Мне стоило больших усилий, чтобы взять себя в руки.

– Ну так сделай это, – спокойно сказал я. – И еще двадцать лет ты сможешь порхать, как бабочка, и жалить, как оса.

Она рассмеялась:

– А что мне делать потом, когда закончится и это время?

– Всё, когда-нибудь заканчивается, мама, и жизнь тоже. Ты не сможешь жить вечно!

– Ты прав, сын, – заметила Джул, – но я хотя бы в миг ухода не буду чувствовать себя овцой на заклании. И ещё. Если кому-то в голову придет мысль расправиться со мной, то знайте, что мой вирком настроен на биение моего сердца. Если оно остановится, то информация о вас тут же уйдет в Департамент. Вы даже пикнуть не успеете. Даю вам на сборы пятнадцать минут. Я буду ждать около отеля. Через четверть часа, если я не увижу ваши милые мордашки, то буду крайне расстроена. Это вынудит меня подтвердить мое соглашение с ДОБом.

Улыбнувшись, она грациозно покинула номер. Я смотрел ей вслед и понимал, что Джул победила в очередной раз. Ей было все равно, что будет с другими. Она была чудовищем с ангельским лицом.

Мы уложились в те пятнадцать минут, что дала нам Джул. Даже профессор решился выйти на улицу без снотворного. Мы завязали ему глаза, одев поверх повязки темные очки, и Лизи, поддерживая отца под руку, вывела его из отеля. Я так и не смог уговорить ее вызвать врача, а так как у Рони руки были заняты тяжелыми сумками, мне пришлось одному тащить этого большого парня на себе. С трудом подняв тяжелое обмякшее тело с кровати, я взвалил его себе на плечо и медленно понес к выходу.

Рони привел нас к самому отдаленному краю горы, подальше от любопытных глаз, где мы и сделали привал. Опустив Скотта на землю, я прислонил его к каменистой глыбе. К моему ужасу он не подавал признаков жизни. У Лизи, когда я сказал ей об этом, случилась истерика. Она опустилась перед телом Скотта на колени и разрыдалась. Когда Джул потребовала, несмотря на состояние Лизи и профессора, идти дальше, я впервые в жизни дал матери пощечину.

Рони предложил спрятать Скотта в небольшом гроте и пообещал Лизи вернуться сюда с парочкой надежных парней, которые помогут ему переправить тело для кремации. Когда Лизи услышала об этом, она немного успокоилась, но затем передумала и, посмотрев на отца стеклянным взглядом, сказала:

– Я никуда не пойду.

Профессор срывающимся голосом возразил:

– Лизи! Ты не можешь так поступить со мной! Ты мне обещала!

– Отец, у тебя есть сердце? Как я смогу жить там, зная, что не проводила любимого человека в последний путь?

У профессора окончательно сорвался голос:

– Могила моей любимой давно погребена под искусственным морем. А я продолжаю жить…

Но Лизи стояла на своем. И тогда профессор попросил хотя бы довести его до портала. Он боялся оставаться наедине с моей матерью. Мы согласились. Он взял с меня слово, что я укрою его дочь у себя дома и буду о ней заботиться. Мы ударили по рукам, после чего Рони с облегчением открыл сумки. В них лежало альпинистское снаряжение. Вынув страховочную веревку, он направился к самому краю. Чтобы не видеть зареванную Лизи, я увязался за ним.

– Что собираешься делать? – спросил я, со страхом посмотрев вниз.

– Для начала закреплю веревку.

– Как?

– За скальный крюк.

– Здесь уже кто-то спускался?

– А ты как думаешь?

Я пожал плечами. Усмехнувшись, Рони попросил меня подстраховать его. Минут пятнадцать я изо всех сил удерживал китайца за ноги, пока тот, свесившись с горы, крепил веревку. Затем, Рони помог нам надеть страховку, и несколько раз проверил крепления на широких поясах. Убедившись, что плечевые и ножные ремни сидят нормально, китаец проинструктировал всех насчет карабинов, зажимов и чего-то там еще. Мы молча его слушали. Не знаю, как другие, но я до этого никогда по горам не лазил, а за действиями альпинистов наблюдал лишь пару раз со стороны.

Прослушав инструктаж, Джул с обольстительной улыбкой посмотрела на меня:

– Даже не думайте со своей подружкой отстегнуть меня на высоте. Не забывай, мой вирком…

– Ну что ты, мама! Во-первых, я даже не представляю себе, как это сделать, а во-вторых, мы будем спускаться по очереди. Главное, ты сама не испусти дух.

Джул хмыкнула и отвернулась от меня.

Рони напомнил, что спускаться мы будем до уступа, ведущего в скалистый тоннель.

Первым спуск начала Лизи. Я наблюдал за ее действиями, чтобы потом, когда очередь дойдет до меня, сделать все предельно точно. Она спустилась очень быстро, и вторым Рони решил спустить профессора. Он подвел его к краю пропасти и, прицепив страховочный пояс к веревке, сказал:.

– Ничего не бойтесь. Лизи страхует внизу.

Профессор молча кивнул головой и осторожно полез вниз. Следующей была Джул. Когда ее ноги коснулись уступа, Рони сказал:

– Теперь твоя очередь. Я останусь здесь и буду ждать вашего возвращения. Только учти: если до вечера вы не вернетесь, я уйду. Лизи знает, как меня найти.

Зажмурившись от страха, я шагнул в пустоту, и мое сердце, ухнув, упало куда-то вниз. Несмотря на то, что я висел на страховочном поясе, медленно ползущем по веревке, мое воображение уже рисовало картину падения. От напряжения на моей шее вздулись вены и я почти перестал дышать. Мне казалось, что спуск длится вечность. Когда мои ноги соприкоснулись с твердым основанием, я открыл глаза и совершенно обессиленный свалился на уступ. Вытянув вперед ноги, я прислонился спиной к прохладному камню скалы. Не знаю почему, но у меня гудело все тело. Мне не дали долго рассиживаться и я, с трудом поднявшись на ноги, отцепил от себя пояс и первым шагнул в проем узкого тоннеля, прорубленного прямо в скальной породе. Над моей головой зажглись потолочные панели, осветив проход слабым светом.

Идти по неровной каменистой тропе было трудно. К тому же на некоторых участках пути свет отсутствовал и приходилось пробираться наощупь. Время от времени, кто-нибудь из нас обязательно спотыкался и, чтобы не упасть, приходилось упираться руками в шершавые стены. Высота каменного свода постоянно менялась: то она нависала, и тогда приходилось пригибаться, чтобы не удариться головой, а то устремлялась кверху, что позволяло двигаться в полный рост. Но несмотря на все трудности, мы шли вперед не останавливаясь, благо профессор мог передвигаться самостоятельно, сняв с себя повязку.

Я не могу сказать, сколько мы шли. В какой-то момент времени тоннель начал расширяться и, устремившись вниз, привел нас в довольно просторную пещеру, где прямо посередине темным пятном распростерлось озеро. Здесь стояла какая-то зловещая тишина, лишь звуки, похожие на падающие капли воды, время от времени нарушали ее подземный покой. Из-за насыщенного влагой воздуха и запаха сероводорода дышать было тяжело. Когда над нашими головами пронеслась стая летучих мышей, Джул взвизгнула и отпрыгнула в сторону.

Профессор подошел к кромке воды и сказал:

– Мы на месте. Дальше дороги нет. Теперь остается только ждать.

– Чего? – спросил я, оглядываясь по сторонам.

– Когда откроется портал.

– Он находится прямо здесь? – поразился я.

– Конечно, – подтвердил профессор, – он прямо перед вами.

– Это – озеро, Софи, – тихо произнесла Лизи. – Озеро и есть портал.

– Ну, не совсем так, – возразил профессор, – просто он образовался в этом месте и из-за воды имеет неустойчивую структуру.

– Лизи, – сказал я, – думаю, что нам пора возвращаться.

– Я хочу убедиться, что папа пройдет нормально, – ответила она.

Мне ничего не оставалось, как ждать, и я присел на небольшой каменистый выступ пещеры. Джул последовала моему примеру. Лизи подошла к отцу, и они стали о чем-то тихо переговариваться. Время тянулось медленно, и я задремал. Когда со стороны озера раздался гул и по его поверхности пошли круги, профессор крикнул:

– Портал! Всем отойти в сторону!

Не успев проснуться окончательно, я подскочил и бросился к воде, но прийдя в себя попятился назад. Лизи, вместо того чтобы бежать, вцепилась в отца, пробуя оттащить его в сторону. Джул застыла на месте и не сводила глаз с озера. Вода в нем сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее начала закручиваться в воронку, пока прямо по середине не образовалось пугающее своими размерами, черное пространство.