– А если ты из-за Марса так паришься, то вот что я тебе скажу, – Одегард остановился напротив Юрия и наклонился вперед, вперив руки в боки. – Марс был мужик неплохой, тут спорить не стану. Однако он так и так бы умер, стукни ты его в тот день или нет. Я спрашивал у доктора, тот сказал, что у Марса весь мозг в кисель превратился из-за наркоты.

– Но ударил его я.

– И чего? Мы тут, так-то, не в клубе недотрог. Здесь каждый день кто-то кого-то бьет, в шутку или всерьез. Мы – абордажная команда. Грубая сила для нас – норма.

– Это ты сейчас пытаешься сказать, что Прима поступает хорошо?

– Забей ты на Приму, – отмахнулся Рэй. – Прима свое получит рано или поздно. Я тебе о другом говорю – здесь жизнь такая, своеобразная. Плохо ли это, хорошо, но она такая. И ты уже прогнул ее под себя, поменял расклад сил. Просто прими этот факт как данность и живи дальше. Пока не перегнул слишком сильно.

Одегард вновь сел на тумбочку, та скрипнула креплениями. Сказал менее напористо:

– Хэйро даже день независимости своей планеты не стал праздновать в кубрике, побоялся, что ты все разнесешь. Абидеми тебя одержимым считает. Или сумасшедшим, я не понял точно… Кстати, ты знал, что Боб – бывший полицейский из Метрополии? На взятке поймали, предложили альтернативу. Сотый – бывший бандит, если не врет… Про Ярса такое говорят, что в голове не укладывается!

Рэй толкнул Гарина плечом.

– Это я к тому, что мы тут все немного с прибабахом, Юра. Не будь самым шизанутым из нас.

Юрий не смог сдержать улыбку.

– Рэй, ты не пробовал в ораторы пойти? У тебя хорошо получается мозги полоскать.

– Батя мне всегда говорил, что я назойливый, – Одегард самодовольно причесал бороду. – Но я не назойливый. Я – мудрый.

– И скромный.

– И скромный, – согласился Рэй. – Это у меня от мамы. Кстати, раз уж я теперь твой должник, то приглашаю тебя в кабак. С меня стол и выпивка, с тебя хорошее настроение.

– Это где ты тут кабак найдешь?

– Как где? – удивился норвежец. – Хотя да, ты не слышал, находясь в своем мстительном вакууме. Через семнадцать дней прибываем на техническую платформу «Глизе-33» для дозаправки и технического обслуживания. Интендант Ксинг сказал, что нужно запастись основательно, нас ждет долгий патруль. Вроде как пираты повадились научные станции бомбить, дорогую технику снимать. Так вот, на этой платформе местные небольшой пит-стоп с кухней и баром оформили, чтобы лишнюю денежку с транзита снимать. Туда и пойдем.

В ангар, чуть споткнувшись о порог, вошел лысый мужик в комбинезоне технического работника. Невысокий, но настолько широкий в плечах, что выглядел квадратным. На вид почти старик, с кустистыми седыми бровями, морщинистый и будто бы постоянно хитро прищуренный, двигался неуклюже и размеренно, вместе с тем излучая внутреннюю мощь и солидность.

– Который из вас Гарин?

Юрий не сразу понял, что незнакомец обратился к ним на русском, пусть и с сильным акцентом.

– Я Гарин, – ответил он по-русски.

– Хорошо, – техник подошел ближе. – Я Григорий Бекетов, мастер реакторного расчета. Зови меня Беком.

Он остановился перед Юрием и принялся разглядывать его, словно снимал мерку.

– Мне нужна твоя помощь, – прямолинейно заявил он на лингво. – Я тебя отблагодарю.

– Чем я могу помочь технику из реакторного расчета? – скрыв удивление, поинтересовался Гарин, складывая руки на груди.

– Мои трое мальцов решили завязать с наркотой. Я их дважды откачивал, третий не вытяну. Тот, который их подсадил на эту гадость, давно уже в холодной лежит, крематория дожидается.

– Это что ж, у нас реакторщики под наркотой работают? – хмыкнул Одегард. – Хорошенькая новость.

– Не твоего ума дело, – осек его техник. – За все я отвечаю, лично.

– То-то у тебя весь расчет на «нерве», – парировал Рэй. – Прямо эталон ответственности.

Юрий понял, что плечистый мастер сейчас врежет Одегарду промеж ушей, вмешался.

– Договаривай что хотел, – вернул он Бека в русло разговора.

Бек испепелил норвежца взглядом, но подчинился:

– В общем, решили мы со всем этим паскудством завязать. Я уже и состав у доктора купил, чтобы мальцам попроще отвыкать было. Да только вот какая зараза – то и дело по техничке ваш ходит, распространитель. Парней смущает, цены скидывает на свою отраву. Сегодня вообще сказал, что если они перестанут покупать, то проблемы будут.

– Как его зовут? – вновь вмешался Рэй.

– Обгорелый. Барбекю кличут, – покосившись на норвежца, ответил мастер.

– Сява, – утвердительно кивнул Одегард.

Гарин понял к чему клонит старый техник. Должно быть, слух о его противостоянии с «системой Примы» докатился и до нижних отсеков.

– Ты хочешь, чтобы я поговорил с ним? – все же спросил он.

– Пусть больше не приходит. И другие тоже. Я отплачу.

Юрий вздохнул, качая головой. Подался вперед, глядя в слезящиеся глаза Бека.

– Я не управляю Сявой или другими. Иди к командованию, решай вопрос через них.

Мастер пренебрежительно фыркнул, длинно сплюнул на пол.

– Офицерам на нас плевать, – ответил он, недобро улыбаясь. – Они все знают, но не вмешиваются. У Примы плохая репутация.

– А капитан?

– Ты недавно здесь, Юрий Гарин?

– Что это меняет?

– Прошлый капитан попытался влезть в дела Примы. Двое ваших напали на него, прямо на мостике. Застрелили, сами погибли. Одного из них я знал, Рыком звали.

Гарин невольно посмотрел в сторону своего «голема» – это имя он уже слышал.

– Хорошие были мальцы, – нахмурился Бек. – Но задолжали Приме. А Прима управляет хорошими мальцами, делает из них плохих людей.

– Об этом тоже все знают? Что на капитана напали по приказу Примы? – спросил Юрий.

– Нечего тут знать, если доказать нельзя.

– А я ведь догадывался, – протянул Одегард.

Гарин потер пальцами лоб, усваивая услышанное. Спросил хмуро:

– Так чего именно ты хочешь от меня, мастер Бек?

Техник улыбнулся, отчего все морщины на его лице пришли в движение, натягиваясь длинными нитями.

– Чтобы ты защитил нас от Примы.

– Я не смогу этого сделать.

– Тогда хотя бы от Сявы. И от остальных, от кого сможешь.

Гарин промолчал. Момент был важным, нельзя рубить с плеча.

Почувствовал его колебания и Бек.

– Пока у тебя есть возможность, пока о тебе говорят, зарабатывай себе авторитет, – сказал он. – Ты под Приму не ляжешь, а значит не будет тебе покоя. Потому тебе нужно самому стать как Прима, заручиться поддержкой других, набрать силу. Я буду тебе первым союзником. Я и мои мальцы. Подумай, Юрий Гарин. От этого зависит все.

Мастер развернулся и пошел к выходу из ангара. По пути повернул голову и громко сказал:

– В техничке буду ждать ответ. Думай.

Когда Рэй и Юрий вновь остались одни, Одегард воскликнул:

– Ничего себе, да? Как дела вяжутся!

Гарин задумчиво наблюдал за его телодвижениями. Наконец сказал без тени страха:

– Знаешь что во всем этом самое странное, Рэй?

– Помимо того, что тебя просят о защите? Просвети-ка!

– Если Прима так запросто разделался с капитаном, – Юрий невесело усмехнулся. – То почему тогда я все еще жив?

Весь следующий день «блохи» учились бороться за живучесть корвета. По сигналу лейтенанта Амаранте контракторы, имитирующие сон в своих капсулах, «просыпались» от сигнала тревоги, неслись к панелям с индивидуальными спасательными аппаратами, напяливали на головы пластиковые дыхательные пузыри и пытались устранять возможные пробоины в корпусе. У каждого была своя задача, согласно аварийному расчету – кто-то герметизировал шлюзовые двери, кто-то орудовал баллонами с быстросохнущей нанопастой, кто-то закрывал дыры специальными чешуйчатыми «пластырями». Так повторялось снова и снова, благо у Амаранте хватало фантазии выдумывать новые места пробития.

В ходе тренировки Гарин понял одно – в случае настоящей пробоины всем хана. Контракторы до того плохо и коряво все делали, путали кто за что отвечает, ругались и подолгу выясняли отношения, что лейтенант даже пригрозил всем снижением премиальных.

В какой-то момент унылый балаган покинули Прима и Конки, просто развернувшись и выйдя вон. Юрий с интересом следил за реакцией Амаранте. Но тот не нашел в себе смелости окрикнуть и остановить подчиненных, лишь желваки заиграли под бледной кожей.