— Потому что я считаю, что так оно и есть. Остаетря только решить, почему мысль о том, что вы пытались отравить мачеху, так вас приятно волнует.
— Это интересно, но неверно!
Сомневаюсь...
Она схватила свою сумочку и стала ее закрывать дрожащими пальцами.
— Я не намерена здесь дольше оставаться и выслушивать все те гадости, которые вы мне говорите.— Она подала знак официантке, которая тут же подошла к ней. протягивая счет.
— Разрешите мне,— сказал Пуаро, забирая листочки и доставая бумажник.
— Нет, я не хочу, чтобы вы за меня платили!
— Как угодно.
Он уже увидел то, что его интересовало: счет был за двоих,, выходило, что Дэвид, со всеми его высокими словами, не имел ничего против того, чтобы за него платила влюбленная в него девушка.
Получается, что эго вы приглашаете своего друга к завтраку?
— Откуда вы знаете, что я была не одна?
— Я же вам сказал, что Эркюль Пуаро все знает. Это моя специальность.
Я ухожу. сказала она, поднимаясь со стула,— я запрещаю вам следовать за мной.
— Сомневаюсь, чтобы мне эго удалось,— усмехнулся Пуаро,— не забывайте про мой преклонный возраст. Если бы вы побежали по улице, я бы ни за что вас не догнал.
Она его не слушала.
— Не смейте за мной ходить.
— Во. всяком случае, разрешите открыть для вас двери?
Он сделал это весьма изящно.
— До свидания, мадемуазель.
Она посмотрела на него с подозрением и торопливо пошла по улице, несколько раз оглянувшись на ходу, чтобы удостовериться, что он не идет следом. Пуаро оставался стоять на пороге. А когда она скрылась за углом, он вернулся в кафе.
— Какого дьявола все это значит? — пробормотал он про себя.
Официантка не проявила большого энтузиазма, заметив его возвращение, Она совершенно правильно определила, что этот посетитель не закажет ни коньяк, ни шампанское.
— Чашку кофе, пожалуйста.
Сердито поводя плечами, она удалилась, и через пару минут перед Пуаро стояла чашка коричнево-серой бурды. Отпив глоток, бельгиец поморщился.
— Какая гадость!
Поднявшись с места, он пробормотал про себя:
— Странная история. Очень странная.