Глава 2

— Значит, ты говоришь они уверенны в том, что этот бред сумасшедшего, написанный еще до войны — про тебя?

— Угу.

Брат иронично приподнял бровь, молчаливо выражая все свое мнение по этому поводу.

— Мне нужно это как-то комментировать?

Теперь настал мой черед иронично вздергивать бровь. Чтобы Алек и промолчал?

— Что сама-то думаешь?

Если бы я знала, в голове такой кавардак, еще и Сэм предательски молчит после нашего «совместного» посещения ректорского кабинета.

— Да фиг с ним, само как ни будь разрулится, — махнув рукой, я нетерпеливо заозиралась по сторонам, и убедившись в том, что нас никто не видит, поддалась к парню, — как тебе все таки удалось попасть в академию?

— Не беспокойся, все вполне законно, — подняв руки произнес Алек, — я просто заменяю учителя этики.

— М-м, а что случилось со старым?

— Кто знает? — задорно улыбнулся парень пожимая плечами, и тут же обидно щелкнул меня по носу.

— Мне стоит волноваться?

— Не-а.

Ну и демон с ним, меня больше другое волнует. Окинув его взглядом, придирчиво осмотрела светлые брюки и темно-синюю рубашку с закатанными рукавами.

— Серьезно?! А проблем не будет? — спросила, кивком головы указывая на оголенную кожу рук, на которых извивалась черная вязь татуировок.

— Нет ничего такого с чем я бы не справился, — самоуверенно произнес Алек, и взяв меня под локоток повел на выход из пустой аудитории.

— Справиться он, а мне что прикажешь отвечать?

— Ну хочешь, давай всем скажем что мы пара, — еле сдерживая улыбку заговорчески прошептал мужчина.

Фыркнув, я шутливо ткнула его локтем в бок, шутник блин.

Сейчас глядя на Алека я с трудом узнавала в нем того молчаливого забитого юношу, который волком смотрел за каждым моим движением, пытаясь во всем найти скрытый смысл и уловить слова предательства. Даже спустя неделю, как я отвоевала у родителей право на существование брата в нашем доме — он все еще сторонился меня, молчаливо ожидая от меня ножа в спину.

Я же… я не могла представить, как он выжил. Где скитался, на что существовал и как умудрялся так долго скрываться. Тогда Алек напоминал мне щенка с улицы — с диким огнем в серо-золотых глазах. Волна его будоражащих эмоций смешалась с моими, заставляя сердце сжиматься от нежности и боли одновременно.

Иногда по ночам, после ночных разговоров, мы ложились на мою кровать и просто смотрели друг другу в глаза, молчаливо понимая друг друга. Но это было после того, как меня наконец признали неопасной.

— Ари, я еще не всех тут знаю, но это разве не твой учитель?

— Мм?

Подняв глаза, я увидела стоящего в двадцати метрах от нас Целестина.

— Да, куратор.

— Ты влипла, — хмыкнув, брат кивком головы поприветствовал коллегу и повел меня в сторону моего корпуса.

— С чего бы это? — непонимающе спросила я, неосознанно вцепившись в руку брата, и на буксире таща его к спасительной арке.

Да я трусиха. Но почему-то понимать, что тебе нравится твой преподаватель было легче, чем осознать что ты безумно, отчаянно влюблена в него. Мне элементарно стыдно смотреть ему в глаза, он ведь не маленький, и наверняка не раз видал влюбленную женщину. Я боюсь, что узнав о моих чувствах он просто безжалостно посмеется над ними.

— Исса-а-а, — на распев протянул Алек — почему мне кажется, что ты витаешь в очередном своем безумии?

Грустно улыбнувшись, протестующе мотнула головой. Просто поразительно, как быстро он сумел меня изучить. Но об этих терзаниях ему знать совсем неважно.

Алек

Одни лишь боги знают, как мне было тяжело. Знают, видели, и даже направляли в очередное дерьмо, но не спешили мне помочь.

Голод, холод и постоянная лихорадка стали моими постоянными спутниками. Не так то и легко выжить в мире, где у тебя есть огромное такое отличие. Я бы мог с самого малку пойти на работу, и достигнув совершеннолетия взявши ссуду на дом, более мене вести спокойную размеренную жизнь. Но нет, в какой бы части клана я не оказался везде требовали одно и тоже — доказательство принадлежности к данному клану, или подтверждение статуса эмигранта, проще говоря: нужно было предъявить татуировку.

Из-за этого мне приходилось жить в заброшенных, холодных домах, в которых от прошедшего времени уже порядком протекала крыша, а зарабатывать на пропитание мне приходилось вольным наймом. Сосчитать сколько раз с двенадцати лет мне приходилось грабить, убивать и запугивать — было нереально.

Благо магией меня родители не обделили, и еще в юном возрасте, когда я копался в поисках еды в мусорных баках, мне улыбнулась первая в жизни удача — я нашел книги по использованию своего дара. Конечно ушел не один год, чтобы понять все эти теоремы и формулы построения заклинаний, проклятий и призыва, ведь книги были отнюдь не для новичков. Но я справился.

Когда я уже мало-мальски устроился в этом мире, меня посетил первый удар судьбы. Я почувствовал появление родственника.

В нашем мире была одна замечательная способность — родственные чувства. Неважно сколько вас разделяет километров, в каком вы родстве и как сильно любите этих людей — вы всегда будите их чувствовать. Так жена всегда узнает о бастардах, таким образом можно с легкостью найти украденную невесту или сбежавшую молодую парочку. В общем, поразительно удобная вещь. Но не для меня. Я бы предпочел никогда не сталкиваться со своими родными, для их же безопасности.

Выдержка моя лопнула, когда я почувствовал на территории клана появление всей своей родни. Со времен появления первого родственника, мои эмоции успели поутихнуть, и я уже не желал смерти этим людям, мне просто захотелось посмотреть в глаза тем, кто так безжалостно бросил своего ребенка.

Знаете, наверно если бы родители встретили меня по-другому, покаялись бы извинились и принялись бы налаживать наши отношения — все могло бы повернуться по-другому.

Но все шло своим чередом, и когда я уже был готов убить незадачливого родителя, в дом впорхнул маленький, грозный, растрепанный рыжий зверек.

Это была моя единокровная сестра, и мне даже не пришлось вглядываться в татуировки, которые несомненно были зеркальным отражением моих собственных. Нет, ее точенный, горделиво вскинутый подбородок, сжатые в тонкую линию пухлые губы, даже гневно сведенные брови и сжатые в кулаки руки были полностью моей копией.

Ненавижу. У нее есть все — любящая семья, дом, и даже этот учитель по боевым искусствам, который мне был ну никак не по карману.

Когда это хрупкое злое чудо, неожиданно задвинула меня за свою спину, я впервые в жизни растерялся.

— Значит слушай меня внимательно, подонок, — обращаясь к отцу, зло процедила девушка, еле сдерживая рвущуюся наружу силу, которая электрическими разрядами пробегала по всему ее телу — он остается здесь, рядом со мной, а после отправляется вслед за мной в академию.

Сказать что я опешил — значит ничего не сказать, тут подойдет более грубое слово, которое не подходит для таких маленьких созданий.

Наверно со стороны это выглядело смешным. Рослый, широкоплечий парень, чью убийственную ауру ощущает каждый в этой комнате, и хрупкая девушка, которая была на голову ниже меня. Если бы это увидела моя банда — не видать мне должности главаря, как своих ушей.

— Ты не посмеешь… — прошипел родитель, дав знак наставнику, и тот начал двигаться в нашу сторону с определенными намерениями.

— Посмею. А так же в случае вашего отказа, я заявлю об отречении. И пусть я формально вновь окажусь без покровительства, я предпочту выйти замуж чем жить с такой семьей.

Такое неожиданное заступничество поставило меня в тупик. Кто я для нее — практически первый встречный, но она не зная меня, не зная мотивов родителей, неожиданно встала на мою сторону. Почему?

Буквально через два дня я узнал ответ на этот и другие свои вопросы. Этот ребенок был одним сплошным комплексом. Как — молодую, красивую, незнающую жизни девушку можно было превратить в слабое, вечно защищающееся существо? Откуда в ней столько неуверенности, забитости и нелюбви к себе?

В Арисе словно жило две личности. Первая была бойкой воительницей которая отстаивала мои права и огрызалась с родителями по любому поводу, вторая же, каждый скандал с родителями, или любая неудавшаяся попытка познать что-то новое — выбивала девушку из колеи. Иногда она часто плакала по ночам думая, что я не слышу. Глупая, если ты не хотела, чтобы я знал о твоих эмоциях, то ненужно было селить меня в своей комнате. Я все еще не доверял этому противоречивому маленькому урагану, постоянно пытаясь найти в ее поступках логический смысл, чаще всего ожидая разглядеть подвох.