– Да, – кивнул аджай, бросил стыдливый взгляд на Кирику. – Я прошу извинить, если обидел кого-то. Просто мне не нравится, когда начинают обсуждать… меня. Это личное. Еще раз извините.
– Я не…, – попытался оправдаться доктор.
– Господин Тэ Иревиа, – предупреждающе повысил голос Кимура.
– Послушайте, я действительно испытываю лишь профессиональный интерес, – старый аджай поменял позу, откинувшись на подушку дивана. – Я бы даже сказал, что в данном случае я исполняю свои прямые обязанности. Как вам, должно быть известно, традиции и культура моего народа отрицательно относятся к всевозможным изменениям тела. Но, помимо социальных причин, есть и медицинские предпосылки подобной нелюбви к биопротезированию – наши тела крайне восприимчивы к инородному вмешательству, практически полное отторжение в большинстве случаев. Это и счастье, и проклятие аджайской медицины. Поэтому тут нужно понимать, что подобная обширная аугментация моего коллеги – далеко не рядовая ситуация.
Все невольно посмотрели на Си Ифмари, который съежился за своим краем стола. Возможно, он хотел бы вскочить и выйти вон, но присутствие высших по чину офицеров не позволяло бывшему курсанту Академии флота поступить подобным образом.
– Позволю также напомнить, – продолжил доктор тоном усталого преподавателя. – Что мы летим сквозь агрессивную среду, создаваемую Горизонтом. Я, естественно, беспокоюсь как отреагирует такая сложная аугментация нашего второго пилота на возможные негативные факторы.
– Тем не менее, – Акияма решил все же сменить тему разговора. – Считаю, что подобные вопросы вы сможете решить приватно. Если Боагтар, конечно, того пожелает.
Корабельный доктор вновь покладисто кивнул.
– К слову, – продолжил Кимура. – В свете последних событий меня больше беспокоит проблема наркотиков на борту, а также неоднозначная ситуация с абордажной командой. Господин Тэ Иревиа, вы можете что-то сказать по этому поводу?
– Я обо всем докладывал рапортами.
– Мне интересно ваше личное мнение, а не сухая констатация фактов.
Доктор безразлично пожал плечами, мол, извольте, раз так хотите. Сплел руки на худой груди.
– Думаю, не стоит говорить, капитан, что под вашим командованием служат далеко не отличники Имперской гвардии. Не хочу обидеть никого из присутствующих, но так оно и есть. Если вы изучали наши личные дела, – Тэ Иревиа сделал плавный жест кистью в сторону Кимуры. – А вы, я уверен, их изучали, то знаете, что половина экипажа имеет криминальное прошлое, для них оборот запрещенных веществ почти традиция.
– Вы так спокойно об этом говорите, – заметила штурман. – Но это не является нормой.
– Милая Кирика, – доктор растянул тонкие сероватые губы в усталую улыбку. – Вы здесь уже почти полгода, но я ни разу не видел вас за пределами офицерской палубы. Возможно, вам нечего делать вне штурманской рубки, у вас нет друзей среди нижних чинов. А после произошедшего, когда вы чуть не погибли вместе с нашим старым капитаном, странно что вы вовсе не покинули «Полынь». В отличие от вас я, по долгу службы, вынужден находиться среди матросов и общаться с ними лично. Потому я повторюсь – для них многое, что вас ужаснет, является нормой.
– Например что? – заинтересованно спросил молодой пилот.
– Контрабанда, рэкет, воровство, насилие во всех его проявлениях, – доктор выразительно посмотрел на Кирику. – Убийства.
– Лейтенант Амаранте мне рассказывал, – увлеченно подался к столу Боагтар. – Что у него в подчинении бывшие бандиты и военные преступники. Я буквально в прошлую вахту видел, как они среди ночи выясняют отношения. Думаю, не подоспей мы, все закончилось бы дракой.
– Обычное дело, – безразлично вставил Тэ Иревиа.
– У них есть негласный лидер? – спросил Кимура.
– Жуан назвал мне пару имен, – с готовностью ответил молодой пилот. – Самого опасного зовут Лу Прима и он просто огромный.
Кимура мысленно поставил себе «галочку» – подробнее посмотреть личные дела операторов мобильной группы.
– Господин Тэ Иревиа, вы о нем не докладывали, – сказал он доктору.
Морщины на лице старого аджая собрались в удивленную мину.
– При всем уважении, капитан, но о чем я должен был докладывать? Он ко мне за медицинской помощью практически не обращался, тесты на наркотики проходит с отрицательным результатом.
– Второго зовут Юрий Гарин, – продолжил Си Ифмари. – Жуан сказал, что очень сложный человек.
– Это не тот ли Гарин, что остался прикрывать ученых на Тодор-Эхо? – вспомнил капитан.
– Он, – подтвердил Боагтар. – И того контрактора, выпавшего из костюма во время тренировки, тоже он до шлюза донес.
Кимура перевел взгляд на доктора и тот без напоминаний сообщил.
– Могу сказать немного. Гарин на наркомана не похож, но был один положительный тест на употребление. Раньше часто обращался за регенерацией костей, но больше не приходит.
– Он не показался мне плохим, – глаза Боагтара вспыхнули отраженным от лампы светом, когда он повернулся к Акияме. – Тогда, на Тодор-Эхо, я видел, как он обращается с учеными, как помогает им. То, как он поступил в сложную минуту… Не знаю, он не похож на бандита и убийцу. А вот Прима – он другой. И взгляд у него такой холодный, бездушный, словно у ящера.
– Не будьте наивным, Боагтар, – снисходительно махнул Тэ Иревиа. – Гарин ничем не лучше Примы. Периодически отправляет ко мне личный состав с гематомами и переломами.
– Я как-то слышала Приму, – вставила штурман. – Он приходил на мостик за пару дней до того инцидента. Капитан Руш прогнал его вон.
Девушка положила ладонь себе на живот.
– Господин Си Ифмари прав, от звука его голоса и вибраций тела исходит холод и угроза.
– А что контрактор делал на мостике? – Акияма уставился на искусственное лицо альциона.
– Я приказала себя игнорировать не предназначенные для моего слуха разговоры.
– И все же – ваше мнение?
– Он приходил что-то требовать, ультимативно. Капитан Руш отказал. После этого опять сильно напился… Извините.
– Я изучал психо-социальную карту капитана Руша, – успокоил подчиненную Кимура. – Мне известно о его проблемах с алкоголем. Я хочу знать другое – связан ли как-то Прима с нападением двух служащих абордажной команды на капитанский мостик?
– Следствие…, – вмешался было доктор.
– Результаты следствия я также изучал, – холодно сказал Акияма. – Как указано в официальной версии, преступление на почве личной неприязни. Но я также наблюдаю предпосылки, способствующие происшествию – плачевное состояние дисциплины и самоустранение командиров на местах от выполнения своих обязанностей. Уже факт, что матросы посчитали возможным открыто противопоставлять себя командованию, говорит о критической ситуации на корабле. Это опасная почва, господа, ведущая к катастрофе. Мириться с подобным я не намерен. Чего требую и от вас.
На столе замигал огонек вызова – вахтенному требовалось присутствие капитана на мостике.
Кимура встал, жестом остановил поднявшихся следом офицеров. Сказал:
– По прибытию на станцию «Глизе-33» будьте готовы представить мне отчет по личному составу во вверенных вам группах с поименной характеристикой всех ваших подчиненных. Вы, господин Тэ Иревиа, можете обойтись общими рекомендациями. Я чуть позже оформлю это указание официально и доведу до всех офицеров корабля. Пора наводить порядок, иначе убийства офицеров на этом корабле станут, как выразился господин доктор, традицией. Меня это не устраивает. Теперь позвольте откланяться. Отдыхайте дальше.
Вахтенные обнаружили неизвестный корабль полчаса назад, с тех пор безрезультатно пытались с ним связаться. Не добившись результата, дежурный мичман поступил согласно предписанию – вызвал капитана на мостик.
И вот теперь Кимура, расположившийся в капитанском кресле, задумчиво рассматривал черное веретено звездолета, висевшее посередине обзорного экрана.
– Радиорубка? – задал он контрольный вопрос.
– Эфир пуст, – отозвался старший радист. – На позывные не отвечает.
Выключенные сигнальные огни, темные иллюминаторы, неработающие генераторы силовых полей. С этим кораблем определенно не все в порядке.
По экрану побежали картинки с информацией – система опознала находку по флотскому идентификатору.