок
немалый. Сейчас ясно, что осужденное тогда направле-
ние в музыке живет, и не только живет, но и задает тон
советской музыке. Появление новой оперы в том же
духе может быть объяснено только атавизмом, живуче-
стью осужденного еще в 1936 году партией направле-
ния. Мимо этого пройти нельзя, и мы должны обсудить
создавшееся положение.
Если ЦК не прав, защищая реалистическое направле-
ние и классическое наследство в музыке, пусть об этом
скажут открыто. Быть может, старые музыкальные нор-
мы отжили свой век, быть может, их надо отбросить и за-
менить новым, более прогрессивным направлением? Об
этом надо прямо сказать, не прячась по углам и не про-
таскивая контрабандой антинародный формализм в му-
зыке под флагом якобы преданности классикам и верно-
сти идеям социалистического реализма. Это нехорошо,
это не совсем честно. Надо быть честными и сказать по
этому вопросу все, что думают деятели советской музы-
ки. Было бы опасным и прямо пагубным для интересов
развития советского искусства, если отказ от культурного
наследия прошлого и деградированная музыка будут ря-
диться в тогу якобы подлинной советской музыки. Здесь
надо называть вещи своими собственными именами.
Мы до сих пор не знаем, в какой мере, по мнению
деятелей советской музыки, известные решения Цен-
трального Комитета по вопросам идеологии нашли от-
клик в их среде, хотя мы слышали неоднократные утвер-
ждения, что лед и здесь тронулся и перестройка будто
бы идет полным ходом. Можно ли сказать, что после ре-
шений ЦК по вопросам идеологии начались оживление
и подъем и у вас, что музыкальная критика забила клю-
чом, что среди деятелей советской музыки развернулась
творческая дискуссия, что какие-то крупные вопросы
были поставлены на обсуждение, как это имело место в
кино, в литературе, в работе наших драматургов и фило-
софов?! У нас большие сомнения на этот счет.
Неясно также, каковы «формы правления» в Союзе
советских композиторов и его Оргкомитете, — являются
ли эти формы правления демократическими, основанны-
ми на творческой дискуссии, критике и самокритике, или
они больше смахивают на олигархию, при которой все