Уточнять, кого именно Юся имела в виду, я не стала.

- И чего хотел? - я присела на лавочку, и малина ревниво обвила ноги.

- Говорил, что я зря упрямилась. И что скоро я все равно буду вынуждена склонить голову. Если я сейчас принесу клятву, он меня не тронет.

- А ты?

- К сожалению, голову оторвать не получилось.

В сожаление я поверила охотно.

- Извини, что не приглашаю...

Она махнула рукой и поправила венок из неувядающих цветов, который несколько сбился.

- Ничего. Я не очень хочу. Я только предупредить. Он очень силен. И от него пахнет мертвыми. Пока слабо, но...

...процесс начался?

И мой папуля скоро станет личем? Или кем-то посерьезней, вряд ли его так уж привлекает сумеречное существование.

- Он думает, что справится. Он знает, что та вещь у тебя. И он ее получит, потому что иначе умрет.

Мило.

Я бы сказала даже очаровательно.

Эльфийское древо зазвенело, укрепляя меня в мысли, что-таки дурные предчувствия на сей раз вполне себе обоснованы.

- Ясно...

- Еще он звал мертвецов. Они пока спят. Но если очнутся, то не уверена, что я сумею их удержать. И что захочу.

- Спасибо.

Не думаю, что ей было легко покинуть границы кладбища, да и кровь кровью, а сил она тратила немеряно.

- Пожалуйста. Если ты принесешь мне его голову, я буду рада.

- Постараюсь, но... ты же понимаешь, что вполне может статься, что головы лишусь я?

Она кивнула.

И добавила.

- У него есть маг. Той, другой крови. Как твой муж... и он очень сильный. И тоже другой.

Эльфийский лич?

То-то Эль обрадуется... я вот прямо наяву эту радость вижу.

- Ясно, - хотя ничего-то ясно не было. Совсем не было. Скорее было погано, сумрачно и вообще... но я протянула руку, уж не знаю, почему, а в нее лег огромный серебристый лист. Был он тяжел, а кромкой обладал острой. Или не в кромке дело, но я сперва услышала запах крови, а после ощутила боль.

Но страшно не было.

Скорее появилось ощущение, что я все делаю правильно.

Я подошла к ограде и протянула руку. Ноздри Юси дрогнули, рот приоткрылся и из горла донеслось протяжное рычание. Впрочем, она довольно быстро справилась с собой.

- Возьми. Не спрашивай, сама ничего не понимаю, - сказала я.

Ледяные пальцы с черными когтями царапнули ладонь.

- Спасибо.

Лист, на котором крови не было, Юся прижала к груди. А взамен вытянула из волос бледно-голубой колокольчик. И отступила в темноту.

...вот же...

Я вернулась на лавочку, тронула странное растение, которое вдруг выплюнуло длинный побег, опутавший ладонь. Тут же я ощутила жжение, правда, недолгое, и... боль ушла. И кровь с нею. Когда побег, побелев, просто-напросто отвалился, я убедилась, что рука моя цела.

Целее прежнего.

Даже пара шрамов, память о прошлой жизни и некоторой доле излишней самоуверенности, что с некромантами случается, исчезли.

Вот даже как.

- Даже не знаю, что сказать...

Малина, прочно обосновавшаяся в горшке, выпустила улитки молоденьких побегов. Черный стебель стал толще, колючки приобрели характерный металлический оттенок, а листья вяло шевелились. Что ж... букет почти готов.

Колокольчик вписался почти как родной.

...с мужем, который вернулся заполночь, я разговаривать не стала.

- Мы того... - Глен выглядел виноватым за обоих. - Нужно было встретиться с одним человеком... то есть не человеком... срочно... и решили тебя не беспокоить.

- Угу.

Я бахнула на стол котелок с остатками каши. Она слегка пригорела... точнее, не сказать, чтобы слегка, то, что сверху я уже отскребла и съела, частью сама, частью... оказалось, мои питомцы не только кровь жаловали.

- Орки, - Эль весьма старательно притворялся, что не замечает моей обиды, правда, получалось плохо. Вон, уши покраснели, а во взгляде появилась многовековая печаль эльфийского народа. - Должны знать. Мы... не очень ладим. Но у меня есть знакомый... я решил, что если обратиться, он хотя бы выслушает.

Судя по тому, что от обоих исходил характерный кисловатый аромат оркского медреса, разговором дело не ограничилось.

- К орку женщину брать нельзя, - Глен икнул и посмотрел на кашу с видом обреченного. - Орки... женщин любят. Даже таких.

- Таких, это каких? - я хлопнула по ладони скалкой.

Всего-то собиралась положить на место, но...

- Таких, которые только о выпечке и думают, - бывший вновь икнул и взгляд отвел. Взял себе тарелку, ложку и честно попытался наковырять себе каши. - Хозяйственных, то есть... так и норовят на хозяйство уволочь. А зачем нам тут еще и третий?

Я согласилась, что третий мне совсем незачем, тем более со своим хозяйством. Мне бы с нынешними двумя разобраться...

...почему-то подумалось, что внезапная вежливость моей соседки, она неспроста...

- Он свяжется с шаманом. Он сказал, - Эль к каше отнесся осторожно. Он заглянул в котелок, несколько обуглившийся снаружи, а затем и в тарелку Глена, изображавшего неправдоподобный энтузиазм и почти восторг, причем благоговейный, ибо кашу он клевал по зернышку. - Говорящие с духами слышат, что мир меняется.

Я опустилась на край лавки.

Даже стыдно стало.

Слегка.

Они все о мире, а я вот и ужин нормальный сообразить не способна...

- Что, если граница сломается, то плохо будет всем.

А то мы об этом не подозревали.

- Орки... будут злы, - добавил Эль. - Очень злы...

...ага... осталось понять, остановят ли папочку пара десятков злых орков, один эльф и некромант-недоучка. Умертвие в расчет не беру...

- И когда...

- Им нужна пара дней, чтобы добраться.

...и да, почему мне кажется, что этой пары дней нам не дадут.

- А я в степи уйду, - то ли пожаловался, то ли похвастался Глен. - Буду жить на свободе...

...разочаровывать его я не стала.

Может, и вправду понравится? Говорят, в степях по весне красиво...

...в день рождения вечномолодой и вечнопрелестной +++ сияло солнце. То ли осень запоздало вспомнила, что можно кинуть напоследок пару-тройку ясных дней, то ли просто впечатлилось серьезностью торжества.

В общем, солнце было.

Пробивалось сквозь потускневшие стекла, ложилось на пол, на подушки, щекотало нос. И мешало спать, что не добавляло мне хорошего настроения. Впрочем, я и прежде по утрам особым дружелюбием не отличалась, а тут...

...пахло шоколадом.

Терпкий сладкий аромат. И еще ванилью, корицей и чем-то кроме. Пахло настойчиво, и я все же открыла глаз. Левый. Затем и правый.

- Доброе утро, - Эль умел улыбаться так, что утро поневоле стало казаться и вправду добрым. - Мне подумалось, что ты будешь не против.

Он устроился на полу, скрестив ноги. А на колени поставил поднос с высокой кружкой, над которой поднимался парок, и булочками.

Самыми разными, мать его, булочками.

- Я не был уверен, какие ты любишь больше, - сказал он. - Поэтому взял все.

- Все и люблю.

Я кое-как пригладила взъерошенные волосы и выползла из-под одеяла, явно осознавая, что в этот конкретный момент мне изрядно не хватает изящества.

И красоты.

И вообще... на пол надо спархивать, а не падать, неловко выставив локоть, который тут же заныл.

- Осторожней, - с легким упреком произнес Эль.

- Утром я не могу быть осторожной, - я перевернулась на живот и подумала, что если в моем муже есть хоть толика здравого смысла, то сегодня же он вернется в эльфийские леса.

- Тогда больше не буду беспокоить тебя по утрам.

Я махнула рукой.

...и будет прав.

Почему-то стало тошно. Наверняка сегодня соберется весь цвет эльфийского общества, включая тех милых совершенных дев, от которых Эль неосторожно отказался. И как знать, не поймет ли он, что совершил ошибку и...

И я закусила гадостную мысль булочкой.

С маком.

- Осторожно, горячий, - счел нужным предупредить Эль, когда я потянулась к шоколаду. - Я взял на себя смелость пригласить портных... тебе нужно платье.

А еще туфли.

Белье.

И заткнуть тот мерзкий голосок, который утверждает, что меня можно расшить жемчугами, но все одно не поможет. Более эльфийкой, чем сейчас, я не стану. А значит...

- Угу.

- И украшения.

- Ага.

Булки, вот он секрет счастливой семейной жизни. Они душат сомнения и придают уверенности в себе. В конце концов... букет у меня есть.

Был.

На подоконнике.

Я покосилась на подоконник и с облегчением выдохнула, поняв, что за ночь букет если и изменился, то в лучшую сторону. Колокольчик стал ярче, да и пару бутонов выкинул, что для неживого по сути растения было удивительно. Малина... на ней наливались цветом ягоды, которые весьма себе гармонировали с белизной листьев драконьего подарочка. А тот ощутимо подрос, и теперь напоминал темную бутыль с широким основанием и узким горлом, щедро усыпанную медными колючками. Из горлышка бутыли торчало с дюжины листьев. Тонкие и узкие, они слегка завивались и... не знаю, что за оно, но деньги я заплатила не зря.

- Думаю, бабушка оценит, - Эль отлично меня понимал. - И тебе не стоит опасаться.

А вот это он зря.

Я догрызла булку - на подносе оставалось еще с полдюжины, и спросила:

- А... тебе не будет за меня стыдно?

Эль вздохнул.

Поднялся. И подал руку. А потом сказал:

- Никогда.

Что ж... остается поверить.

К полудню солнце решило, что с него хватит. А из подвала выползла крыса. Она была толстой, ленивой и на удивление наглой, если не нашла ничего лучше, как забраться на стол и там издохнуть. Почему-то вид этой крысы, которую Глен убрал тут же, вызвал в душе смутное беспокойство.

И перестало вдруг раздражать платье из эльфийского шелка, удивительно совершенное, слишком уж совершенное, как для меня.

Прическа.

Жемчуга.

Все это, начиная от туфель и заканчивая темным камнем, который вплели в волосы, и теперь он спускался на мой лоб, прилипнув к нему - тянуло немедленно оторвать - перестало вдруг быть важным. А вот крыса... у меня не было крыс.

Так я думала.

...ее обнаружил маншул. И издал протяжный низкий звук, то ли мяв, то ли рокот.

Он запрыгнул на стол и ходил кругами, а длинный хвост его подергивался, а крыса, тогда еще живая, следила за мертвым котом. Она не скалилась, она сидела смирно и смотрела. И я тоже смотрела.