— Если мы придем к соглашению, сопляка всегда можно будет убрать при попытке к бегству или, например, при оказании им сопротивления. Но, в принципе, это лишнее. Пусть болтает сколько влезет. Обещаю вам устроить так, что никто ничего не станет предпринимать.

Гутман нахмурился и, смутившись, опустил голову.

— Каким образом? — спросил он, потом поднял глаза и хмыкнул. — А что ты сам думаешь, Вилмер? Правда, ужасно смешно?

Холодный ореховый взгляд паренька блеснул.

— Да, получается забавно, — кивнул он и повернулся к Спейду. — Ах ты, сукин сын!

Тем временем Спейд говорил с Бриджит:

— Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше, ангел мой?

— Да, гораздо, — ответила та и тихо–тихо прошептала: — Только я боюсь.

— Не стоит, — беспечно бросил он и похлопал девушку по колену. — Ничего страшного не происходит. Хочешь выпить?

— Спасибо, потом. Будь осторожен, Сэм.

Спейд усмехнулся и посмотрел на Гутмана. Толстяк улыбался.

— Так каким образом? — снова поинтересовался он.

— Что «каким образом»? — притворился Спейд дураком.

— Сэр, если ваше предложение серьезно, то из вежливости надо выслушать его до конца. Каким образом вы сумеете выдать Вилмера так, чтобы в случае ареста он нам не навредил?

Сп§йд покачал головой.

— Нет, я не хочу злоупотреблять ничьей вежливостью. Забудем об этом.

— Ну что вы! — запротестовал Гутман. — Вы же ставите меня в неловкое положение. Я не должен был смеяться над вашими словами, извините, мистер Спейд. Конечно, я питаю к Вилмеру отцовские чувства и предложения вашего принять не могу, но подробности все же хотел бы выслушать.

— Ладно, — сказал Спейд. — Дело обстоит следующим образом. Брайан — самый обычный окружной прокурор, заботящийся только о своей карьере. В основном его волнует то, какие отчеты поместят о нем газеты. Он скорее бросит сомнительное предприятие, опасаясь возможных последствий, нежели станет продолжать его. Он ни за что на свете не поверит в чью–то невиновность, если будет располагать доказательствами вины. Он легче отпустит на свободу полдюжины преступников без улик, чем одного непричастного с уликами.

— Именно перед таким выбором мы его и поставим, — продолжал Спейд. — О соколе он и слышать не пожелает. Будет думать, что сопляк заговаривает ему зубы, нарочно путает. Короче, положитесь на меня. Уж я сумею ему объяснить, что, если он попробует загрести всех, получится такое запутанное дело, в котором никакой суд не разберется. А удовлетворившись сопляком, он без труда добьется обвинительного приговора.

— Нет, сэр. Боюсь, ничего не выйдет. Я просто не представляю, как окружной прокурор сумеет связать воедино Торсби, Джакоби и Вилмера…

— Вы не знаете окружных прокуроров, — перебил его Спейд. — С Торсби все элементарно. Он был бандитом, как и ваш сопляк. У Брайана на этот счет уже есть версия. Тут обойдется без хлопот. Ну, а сопляка можно повесить только один раз. Почему бы не приклеить ему убийство Джакоби, поскольку его уже осудят за убийство Торсби? Они покопаются в своих архивах, отыщут какую–нибудь зацепку и свалят все в одну кучу. А когда докажут, что оба раза стреляли из одного 'пистолета, все встанет на свои места. Все будут счастливы.

— Да, но… — начал Гутман и запнулся, оглянувшись на парня.

Тот потихоньку выходил на середину комнаты и вскоре очутился между Гутманом и Кэйро. Там он.„остановился. Детские черты его лица придавали неописуемую порочность выражению пламенной ненависти и злобы на нем.

— Ублюдок! — прошипел он Спейду. Тот улыбнулся искренней, веселой улыбкой. — Ублюдок! Я убью тебя! Хватит с меня твоих подначек!

— Не горячись, — улыбнулся Спейд еще радостнее. — Пока сокол у меня, стрелять не стоит. — Он повернулся к

Гутману. — Юный Дикий Запад. Может, вы ему объясните, что моя смерть все испортит?

Недовольно скривившись, Гутман облизал пересохшие губы. Голос его зазвучал слишком хрипло и скрипуче для отцовского:

— Не обращай внимания, Вилмер. Мы не собираемся следовать его советам, ты…

— Тогда пусть отвяжется, а то я его ухлопаю, меня ничто не остановит.

— Успокойся, Вилмер. — Гутман обратился к Слейду: — Повторяю, сэр, ваш план, к сожалению, неосуществим. Давайте о нем забудем.

Спейд оглядел присутствующих и, мгновенно посерьезнев, заявил:

— Я сам решу, о чем мне помнить, а что забывать.

— Конечно, конечно, вы человек действия, — быстро проговорил Гутман. — Я всегда вами восхищался. Но к вашему предложению не стоит возвращаться.

— Других идей у меня нет, — хмуро сказал Спейд. — И у вас, по–моему, тоже. Я только зря потратил время на болтовню. Может, мне поговорить с сопляком? Я сумею, не сомневайтесь.

— Нет, сэр, — вскинулся Гутман. — Вы по–прежнему будете работать со мной.

— Хорошо, — согласился Спейд. — Тогда у меня рождается еще одна мысль. Она не так хороша, как первая, но это лучше, чем ничего. Хотите послушать?

— Конечно.

— Отдайте им Кэйро.

Кэйро торопливо схватился за пистолет. Его лицо пожелтело, черные глаза забегали по сторонам, оглядывая присутствующих.

— Что? — переспросил Гутман, будто не веря своим ушам.

— Выдайте полиции Кэйро.

Всем показалось, что Гутман собирается засмеяться, но он даже не улыбнулся.

— Ну вы скажете, сэр, — пробормотал он.

— Это, конечно, хуже, чем отдать сопляка, — продолжал Спейд. — Кэйро не бандит, пистолет, из которого были убиты Торсби и Джакоби, тоже принадлежал не ему. Доказательства его вины потребуют больше хлопот, но это лучше, чем вообще никого не сунуть в зубы полиции.

— А почему бы не сунуть им мисс О’Шонесси! — возмущенно закричал Кэйро. — Что, мистер Спейд, не нравится?

Спейд улыбнулся.

— Вам нужен сокол — он у меня. Козел отпущения — часть платы, которую я прошу. Что касается мисс О’Шонесси, то, — он взглянул на помертвевшую девушку, — если вы считаете, что она может подойти, давайте обсудим ее кандидатуру.

Бриджит вскрикнула, схватилась за горло и отодвинулась от Спейда.

— Вы, кажется, забыли, что находитесь не в том положении, когда можете на чем–то настаивать! — воскликнул Кэйро, дрожа от возмущения.

Спейд только презрительно расхохотался.

— Подождите, джентльмены, — -вмешался Гутман, — не надо ссориться, у нас обычная дружеская беседа. — Он обратился к Спейду: — Согласитесь, что в словах мистера Кэйро есть доля правды. Вы должны признать…

— Ни черта я никому не должен! — холодно проговорил Спейд. — Если вы убьете меня, то как получите сокола? А если я знаю, что вы не можете меня прикончить, не получив птички, то как, интересно послушать, вы заставите меня ее отдать?

Гутман наклонил голову, подумал и неожиданно дал гениальный ответ:

— Понимаете, сэр, кроме убийства и угрозы убийства есть и другие методы убеждения!

— Конечно, — согласился Спейд, — но они малоэффективны, если за ними не стоит угроза смерти. Соображаете? Пытаясь сделать мне что–то неприятное, вы ничего для себя не добьетесь. Я же тем временем буду уверен, что все равно останусь в живых.

— Я понимаю вас, — усмехнулся Гутман. — Положение действительно скользкое, но, видите ли, сэр, даже самые крепкие мужчины ломаются от боли.

Спейд продолжал улыбаться.

— Верно, но вам и это не поможет.

— Ну и характер у вас, сэр! — нежно промурлыкал Гутман.

Кэйро вскочил с места и, обойдя паренька, остановился рядом с толстяком. Наклонившись, он что–то зашептал ему на ухо. Прищурившись, Гутман внимательно слушал. Спейд улыбнулся Бриджит — в ответ она еле шевельнула побелевшими губами, — потом подмигнул парню.

— Два против одного, сынок, что они тебя продадут, — заметил он.

Парень промолчал, но колени его задрожали. Наконец Кэйро перестал шептать и, выпрямившись, остался стоять рядом с креслом толстяка. Спейд обратился к Гутману:

— Особых хлопот с ним не будет; один раз я уже отбирал у него оружие. Сопляк…

— Хватит! — внезапно закричал паренек и направил пистолет на детектива.

Гутман вытянул свою толстую лапу, поймал паренька за запястье и встал. Оружие упало на пол. Кэйро схватил мальчишку за другую руку. Тот вырывался, исходя грязными ругательствами.

Спейд с непроницаемым лицом разглядывал борющихся мечтательными глазами. Наконец парень перестал сопротивляться и словно оцепенел.' Кэйро что–то тихо говорил ему, впрочем, не отпуская. Спейд легонько отодвинул Кэйро и левой ударил парнишку в подбородок. Голова у того откинулась назад, но он не упал, поскольку его продолжали держать, а Спейд заехал мальчишке в челюсть правой.