Она миг молчала. Они слушали стук дождя по ставням. Она сказала:

— И ты ушел.

— Да.

— Архимастер, — она посмотрела ему в глаза. — Ты будешь им всегда, что бы ни говорили. Архимастер и Пророк. Спасибо за смелость в ту ночь. То, что ты увидел, может пригодиться. У него есть слабость.

Он с дрожью рассмеялся.

— Она есть у каждого монстра, хотя бы одна… так в историях. Что ты хочешь сделать?

— Элиссан Диар, может, и монстр, но я тут не поэтому, — в ней мелькнуло тепло, хоть ему было сложно пробиться наружу. — Дорогой архимастер Хендин, знаю, Академия была твоей жизнью… но она не заслужила моей верности, — она посмотрела на черный опал на правой ладони. Той же формы и того же размера, что на кольце Академии. Камень сейчас был тусклым, пламя отступило. — И, — сказала она, — Гаральд не был хорошим королем. Мы с тобой знаем это. Если хочешь знать, во что я верю, Кай Хендин, так это в то, что один король редко лучше или хуже следующего. Глупо давать такую силу в руки любого человека. Харальд был слишком слаб для этого бремени. Элиссан Диар жесток. И как защищаться от таких, если мы передали им всю власть?

Он опечалился. Так и было — Академия только мешала Лин Амаристот. Обратилась против Валанира Окуна за то, что он сделал ее Пророком. И он расстроился из-за Элиссана Диара… но знал, что это было. Он расстроился, потому что горевал по миру, который потерял. Но для него было не важным будущее страны. Он знал, что ждало в том будущем. Переговоры Элиссана, понижение одних налогов и повышение других. Как с любым королем. Кроме одного.

— У него большая сила, — сказал он. — Элиссан использует чары для своей выгоды.

— Король-поэт, — кивнула она. — Это было неминуемо. И чары вернулись.

— Но ты тут, — сказал он и резко посмотрел на нее. — Спрашиваешь о его ранах. И слабостях.

— Если бы Элиссан Диар предложил себя на роль короля, и все, я бы ушла, — сказала Лин. — Держалась бы вдали. Хотя он ранил меня. Валанир Окун и многие умерли из-за него. Уничтожен город и не только, — она тряхнула головой, словно что-то отгоняла. — Но если бы я сразилась с ним из своей выгоды, это разрушило бы наш народ. Это ничего не решило бы. Так что сначала я решила быть там, где полезна. С Кахиши и войной там.

Он мало знал о той войне, сюда почти не доходили вести. Он слышал, что замок в Майдаре был уничтожен. Король Кахиши жил в изгнании, вел горькую войну.

— Ты была… вовлечена?

Она почти улыбнулась.

— Можно и так сказать. Но это другая история. Но одним вечером две недели назад король Элдакар принял пару послов в своем лагере. Магов из Рамадуса. Они прибыли в спешке, убили много лошадей для этого, что необычно. Они ценят своих лошадей. Архимастер, они были в ужасе. Эти обученные маги. Пророчество заставило их поспешить в другую часть мира. То, что они увидели в их Обсерватории, не могло ждать.

Хендин склонился, упер руки в колени.

— Что там было?

Она вдохнула. Он впервые заметил ее усталость.

— Элиссан Диар не просто так медлит с коронацией до зимнего солнцестояния. Тогда Иной мир ближе всего к нам. Он хочет что-то устроить, — она покачала головой. — Пророчество туманное. Но даже в далеком Рамадусе боятся.

* * *

Позже Кай Хендин сидел один у огня. Он предложил Лин кровать в соседней комнате, и она согласилась, пообещав уйти к утру. Дверь со шторой отделяла ту часть дома, но хоть ткань была тонкой и с дырами, из-за нее не доносились звуки. Придворный поэт или тихо спала, или лежала под звуки бури, которая стала утихать.

Хендин знал, что не уснет. Не после ее слов. Все запуталось. Но он, к его удивлению, ощущал и радость.

Слезы еще текли по его щекам. Он заплакал, когда Лин рассказала новости, и не мог остановиться.

Джулиен Имара, попавшая в огонь Манайи, была жива.

Он был уверен, что видел, что она умерла. И Дорн Аррин…

— Возможно — я почти уверена — что если девочка выжила, выжил и он, — сказала Лин. Она поднялась на ноги. — Это давило на тебя. Я не знаю, где они сейчас… и в безопасности ли. Но Джулиен с меткой Валанира Окуна. Он дал ей это перед смертью. Отдал ей силу быть где угодно, и она это использовала.

— Тел не было, — его глаза наполнились слезами от шока и воспоминаний. — Ничего. Я искал утром там, где были костры.

— Тел не было, — ее голос стал холоднее. Нет, она согнулась, и он увидел печаль. — О, да. Порой это может быть признаком магии. Не всегда хорошей. Но в этот раз… архимастер Хендин, это хорошие новости.

И он сидел ночью у костра и плакал.

Хоть что-то уцелело. Хоть что-то хорошее.

Кай так отвлекся на новость, что чуть не забыл спросить то, что хотел. Она собрала вещи и шла к шторе на проеме, когда он вспомнил.

— Леди, — сказал он.

Она утомленно обернулась.

— Что такое?

— Прости, — сказал он. — Но ты сказала… я хотел бы узнать… о золотых метках. Что вызвало такие изменения.

Она застыла и заговорила после долгой паузы:

— Я расскажу. Но сейчас… — она посмотрела за него. Каю казалось, что Лин Амаристот пыталась убедить кого-то понять ее каждым своим словом, но говорила для кого-то другого, или хотела бы говорить так. — Может, и не важно, как это вышло. Важнее то, что это значит. Порой я не в этом мире и не в другом, — она улыбнулась. — Может, так было всю жизнь.