– Ты в порядке, – прошептал он. – Слава богу, ничего не случилось.

Мария смахнула волосы с лица:

– Я пыталась тебе дозвониться.

– Прости. Ты меня чертовски напугала, без объяснений бросив трубку. Я сразу же рванул к машине и был уже в часе от Далласа, когда вспомнил, что не взял мобильник. Потом остановился у телефона-автомата, звонил тебе, но ты не ответила.

– Да, не ответила. Я не знала, что это ты.

Мэтт погладил ее по щеке:

– Я так волновался. Ты сказала только, мол, свет погас. А потом прокричала что-то про взлом, и связь оборвалась. Я понятия не имел, что, черт возьми, происходит!

– Со мной все хорошо. Кто-то вломился в офис. Рэдфут его застукал и был ранен. До дома-то он добрался, но прислонился к стене и нажал выключатель. Я запаниковала. Прости, что сразу внятно не объяснила…

Мария прижалась к нему, наслаждаясь каждой секундой, пока не вспомнила, о чем недавно говорила с отцом. Разве она не собиралась перестать поддаваться эмоциям и начать думать? Может, даже задать Мэтту пару вопросов о его командировках в Даллас…

Но он же здесь. И проделал такой путь, только чтобы убедиться, что она не пострадала. Это ведь что-то значит?

– Как там старый лис? – спросил Мэтт.

– Старый лис в порядке! – грубо отозвался Рэдфут с кровати, и Мария зажала рот ладонью, чтобы не захихикать. – А значит, тебе, Мария, пора бы пойти домой.

– Прости. Мы тебя разбудили? – Она встала и подошла к отцу.

– Меня разбудил скрип твоей раскладушки. Я знаю, ты хочешь быть рядом, но мне же лучше, если ты уйдешь.

– Но… – нахмурилась Мария.

– Не «нокай»! Иди домой.

Она вздохнула:

– Ладно. Поговорю с медсестрами, и если они считают, что с тобой все хорошо, то подумаю.

Затем оглянулась на Мэтта и жестом позвала его за собой.

– Нет, – отрезал Рэдфут. – Он остается. Нам нужно поговорить.

Глаза Мэтта расширились.

Мария покачала головой:

– Сейчас не время, Рэдфут.

– А по мне, так самое оно.

Мэтт поднялся и подмигнул:

– Все в порядке. Поговори с медсестрами, а я подойду через минутку.

Мария восхищалась его мужеством. Отец умел нагонять на людей страху. Оставалось надеяться, что Мэтт в курсе: Рэдфут больше лает, чем кусает. Хотя те, кого он все же «покусал», никогда не имели возможности убедиться в обратном.

С другой стороны, если они с Мэттом действительно хотят быть вместе, он должен научиться справляться со стариком. Требовательный, упрямый, Рэдфут все же ее приемный отец, ее семья. А семья священна.

В горле снова встал ком, но Шала не собиралась плакать.

– Я извинился, – сказал Скай и шагнул вперед.

– Знаю. – Жжение в носу усилилось. Спустя несколько глубоких вдохов Шала смогла добавить: – Я не злюсь.

– Хорошо. – Скай проскользнул в комнату.

Шале почему-то показалось, что он редко просит прощения. Возможно, ему и не за что. Она вспомнила, как после обыска его дома решила, будто Скай совершенен. Ну, почти, за исключением грибка стоп. Взгляд опустился на его ноги, и всплыло еще одно воспоминание – найденная вырезка из газеты. Шала так и сидела, уставившись на мужские ступни, пока ее захлестывала волна сочувствия.

А когда наконец набралась храбрости поднять голову, увидела в глазах Ская отражение собственных эмоций. Взгляд сместился на его грудь – идеальную для того, чтобы к ней прижаться. Шала представила, как он обхватывает ее руками, предлагая утешение и поддержку, и как она делает то же самое в ответ. Осознав, что пялится, Шала вновь опустила глаза на ноги Ская.

– Что-то не так с моей обувью? – спросил он.

– Не-а. Просто на нее смотреть безопаснее.

«О черт. Я это вслух сказала?»

– Безопаснее?

Зазвонил его мобильник. Из разговора Шала поняла, что это тот самый мужчина, которого Скай отправил к себе домой на поиски пистолета.

– Отлично, – сказал Скай в трубку. – Утром я его заберу. Спасибо.

Затем нажал отбой и молча уставился на Шалу. Через минуту тишина стала казаться слишком интимной. К счастью, пришла женщина из страхового отдела.

Вот только вместо того, чтобы говорить с Шалой, она тут же сосредоточилась на Скае:

– Как там дела у твоего приемного отца?

«Приемного отца?»

Даже в своем не совсем адекватном состоянии Шала услышала и запомнила этот факт.

Женщина попросила у нее страховую карту, и Скай, указав сначала на поврежденную руку Шалы, а затем на ее сумочку, приподнял бровь. Шала кивнула. Отвечая на вопросы, она наблюдала, как Скай шерстит ее кошелек в поисках полиса, особое внимание уделяя фотографиям. Как ни странно, Шала не возражала, однако чувствовала себя немного странно от его вторжения в ее личный мирок. Хотя, если вспомнить, что сегодня она сама обыскивала дом Ская, все по-честному.

Специалист по страховке ушла, и явился врач:

– Скай? Так и думал, что это ты. Нравится торчать в больнице?

Скай представил Шалу доктору Генри Майклзу.

– Кажется, Рэдфут о вас упоминал, – улыбнулся тот.

– Правда? – удивилась она.

– Ага. – Скай бросил на врача странный взгляд. – Он получил довольно сильный удар по голове. Говорил много глупостей.

– Глупостей обо мне? – Казалось, что проще сосредоточиться на этой беседе, чем на собственной печальной истории, связанной с больницами.

– Обо всем. – Скай все сверлил врача взглядом.

По-прежнему улыбаясь, доктор Майклз взял Шалу за руку:

– Я только что его проверял. Он спит, давление в норме. Думаю, все будет в порядке, и завтра можно домой. – Он мягко убрал полотенце с раны Шалы. – Ого…

Очистив порез и убедившись, что сухожилия не задеты, врач велел медсестре принести иглу и нити. Удивительно, но Шала вдруг поняла, что сможет пережить посещение больницы и не развалиться на кусочки. Конечно, последний опыт усугубило известие о смерти бабушки. Ночь тогда выдалась адская. И Шала была одна.

«В отличие от сегодня», – поняла она. Затем взглянула на Ская. Это его присутствие помогло? Он повернул голову и посмотрел на нее своими темными глазами.

– Для начала уберем чувствительность, – сообщил доктор. – Пару минуток будет больно. Готовы?

Шала легла на кушетку и зажмурилась. Игла вошла в кожу, руку пронзила боль. Шала постаралась не вздрогнуть и тут почувствовала, как другую ее ладонь обхватывают и сжимают мужские пальцы. Она едва не отстранилась, но прикосновения Ская оказались такими приятными, такими успокаивающими… «Совсем недолго, чуть-чуть, можно и позволить».

Совсем чуть-чуть.

Рэдфут наблюдал за белым мальчишкой, стоящим у его больничной койки. Затем нажал кнопку, чтобы приподнять матрас, и включил свет. Он уже успел на себя полюбоваться, когда ходил в туалет, так что прекрасно знал, как выглядит: оба глаза подбиты, а один из них еще и кроваво-красный.

Зеленые глаза парня удивленно расширились:

– Ничего себе! Вам, должно быть, хорошенько досталось.

– Да, но я крепкий, – отозвался Рэдфут.

Этот бледнолицый должен знать, что за Марией присматривают. И надерут ему задницу, если посмеет обидеть их черноокого ангелочка. Скай и так это сделает, Хосе – если его попросит кто-нибудь из родни, но Рэдфут планировал сам обо всем позаботиться.

– Мария особенная, – сказал он.

Бледнолицый улыбнулся и нацепил на лицо маску влюбленного идиота:

– Я знаю.

– Слишком особенная для тебя, – зыркнул на него Рэдфут. – Так что лучше, если ты в конце концов пойдешь своей дорогой, если понимаешь, о чем я. Ибо нет ничего хуже, чем вывести из себя индейского папу.

Мэтт и правда сделал шаг назад.

«Хорошо», – подумал Рэдфут.

– Я все сказал. – И снова опустил матрас нажатием кнопки.

– Ну а я нет, сэр. – Мэтт подошел к койке. – Я забочусь о вашей дочери. И рад, что вы затеяли этот разговор, потому что я думаю…