Стало почти тихо, но Рианна будто слышала подавленный писк, как от мыши. Миг, и Сендара снова стала дышать. Какое-то время были только эти звуки, а потом она прошептала:

— Почему нельзя раньше?

— Твоего отца должны сначала короновать. Терпение, дорогая. Подумай, какой красивой невестой ты будешь весной.

— Уверен… что все хорошо? А если Придворный поэт вернется? Никто не знает, где она. А если она выжидает… для атаки?

— О, ты переживаешь из-за этого? Бедняжка, — он звучал мягко, но что-то в его тоне вызвало у Рианны дрожь. — Жаль, ты не сказала раньше. Не нужно переживать. Твой отец умный… иначе я не был бы на его стороне.

— А если Избранных не хватит? — она звучала как ребенок. — Говорят, Лин Амаристот сильна.

— Вряд ли. Одна она не выстоит против силы, которой повелевает твой отец. И Избранные — не единственное оружие твоего отца… — он понизил голос. — Обещай, что не расскажешь. Знаешь… у него есть магическое оружие. Такое это земля еще не видела.

— Да? Где?

— Тут. В комнатах далеко под нами. Так что мы хорошо защищены. Но никому не говори.

* * *

Рианна представляла себя беззвучной и невидимой в сером платье, пока шла по коридору от комнат Сендары до своей. Она привыкла к этому пути. Она знала, что на гобеленах на стенах изображались истории Троицы — она искала за каждым проходы. И там была картина, созданная раньше гобеленов. Леди в золотом шелке с бриллиантами, ее волосы были замысловато уложены каштановыми кудрями. Эта картина манила Рианну сильнее всего. Рианну потрясало, как близко она была к этой женщине. Губы были изогнуты в хитрой улыбке. Ямочки. Но улыбка казалась Рианне просто тенью. Вообразить себя сильной из-за быстро угасающей красоты. В этом была тяжелая правда и глупость.

Художник создал лицо, волосы женщины и платье с вышивкой бессмертными. Но ее имя забыли. А его — нет.

Картина висела почти в конце коридора. Возле поворота в ее комнату, где ковер кончался, и стены были голыми.

Что-то новое было там в этот раз. Трое Избранных стояли у ее двери. Она повернула за угол и застыла. Они повернули синхронно головы, взгляд мог связать ее.

— Рианна Альтерра, — сказал один. — Вы должны пройти с нами.

Бежать было некуда. И выбора не было. Кинжал, скрытый в ее поясе, не помог бы против троих вооружённых мужчин. Она пошла с ними. Двое шагали по бокам от нее, один за ней. Ее сердце колотилось, но она скрывала это на лице. Она вспомнила лорда Дерри, как он погиб. Как перед казнью он заявил:

— Этот клинок? — сказал он кату, подходящему к нему с мечом. — Я могу дать вам лучше.

Рианна не могла насмехаться. Но она шагала наравне с мужчинами, не спешила и не замедляла их. Она думала о достоинстве и жизни, которую прожила.

Теперь картины и гобелены, казалось, следили за ними. Боги, богини, аристократы прошлого. Они видели много и останутся тут после Элиссана Диара, его дочери, их золотых потомков. Так всегда было.

Комната, куда ее привели, была огромной и ярко освещенной. После полумрака коридора Рианна моргала, не могла привыкнуть. К ней подошли еще Избранные, окружая внушительную фигуру Элиссана Диара.

— Рианна, — он улыбался.

— Зачем вы вызвали меня так поздно? — стальной голос. Ее последняя защита. — Это неприлично. Пойдут сплетни.

Он опешил. Это удивило Рианну. Она не думала, что могла потрясти Элиссана Диара.

— Ты права, — сказал он, снова удивляя ее. — Я должен был подумать о репутации своей леди. Но у меня новости, которые не могут ждать.

Она ощутила, как кровь отлила от ее лица.

— Вести издалёка, — Сим Олейр из угла. Он стоял на голове, натянув носки позолоченных туфлей. Его лицо было багровым. Он резко рухнул. — Вести, вести, вести. Мы вертимся с ними.

— Тихо, Шут, — Элиссан повернулся к Рианне. — Не твоя дочь, — сказал он. — Слушай, Рианна. Послание тебе от твоего мужа. Он жив, в Кахиши. Был, когда писал, — теперь она увидела. Он держал в руке бумагу. Развернутую. Рианне казалось, что она с места могла узнать изящный почерк Неда. — Мне нужно было это прочесть, миледи, — сказал Элиссан. — Все письма из Кахиши — важная информация. Прошу простить меня за такое нарушение личного пространства, — он поднял бумагу. Она медленно потянулась за письмом. Пыталась скрыть головокружение, от которого накренился пол и ослабели колени.

Нед.

Она словно смотрела на себя издалека. Словно кто-то другой держал письмо руками, что не дрожали, и кто-то другой прислонился к подлокотнику дивана, чтобы внимательно прочесть.

— Не нужно читать это здесь, — Элиссан звучал по-доброму.

— Вертятся и вертятся, — бормотал Сим из угла, кружась на носках.

Она игнорировала обоих. Глаза наполнились слезами, прояснились. Она читала. Она не спешила, впивалась глазами в каждую строку. В комнате стало тихо. Даже Шут молчал.

Рианна закончила и слышала только одно: треск огня в камине, тепло плясало в осенней ночи.

Она прошла к камину. Без слов и эмоций на лице она бросила письмо Неда в огонь. Смотрела, как изящные линии чернеют. Она отвернулась.

— Я устала, милорд Диар, — сказала она. — Спасибо, что передали мне эти новости.

Он следил за ней. Его глаза были голубыми, сочетались с кольцом с сапфиром на его правой руке. Он мягко сказал:

— Зачем уничтожать его?

Она выдерживала его взгляд.

— Вы знаете, что он сделал.

— Он отрицает это. Говорит о любви к тебе.

— Это слова, — она слышала в низком четком голосе нечто незнакомое, женщину, что была старше и устала от знаний. Может, такой она и стала. — Если бы мне было дело до слов, я бы вышла за поэта. Слова не починят мост. Не исцелят ребенка с болезнью, — она пожала плечами, словно прогоняя свои слова. — Если не против, милорд, уже поздно.

Шут певуче заговорил:

— Поздний час,

Поздний день,

Поздно в жизни

Снова увидеть любовь.

Элиссан еще смотрел на Рианну с тревогой. Но сказал лишь:

— Моя стража тебя проводит.

В тишине те же три Избранных подошли к ней. Рианна, казалось, шла по воздуху, возвращаясь, не замечая мужчин вокруг нее. Она не видела дорогу, ноги шли сами.

Она будет думать о письме Неда позже. Позже. Сейчас нужно было думать о важном.

Магическое оружие. Холодный голос Этерелла. Где-то в замке под их ногами. В подвалах были туннели, насколько она слышала. Она ничего не знала о той части замка, даже истории Неда тут не помогали. Он работал над землей, в комнатах совета, спальнях, дворах. У нее не было карты и подсказок для этого.

Она увидела перед глазами лицо отца, он умолял ее бежать с ними. И его вопрос: «Почему?».

Рианна Гелван пыталась ответить нежно, несмотря на свои ощущения.

— Не забывай, — сказала она ему. — Я — дочь своей матери.