к кому он обращался с этой просьбой, отказали! Разумеется, кто же в здравом уме станет

связываться с самим калифом? О Демоны Эмира, у него даже не было денег, чтобы заплатить хотя

бы захудалому наёмнику! Последние дэннары(18) ушли на их с Таллией дом.

Он застонал и уткнулся в согнутые колени. Воспоминание о любимой моментально пробудило

страшные мысли о том, что с ней могут сделать.

Так что же теперь - головой об камень? Покончить разом со всеми мучениями и отправиться в

Дивные Сады(19)? Только вот не пустят туда такого дурака и труса, как он. Как же Таллия? Бросить

её в беде? Опустить руки и сдаться?

Отец всегда повторял Дарсану: "Не бывает беспросветной тьмы. Оглянись вокруг, и ты обязательно

увидишь лучик света".

Мудрость отца не знала границ. Но смог бы он повторить такое и сейчас?

Раздираемый внутренними противоречиями, Дарсан сдавленно взвыл. Всплеснув руками от

переполнявших его эмоций, он схватил первое, что подвернулось под руку – старый глиняный

горшок. Ощутив пальцами шершавую поверхность, нагретую солнцем, Дарсан несколько

мгновений оцепенело разглядывал его, а затем, выругавшись сквозь зубы, отшвырнул посудину

прочь. Горшок с уханьем рассек воздух и стукнулся об угол караван-сарая, развалившись на части с

печальным позвякиванием. Один из черепков отлетел и угодил прямо в живот владельцу

заведения. Тот в недобрый момент появился в дверях, с поклонами провожая посетителя.

Воздух сотрясся от громогласных ругательств сайборона(20), моментально понявшего, чьих это рук

дело. Дарсан инстинктивно втянул голову в плечи. Сердце глухо стукнуло в тусклом подобии

облегчения: парень прекрасно понимал, что старый склочник сейчас кликнет городскую стражу, и

Дарсана примет в свои прохладные вонючие объятия зиндан(21). Хоть какая-то определённость в

жизни.

Старик тем временем продолжал распаляться. Его пестрый халат колыхался на необъятном брюхе,

отчего казалось, что вышитые на ткани тайгоры(22) шевелятся.

- Демоново отродье! Да как ты вообще посмел приблизиться к моему почтенному заведению! Как

посмел здесь бродяжничать! Сейчас я позову господина Шехмета, и ты...

- Прошу прощения, что прерываю.

Мелодичный голос, которым была сказана эта фраза, принадлежал тому самому посетителю,

которого провожал караванщик. Вернее, посетительнице: невысокой темноволосой девушке,

17

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

плотно закутанной в богато расшитую тёмно-красную накидку.

Оба - и старый караванщик, и Дарсан на мгновение замерли от неожиданности. Воспользовавшись

моментом, посетительница караван-сарая положила руку на локоть старика и нежно продолжила,

глядя на него восхищёнными глазами:

- Я уверена, что причина столь опрометчивого поступка этого, безусловно, достойного юноши

весьма весома. Очевидно, он чем-то расстроен, не правда ли?

Девушка говорила на минсенкай-йо(23), который Дарсан неплохо знал. «Чужеземка», - запоздало

понял он. Это объясняло её фривольное поведение по отношению к сайборону. Наверное, она

хорошо заплатила ему, раз он столь подобострастно с ней держится. Обычно старик с

пренебрежением относился к женщинам, почитая их существами второго сорта и не силясь

скрывать этого.

Она повернула голову к Дарсану, и тот невольно зарделся под взглядом её огромных карих глаз, в

глубине которых плескались золотые искорки. Неожиданно злость и отчаяние, плотно охватившие

его, стали потихоньку отступать.

Поймав его взгляд, чужеземка лукаво подмигнула и отвернулась. Дарсан уставился на неё,

оторопев от такого вызывающего жеста. Караванщик взвизгнул, тоже перейдя на минсенкай-йо и

тыча в парня пальцем:

- Каэрре-хэннум(24), я этого прохвоста уже не раз видел у стен моего почтенного заведения! Он

топчется тут днём и ночью, не иначе как стибрить что-то задумал! Сегодня он в меня камнем

попал, а завтра приложит палкой по темени! И потом, вы же тоже могли пострадать! Я вызову

стражу, пусть как следует проучат этого недомерка!

Дарсан вновь почувствовал, как к щекам прихлынула кровь, на сей раз от плохо контролируемого

гнева.

- Это был всего лишь осколок кувшина! - разъярённо вскричал он, вскакивая на ноги. Молодая

хэннум поморщилась. - Я не собирался причинять вам никакого вреда! А вот стражу можете

вызвать. Я с превеликим удовольствием поведаю им о гнилой муке в ваших закромах. Вы ещё из

неё лепешки печете! А ещё скажу, куда деваются крысы и змеи, которые тут по ночам ползают!

Посетительница караван-сарая звонко расхохоталась. Лицо старого сайборона сначала

побледнело, а потом пошло красными пятнами. Он замер, хватая ртом воздух, а затем резко

сменил тон и забормотал, мешая ранаханнский и минсенкай:

- В самом деле, я думаю, что стража посчитает причину вызова слишком незначительной, и меня

могут самого оштрафовать. Нет, госпожа, мальчишке, конечно, давно пора в зиндан, но все же... О

Солнцеликий, да как вообще можно было подумать, что я кормлю постояльцев гнильём…

Девушка с любопытством глядела на него, время от времени бросая мимолётные взгляды на

Дарсана и хмуря лоб. Видно было, что её мучили сомнения.

Юноша вновь обессиленно привалился к пыльной стене, ощущая сквозь прорехи горячую от солнца

поверхность. Гнев исчез так же быстро, как появился, и он был готов безмолвно принять любой

удар хлыста судьбы.

Тем временем, улучив момент, когда караванщик сделает паузу в своих бормотаниях, девушка

ловко сунула ему в руку что-то, ярко сверкнувшее на солнце. Старик уставился на ладонь. Сквозь

недоумение на его лице медленно проступила алчность, и он воскликнул:

- Золотой альвэннар(25)! Каэрре-хэннум, вы слишком щедры!

18

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

- Тс-с-с, - девушка приложила к губам тонкий пальчик. - Давайте не будем поднимать шума.

Считайте это платой за те бесценные сведения, что вы мне дали, а также за милосердие,

проявленное к этому несчастному мальчику, - она кивнула на Дарсана.

Монета с быстротой молнии исчезла в складках халата старого пройдохи. Он низко поклонился, от

души поцеловав край рукава незнакомки:

- Да благословит Вас Солнцеликий, хэннум. Ваша доброта столь же велика, как и ваша красота.

Этот юнец должен день и ночь молиться Благословенному пророку(26) за то, что тот милостиво

позволил вашим путям соприкоснуться!

Жители калифата Раханнан отличаются привычкой к пространным и цветистым речам, и старый

сайборон, видимо, решил излить на Каэрре-хэннум весь свой поток красноречия.

Молодая хэннум явно не была настроена выслушивать разглагольствования. Не особо церемонясь,

она резко перебила его:

- Благодарю за понимание, господин Олхан, но я очень тороплюсь!

Поняв, что его велеречие не обернется ещё одной звонкой монетой, сайборон согнул спину в

глубоком поклоне, коснувшись ладонями земли, и удалился.

Каэрре-хэннум внимательно проследила за тем, как захлопнулась деревянная дверь, и повернулась

к Дарсану.

- Юноша, - серьезно сказала она, погасив обворожительную улыбку. - У меня к тебе важное дело.

***

Прислуга одного из самых богатых караван-сараев Хайсора(27) с любопытством поглядывала на

вжавшегося в расписные шёлковые подушки юношу: настолько резким был контраст между его

запыленными лохмотьями и роскошной обстановкой заведения.

Я потягивала прохладный лимонный айлэ(28), сидя напротив паренька, и молча смотрела на него,

ожидая, пока он немного придёт в себя и заговорит.

Он затравленно оглядывался по сторонам, явно опасаясь раскрыть рот или поднять глаза. Мне это

быстро надоело. Я подала ему пиалу из тончайшего фарфора, до краёв наполненную напитком.