10

Я испытывал к Натаниелу Паркеру чувство, похожее на раздражение. Мы уславливались о том, что он с миссис Джеффи явится на пятнадцать–двадцать минут раньше остальных, дабы обсудить организационные вопросы, а они притащились последними, на десять минут позже всех. Похоже, они вместе обедали, что совсем не запрещалось законом. А судя по поведению Паркера, он не считал предварительное обсуждение необходимым: мол,

Вульф и без него обойдется. Однако их опоздание осложнило мое собственное положение. Я не получил помощи от Вульфа, поскольку он имеет привычку в ожидании гостей оставаться на кухне до тех пор, пока все не соберутся.

К моменту появления Паркера и Сары Джеффи атмосфера основательно накалилась. Софтдаунский укрупненный квинтет пришел к нам отнюдь не сомкнутым строем, но таковой немедленно сформировался. Все они сгрудились на диване и тотчас завязали оживленный разговор вполголоса. После представления им Эрика Хаффа и его адвоката Ирби, рукопожатий я не зафиксировал. Впрочем, софтдаунцы были слишком потрясены. Я никак не объяснил им присутствие Ирби и Хаффа, и никто не поинтересовался деталями.

Притащившийся потом Энди Фомоз немедленно смешал себе порядочную порцию белого вина с содовой, отошел в сторону и замер там, потягивая свой напиток и озирая собравшихся взбешенными глазами, точно решая, кому первому свернуть шею. Воспрепятствовать ему мог только я и, возможно, Хафф. Что до меня, то, пообещав Вульфу вооружиться, я действительно вооружился: курносым «фаргером» на боку и кастетом в кармане пиджака.

Я очень сомневался, что Вульф сумеет довести общество до точки кипения, но если бы сумел, у меня бы не возникло никаких вопросов в том, с кого начинать: испорченной обуви мне вполне хватило.

Появившись на пороге в сопровождении Фрица и Паркера, Сара Джеффи остановилась и огляделась. Я впервые увидел ее при искусственном освещении и отметил, что она весьма привлекательна в белом летнем платье, белых туфельках и с висящей на боку маленькой белой сумочкой.

Окликнув миссис Джеффи, Перри Холмер направился было к ней, но я преградил ему путь и, потребовав внимания, представил вновь пришедших.

Прежде никто из них не видел Паркера, а Ирби е Хаффом не знали Сару Джеффи. Хафф поцеловал ей руку.. Руку Виолетты Дьюди он целовать не стал. Наверное, она бы не отказалась от подобного жеста, если судить по ее испортившемуся настроению. Я отметил про себя, что теперь отмытый, причесанный и одетый в чистый белый костюм и новые туфли, Хафф выглядел куда более презентабельно, чем днем.

Я проводил Перри Холмера к красному кожаному креслу, рассадил остальных согласно плану, подошел к письменному столу Вульфа и нажал на кнопку: один длинный и два коротких сигнала.

В дверях возник Вульф. Из–за большого скопления посетителей ему предстояло резко взять вправо, чтобы попасть на свое место. Это его не устраивало и он спросил:

— Арчи?

Я назвал ему тех четверых, которых он еще не видел:

— Мисс Виолетта Дьюди, бывшая заместительница президента корпорации, а ныне помощник секретаря. Джой Л. Брукер, президент. Бернард Двест, отдавший делу шестьдесят три года, из них тридцать четыре в качестве коммерческого директора и двадцать девять — вице–президента. Оливер Питкин, секретарь и казначей корпорации.

Вульф наклонил голову на полдюйма, что изображало у него изысканнейший поклон, и сел. Прежде чем он успел достичь максимально удобного положения, потребовавшего инженерного искусства, Перри Холмер заговорил:

— Я приготовил заявление, с которым хотел бы вас ознакомить.

—- Сколько времени вам понадобится? — спросил Вульф.

— Три–четыре минуты.

— Приступайте.

Холмер поудобнее приладил на носу очки в металлической оправе, поднял бумагу до уровня глаз и начал:

«Официальное заявление, сделанное Перри Холме–ром двадцать шестого июня 1952 года.

Выступая от своего имени и от имени моих коллег, я подвергаю сомнению правильность участия частного детектива по имени Ниро Вульф в любом обсуждении дел покойной Присциллы Идз, а также дел, связанных с обстоятельствами ее смерти. Я основываю свое утверждение на том, что вышеупомянутый Ниро Вульф, скрыв присутствие в его доме двадцать третьего июня 1952 года Присциллы Идз, способствовал созданию для нее угрожающего положения и несет значительную часть ответственности за ее убийство. Полный отчет о его намеренном обмане представлен мною районному прокурору, копия заявления, приложена. Я утверждаю, что Ниро Вульф не имеет права принимать участие в любом расследовании, связанном с Присциллой Идз. Говоря от имени четырех моих компаньонов — Бернарда Квеста, Джоя Лютера Брукера, Оливера Питкина и Виолетты Дьюди, — я добавляю, что мы, достигнув полного соглашения, обвиняем Ниро Вульфа в подстрекательстве миссис Сары Джеффи к необдуманным действиям против нас. Мы считаем, что вышеуказанное подстрекательство внушает мысли о преступном намерении и о том, что угроза юридических действий со стороны миссис Джеффи не более, чем достойное всякого осуждения принуждение. Мы подчеркиваем то обстоятельство, что адвокат Натаниел Паркер, в прошлом неоднократно работавший с Ниро Вульфом, действует от имени миссис Джеффи, и требуем права на частную беседу с последней прежде, чем начнется дискуссия с адвокатом Паркером и, особенно, с Ниро Вульфом».

Холмер обратился к миссис Джеффи:

— Ты даже по телефону со мной не поговорила, Сара. Ты знаешь меня с рождения. Я держал тебя на руках еще совсем маленькой. Разве тебе известен какой–нибудь нечестный, несправедливый или. злой поступок с моей стороны?

— Да, — промолвила Сара, выдохнув вместе с этим словом немного больше воздуха, чем намеревалась, что произвело лишний шум и прозвучало довольно громко.

Не сообщение потрясло Холмера, глаза его округлились.

— Что? Ты сказала «да»?

— Именно. Вы скверно поступили с Прис. Вы не любили ее, не понимали и плохо к ней относились. Я хочу объяснить одну вещь, к которой меня не принуждали ни мистер Вульф, ни мистер Паркер. Я сама пожелала сделаться участницей происходящего, а желание мое вызвал мистер Арчи Гудвин. И не вам, мистер Холмер, ни любому другому разговор со мною не принесет никакой пользы, даже не пытайтесь начинать.

— Опомнись, Сара, подумай!

— Я уже подумала. А если и нет, что из того?

— Бросьте, Перри, — фыркнула Виолетта Дьюди. — Она безнадежна.

— У присутствующих есть еще вопросы?

Выступил Паркер:

— Я советую мистеру Холмеру не оставлять копии своих заявлений. Он наверняка понимает, что это чистое клеветничество.

Вульф кивнул.

— Да, он слишком расстроен, чтобы отвечать за свои поступки. Я мог бы возразить на обвинение мистера Холмера, но нам, к сожалению, некогда. Прежде всего позвольте мне объяснить занимаемую мною позицию. Меня наняли расследовать убийство Присциллы Идз, вот и все, что должно вас интересовать.

— Сара Джеффи? — спросил Холмер.

— Нет. Личность моего клиента совершенно вас не касается. По моему мнению, миссис Джеффи как акционер имеет полное право на подобные действия, однако это устанавливать ни вам и ни мне, а суду. Самое правильное, конечно, дать возможность решить дело властям, и завтра утром уже все закончится, если только обстоятельства сегодняшнего вечера не изменят ситуацию.

— Что еще за обстоятельства? — подал голос Оливер Питкин.

— Да любые. Например, раскрытие мною личности убийцы. — Его взгляд — я говорю о Вульфе — нарочито медленно заскользил по лицам гостей. Никто из них не посмел даже шелохнуться. — Хотя по правде, я не надеюсь на такое счастье. Другим обстоятельством может быть моя уверенность в непричастности вас всех к преступлению. Поскольку действия миссис Джеффи базируются на убеждении в том, что кто–то из вас в него замешан, и направлены на обезвреживание убийцы, такая моя уверенность может сделать их ненужными. Поэтому мы должны с вами как следует пообщаться.

— Прежде всего, — возразил Холмер, — мы должны потребовать от вас и Паркера объяснения этой возмутительной затеи!

Вульф впился в него взглядом.

— Вы действительно так считаете?

— Конечно.

— Тогда уходите, — Вульф махнул рукой. — Вон! Довольно с меня!