Он беззаботно улыбнулся Диане.

— Я просто подумал: дам-ка я Диане возможность объясниться в любви с глазу на глаз еще до того, как мы приедем домой. Дорогая, мы не виделись весь уик-энд. Ты уже должна была сойти с ума от тоски по мне.

— Вон из моей машины и из моей жизни, — тихо потребовала она, продолжая смотреть прямо перед собой через ветровое стекло. — Я тебе уже сказала это по телефону и повторяю сейчас еще раз: я не хочу тебя видеть.

Вздохнув, он оперся о спинку переднего сиденья.

— Я готов поспорить с тобой: ты совершенно точно знаешь, что любишь меня, Диана. Я только должен помочь тебе найти правильные слова. Повторяй за мной: Я люблю тебя, Кари!

— Вон из моей машины!

Он вздохнул.

— Ну да. Может быть, ты еще и сама не знаешь, как сильно меня любишь. Дорогая, этот огонь в сердце — это любовь ко мне. Твои сны обо мне, исполненные страстного желания, — это твоя любовь…

— Если ты сейчас же не выйдешь и не оставишь меня в покое, я буду гудеть до тех пор, пока кто-нибудь не вызовет полицию! — пригрозила она и положила руку на клаксон. — Я считаю до трех. Один… два… три.

— Подожди, — попросил он поспешно. — Почему ты так настроена против меня? В конце концов, я идеальный мужчина. Почему ты так сопротивляешься?

— Ты слишком молод для меня! — Диана облегченно вздохнула, отыскав наконец нужный аргумент. — На пять лет моложе меня! Это просто абсурдно! Идиотизм!

— Я чувствую себя вполне нормальным, и мне не мешает, что ты зрелая дама. Дорогая, может быть, мне стоит называть тебя тетей, чтобы ты чувствовала себя лучше. Но я должен тебя предостеречь. Одна моя тетя была гораздо моложе меня.

Диана бросила на него косой взгляд.

— Да кто это может быть моложе тебя? Я ничего не хочу от ребенка. Вон из машины!

И когда Кари без всякой задней мысли просто положил свою ладонь на ее руку, она нажала на клаксон. Услышав непрерывный гудок, некоторые люди остановились. Автомобили замедляли ход, и уже показалась полицейская машина.

— Хорошо, хорошо, я выхожу.

Кари хлопнул дверцей и поспешно исчез.

Диана посмотрела ему вслед с облегчением. Наконец-то она от него избавилась! Но большой радости от этого она что-то не ощутила, а ее успокаивающая улыбка полицейскому выглядела скорее маской.

Диана как раз хотела включить мотор, когда рядом с ней остановилась машина.

— Очень мило с твоей стороны, что ты меня подождала. — Кари весь сиял. — Ты же не можешь прожить без меня ни одной секунды, не правда ли? Нужно же что-то делать с железами и гормонами.

— Мои железы тебя вообще не касаются, а мои гормоны накапливаются в крови от злости при твоем появлении. Впрочем, ты даже в машине сидишь неправильно — с правой стороны!

— Это английская машина, а в ней управление находится с правой стороны. — Кари послал Диане воздушный поцелуй. — Я так рад видеть, что ты сходишь с ума от любви и страсти ко мне. Можно почти поверить, что ты находишься от меня в зависимости.

— В зависимости?! Ну, это уж слишком! — возопила Диана так громко, что и сама не могла себе такого представить, вдавила до упора педаль газа и помчалась по фривею Голливуда.

Она находится от кого-то в зависимости! Этот бессовестный юнец!

Сильный шум мотора раздался рядом с ней, и снова голова Кари появилась так близко от нее, что было бы достаточно высунуть руку, чтобы схватить его за ухо. Сейчас она сделала бы это с огромным удовольствием. Но из-за большой скорости, на которой она ехала, Диана побоялась так рисковать.

— Ты меня любишь, — кричал он, и его слова не мог заглушить даже шум машин. — Скажи это, и сама почувствуешь себя чертовски хорошо!

Диана круто повернула руль и поехала мимо Театра Джона Форда, в то время как машина Кари понеслась дальше прямо. Она не обратила внимания на взвизгнувшие тормоза, пытаясь стремительным бегством вдоль Голливудского холма спастись от него. На улице Франклина она остановилась перед красным светофором и посмотрела направо, в сторону Волшебного Замка, а потом налево, где должна была увидеть Китайский театр на бульваре Голливуд. Но вместо этого увидела сияющие голубые глаза и растрепанные белокурые волосы.

— Я знаю кого-то, кто тебя любит! — Кари постучал в ее дверь. — Поезжай вперед, к бордюру, и я скажу тебе имя и адрес.

— Только не мне, Кари Никол!

Несмотря на красный свет, она нажала на газ и проехала буквально на волосок от него, едва не зацепив крыло его машины. Она надеялась, что ей удастся удрать от него на бульваре Голливуд, но между Китайским театром и отелем «Рузвельт» она услышала громкий свист прямо рядом с собой. Она даже не дала себе труда оглянуться на того, кто свистел. Какая разница, кто это мог быть? Несмотря на жару, она закрыла окно и неторопливо поехала к следующему перекрестку, потом быстро повернула направо, на Верхнюю улицу, потом налево, на бульвар Сансет, снова налево, на бульвар Кахуэнга, направо, на бульвар Голливуд, налево, на улицу Вин, мимо Студии звукозаписи, и на полном газу выехала на фривей Голливуда. Все это время в Диане нарастала внутренняя уверенность в успехе, потому что в зеркале заднего вида не было никаких английских машин с правым рулевым управлением. На фривее Диана облегченно откинулась на сиденье. Она сделала то, что хотела, и теперь могла спокойно опустить стекло.

Сделав это, Диана подумала, что сошла с ума, когда Кари, очень довольный, снова оказался рядом.

— Откуда ты взялся, — закричала она на него. — Почему ты не оставишь меня в покое? Исчезни!

— Во-первых, я знал, что ты поедешь по фривею, и рванул вперед, что является доказательством моего ума. — Он мчался с такой же скоростью, что и она, так что постоянно находился рядом.

— Во-вторых, меня, моя любовь, как будто приварили к тебе. И, в-третьих, я не исчезну, потому что ты меня любишь и хочешь, чтобы я был с тобой.

— Нет, я не хочу! Я никого не люблю! Я каждый день хожу к Игорю Горинскому, чтобы ты знал, и он бьет яйца для завтрака на мне. Это мое подлинное Я.

— И вопреки этому я люблю тебя, а разбивать яйца я тоже могу.

Из-за трейлера, ехавшего слева, Кари на некоторое время потерял связь с Дианой, но затем быстро нагнал ее.

— И я возлюбленная Джошуа Хакле! — Отчаяние овладело ею. — Его духи предназначались мне.

— Я люблю нюхать духи, значит, и мне это не помешает!

— Я толкнула дочь Моков на путь порока! Это из-за меня она стала легкомысленной девушкой!

— Диана, я готов вслед за тобой ступить на этот путь! Я люблю развратных женщин!

Кари повернул за ней с фривея, когда она в темпе, от которого захватывало дух, въехала на свою улицу. Взвизгнув тормозами, обе машины остановились перед домом Дианы.

Диана выскочила из машины и, отпирая дверь, прибегла к крайнему средству.

— Ричард Хилл подарил мне браслет с настоящими рубинами, потому что…

Кари нагнал ее, протиснулся вслед за ней в прихожую и крепко взял за плечи, одновременно пытаясь захлопнуть входную дверь ногой.

— Потому что… что? — тихо спросил он, пристально глядя ей в глаза. — Что? Скажи!

Хотя его лицо пылало от страсти и любви, Диана все же услышала угрожающие нотки в его голосе.

— Он мне подарил, потому… потому…

Он бы ушел, если бы она стала всерьез утверждать, что является возлюбленной Хилла. Но тогда она причинила бы ему боль.

— Потому что… я его…

Диана не отрываясь смотрела на слегка приоткрытые губы Кари, которые все приближались и приближались к ней. Это последняя возможность его прогнать! Самая последняя! Потом было бы слишком поздно.

Прикосновение его губ разрушило все ее планы избавиться от него. Она позволила его губам прижаться к своим, нежно приняла его язык, приникла к Кари всем телом и положила руки ему на затылок, погрузив пальцы в его волосы и ласково их перебирая. Ее дыхание участилось, когда он привлек ее так крепко, что она едва могла вздохнуть, а ткань платья на ее груди смялась. Другой рукой он тесно прижал к себе ее бедра, и она почувствовала его возбуждение. Но это было опасно — полностью предоставить себя в его распоряжение.