Закончив свой рассказ, я посмотрел не мигая в глаза полковнику. Тот, помолчав минуту, спросил:

– А что стало с Вашим лицом? Оно выглядит абсолютно нормальным, нет обгоревшей кожи, шрамов. Правда, и на себя Вы совсем не похожи.

– Можно еще воды? – попросил я.

Мне дали воды. Выпив, я продолжил:

– Гражданка Аан договорилась с одним врачом на пенсии – гражданином Ноем.

– Кус Ноем, – поправил меня Нав Нави.

– Как скажете, полковник, – послушно кивнул я. – Он, за вознаграждение, сделал мне операцию и пересадил кожу. У него волшебные руки. Посмотрите сами, прошло чуть больше года – и ни одного рубца, ни одного следа от швов!

– Вижу, – сказал полковник и, расцепив пальцы, стал что-то заполнять на бланке. – При обыске у Вас в кармане нашли бумажку с телефоном и адресом некоего гражданина. Кто он такой?

Я не долго думая ответил:

– Понятия не имею. Может, брал для чего-то.

– Тогда объясните, почему не пострадали Ваши карточка и этот лист бумаги, если от комбинезона ничего не осталось?

Я пожал плечами:

– Чудо, наверное.

– Ваше чудо, гражданин Ойко Ноок, состоит в том, что Ваши показания сошлись с показаниями гражданки Аан Соон. Иначе, гнить Вам в тюрьме…Но, вместо этого Вы отправитесь в суд, где Вам присудят штраф за нарушение общественного порядка.

– Благодарю Вас, полковник, – не веря своим ушам, сказал я.

Полицейский нажал на кнопку под столом и в комнату вошли конвоиры:

– В суд, – приказал он.

Меня доставили в здание суда. Это было величественное сооружение с колоннами, сводчатым потолком, массивной мебелью и красивыми картинами на стенах. Несмотря на то что в нем было всего-лишь каких-то двадцать этажей, оно производило впечатление.

Мое слушанье должно было состояться на третьем этаже, в зале номер восемь. К лифтам было не протолкнуться и мне с конвоирами пришлось подниматься по лестнице.

В зале было многолюдно. Отыскав для себя свободное место, я уселся в узкое кресло и стал ждать. Один из конвоиров отправился с моими документами к секретарю, сидевшему около судейского постамента, а второй остался стоять около стены.

Судья по очереди подзывал к себе обвиняемых и о чем-то с ними беседовал, после чего объявлялся приговор и обвиняемый, либо, ликуя, покидал зал, либо его в наручниках выводили конвоиры. Заняться чем-то другим, кроме как наблюдать за происходящим, было невозможно, и спустя час от скуки я переключил свое внимание на сидящих рядом. С одной стороны от меня, уронив голову на грудь, мирно посапывала женщина, с другой сидел странный гражданин в широкой серой рубахе. Закрыв глаза, он что-то бормотал себе под нос, перебирая пальцами левой руки деревянные четки. Его волосы сальными прядями спадали на плечи, а щетина говорила о том, что лезвие бритвы давно не касалось его лица. Шея и руки этого парня были обвешаны многочисленными бусами и цепочками, с нанизанными на них кулонами-амулетами.

Я глубоко вздохнул. Шел второй час моего прибывания в суде. В голове все время крутился вопрос: Где остальные? По правде говоря, мать и профессор интересовали меня меньше всего, но вот Лизи не выходила у меня из головы. Внезапно мой сосед прекратил бормотать и, повернув голову в мою сторону, сказал:

– Не стоит о ней беспокоиться. Твоя Лизи свободна и ждет тебя у здания суда.

Я так и подскочил на месте. Неужели я размышлял вслух? Но мой сосед снова заговорил:

– Ты не говорил вслух, ты просто очень громко думал.

– Простите, это Вы мне? – ошарашенно спросил я.

– Тебе, тебе, – и он снова погрузился в свое бормотание.

Поерзав в кресле, я развернулся в его сторону.

– Простите, гражданин, Вы умеете читать мысли?

Мой сосед замолчал и, посмотрев на меня, ответил:

– Я же из второй коммуны. Тебе, пришлый, это ни о чем не говорит, а вот этому, этому и тому, – странный мужчина пальцем ткнул в затылки сидевших перед нами людей, – скажет о многом.

Протянув мне руку с грязными ногтями, он добавил:

– Магистр Оок.

Я пожал его руку и тоже представился:

– Ойко Ноок. Будем знакомы.

– Я не знакомлюсь с мертвецами, – отворачиваясь, буркнул Оок. – Ты настоящее имя назови.

Я колебался пару секунд.

– Софи, – назвал я свое имя.

– Вот теперь будем знакомы, Софи, – поворачиваясь ко мне, сказал странный человек. – Что собираешься делать, когда выйдешь отсюда?

– А я выйду?

– Да куда ты денешься! Судья сегодня один. Ему еще долго работать. Он устал. Пока до тебя очередь дойдет, он останется совсем без сил.

– Ты ясновидящий?

– Я же сказал. Я – Магистр.

Впервые за несколько лет мне стало весело. «А с ним не соскучишься», – подумал я и произнес:

– Магистр чего?

Оок почесал подбородок:

– Всяких оккультных наук.

Я присвистнул. С такими людьми я никогда не встречался.

– Здорово! И как, вернее, что Вы можете делать?

– Разное…

Мою усталость как рукой сняло.

– Скажите Оок, а таких как Вы много на Сооне?

– Около десяти миллионов.

Я выпучил глаза.

– И все Магистры?

– Кто-то Магистр, кто-то нет. Но без знаний магии делать в нашей коммуне нечего.

В этот момент из динамика раздалось:

– Оок Ок, подойдите к судье.

Мой сосед поднялся и, распевая что-то на незнакомом мне наречии, двинулся к судейскому постаменту.

Я занервничал. Мне не хотелось выпускать его из виду. На самом первом ряду освободилось место и я, указав конвоиру на него пальцем, быстро пересел вперед. Судья, как раз, начал выговаривать Магистру:

– Вы нарушили закон, гражданин Оок Ок. Вам разрешили находиться на территории другой коммуны всего два месяца, а Вы пробыли целых восемь.

– Простите, гражданин судья, – ответил Оок. – Я не пользуюсь календарем, не смотрю телевизор, не читаю новости. Время пролетело так незаметно… как один день. Я просто потерял ему счет…

– Неужели? – судья что-то быстро записывал на бумаге. – Но это не помешало Вам поселиться в заброшенном домике лесника и принимать все это время граждан, собирая с них деньги.

– Но, согласитесь, гражданин судья, мне же надо было что-то есть…

– Гражданин Оок Ок, Вы знаете закон – все колдуны, маги и чародеи обязаны находиться только на территории второй коммуны. Им запрещено покидать ее без специального разрешения. Вы покинули коммуну по приглашению гражданина Дана Ене. Он был обязан Вас кормить. На него уже наложен крупный штраф. Кроме того, деньги, заработанные колдунами, магами и чародеями идут в казну Соона. Наше правительство и так содержит вас всех.

– Гражданин судья, – заныл Оок. – Согласитесь, паек из тех продуктов, что выдают на человека, едва хватает на две недели. Люди в нашей коммуне голодают. Случаи канибализма происходят с устрашающей частотой. К тому же к нам в коммуну стали селить отпетых преступников. Если бы Вы только знали, что они творят!

Судья оторвался от бумаг и посмотрел на Оока. Злорадно улыбнувшись, он сказал:

– Лично мне без разницы, как вы подохнете – от голода или сожрете друг друга.

С грохотом поставив на бумаге печать, он добавил:

– Гражданин Око Ок на первый раз вы отделываетесь штрафом в размере 100 соонов. Их вычтут из Вашего месячного рациона. Вам запрещается посещать другие коммуны в течение трех лет. Если Вы еще раз нарушите закон, то будете отправлены в специализированное учреждение, где над Вами будут проводиться опыты во благо науки. Вы все поняли?

– Да, гражданин судья, – ответил Оок, отступая назад.

Я хотел подойти к нему, но он так быстро покинул зал, что я не успел это сделать.

Еще часа три я маялся, ожидая своей очереди. От долгого сидения у меня затекли ноги и спина. Когда выкрикнули мое имя я с трудом вытащил свое тело из кресла и заковылял к судье. Как и обещал Магистр, судья даже не стал задавать мне вопросы. Он сразу присудил мне штраф в размере 100 соонов и отпустил на все четыре стороны. Боясь, что он может передумать, я быстро покинул здание суда и первой, кого я увидал на улице, была Лизи. И, здесь, Оок оказался прав. Она кинулась ко мне и заплакала. Немного успокоившись и вытерев слезы, Лизи сказала: