простой. Мне не к лицу, чтобы сын твой под

руку с моей дочкой пошел к венцу. Я хочу,

чтобы по той дороге, по которой сын твой

с дочкой моей пойдут к венцу, стояли два ряда

тополей и таких густых, чтобы народ не видел

дочери моей, идущей с твоим сыном, и чтобы

был постлан ковер от моего дома до церкви и

от церкви до твоего порога.

Сын сказал отцу, когда тот сообщил ему

третье желание царя:

— Поди вновь на то место, где нашел яйцо,

и скажи, что Хабрман говорит,, чтоб от порога

царя до порога церкви, от церкви до нашего

дома стояли два-три ряда густых тополей, да

так, чтобы с одной стороны не было видно, что

делается на другой, и чтобы по той дороге, по

которой я с царской дочкой пойду к венцу —

был постлан ковер.

Наутро царь, встав, увидел, что исполнилось

и это его желание. Тогда стали готовиться

к свадьбе, У царя было еще два зятя, и эти

два зятя вместе с Хабрманом три дня под ряд

должны были джигитовать.

Хабрман сказал своей невесте:

— Эти три дня, что мы будем джигитовать,

твои сестры будут говорить, будто я — их

нареченный. Ты смотри, не проговорись, что я

твой.

Начали зятья царя джигитовать. Два с

половиной дня под ряд две старшие дочери царя

грызлись меж собой: одна говорила, что

Хабрман ее нареченный, другая настаивала, что

он ее нареченный. Когда прошло два с

половиной дня, младшая не выдержала и сказала

в сердцах:

— Да чтобы вы ослепли! Хабрман

мой, что вы зря спорите!

Тогда Хабрман повернул коня и стал перед

невестой*

— Да ослепнете вы все три. Я уезжаю.

Если придется тебе очень туго,— обратился он

к своей невесте, — ты придешь ко мне: сначала

попадешь в Медный город, потом в Серебряный,

наконец, в Золотой, где найдешь меня. Но ты

найдешь меня, не раньше, чем износишь свои

железные туфли ж сотрешь стальной посох.

Сказав это, Хабрман удалился.

Сообщили царю об отъезде ?ятя. Царь

разгневался и сказал своей дочери:

— Я требую у тебя моего зятя. Что бы

такое ты могла сказать ему, что он уехал?

Младшая дочь царя надела мужскую одежду,

обулась в железные туфли, взяла посох и

пустилась в путь. Бог один ведает, сколько она

шла, — не то неделю, не то месяц, а то, может,

и год, — ив конце концов, когда износила

железные туфли, пришла она к роднику и села

у его края.

Тут она заметила людей, пришедших за

водой с медными кувшинами.

Она спросила их:

— Что это за город?

— Медный город,—был ответ.

— А за этим городом какой город?

— Если выйдешь отсюда до рассвета, так

к вечеру попадешь в Серебряный город.

—*-- А что за тем городом?

— Если оттуда пройдешь еще целый день до

вечера-—попадешь в Золотой город.

Поблагодарила она бога за эти сообщения

и в ту же ночь направилась в Серебряный

город, а на следующий день вечером дошла до

Золотого города. Сев тут у родника, она

увидела сорок девушек с золотыми кувшинами,

пришедших за водой. Сколько она ни просила

у них дать ей напиться — они не дали. Тогда

она спросила ту, которая особенно сильно

противилась;

— Кому вы песете так много воды?

— Сын нашего царя*—ответила она,—

пошел в страну людей л женился там на дочери

царя. Теперь он вернулся и горит от тоски по

жене. Мы, сорок девушек, без устали носим

воду, обливаем его, а он все не успокаивается.

Царская дочь сняла с пальца кольцо своего

жениха и незаметно бросила его в один из

кувшинов. Когда обливали царевича, кольцо

выпало.

Увидев его, царевич сказал:

— Я успокоился, полно обливать меня. —

И затем спросил:—Из какого кувшина выпало

кольцо?

Девушки показали на ту, в кувшин которой

было брошено кольцо.

— Кто был у родника, когда ты черпала

воду?

— Какой-то юноша, — ответила та.

— Поди и приведи его сюда, — приказал

царевич.

Та пошла и привела его. Хабрман, увидев,

что это его жена, незаметно спрятал ее. Но отец

Хабрмана узнал об этом. Тогда Хабрман сказал

своей жене:

— Отец мой узнал о твоем приходе, завтра

утром он вызовет тебя и попросит, чтобы ты

чесала ему пятки. Смотри, не подставляй колена

под его ноги: он ударит тебя, и ты на семь

локтей провалишься в землю. Там есть бревно,

положи на него подушку и подставь ему под

ноги, сама же стань поодаль, да так, чтобы

едва доставать руками до ног отца; вот так и

будешь чесать. Отец незаметно поднимет ногу,

ударит тебя, и бревно с шумом провалится

в землю. Он скажет: «Ты извела моего сына,

убирайся, чтоб мой сын от тебя избавился». Ты

тотчас же беги ко мне.

Утром царь вызвал невестку:

— Иди, посмотрю, какая ты, что сын мой так

тосковал по тебе.

.Невестка пришла, поклонилась и стала

поодаль.

— Почеши мои пятки на твоих коленях,—

сказал царь.

Невестка тайком подставила ему под ноги

бревно; сверх него положила подушку, взяла

пятки царя и стала чесать.

Царь внезапно ударил, и бревно с шумом

провалилось в землю.

— Убирайся, — сказал он, — чтобы душа

моего сына избавилась от тебя, ты его извела!

Невестка прибежала к Хабрману.

Спустя два дня узнала об этом царица.

— Дорогая моя, — сказал Хабрман жене,—

узнала о твоем приезде моя матушка. Скоро

она вызовет тебя к себе. Войдя к ней, ты

увидишь ее лежащей на тахте, а перед ней, у тон-

дира, женщину, мешающую огонь в тондире

ногами, очищающую тондир грудями и пекущую

хлеб руками. Ты возьмешь жердь, помешаешь

огонь с тондире, тряпкой оботрешь стенки тон-

дира, натянешь на рапату тесто, испечешь

несколько хлебов. Когда после тебя возьмется

за выпечку хлеба женщина, ты уйдешь. Мать

моя закричит тогда женщине: «Скорей, поймай

ее и брось в тондир, чтоб избавилась душа моего

сына». Женщина скажет: «Пусть идет,, бог

с ней. Вот сколько лет пеку я хлеб, обжигая

руки, ноги и грудь, а она меня научила, как

нужно печь хлеб».

Дня через два мать вызвала невестку. Та

явилась, испекла несколько хлебов так, как

наказал ей Хабрман, и, когда повернулась итти,

мать закричала, чтоб ее поймала женщина, но

та сказала:

— Пусть себе идет с богом. Вот уже сорок

лет, как я пеку хлеб, обжигая руки, ноги и грудь,

а она научила меня, как следует печь хлеб.

Освободившись от матери Хабрмана, девушка

пришла к нему.

— Ну что, избавилась? — спросил Хабрман.

— Да, — ответила та, и они вместе

пустились в путь.

Дали знать царю, что земная женщина увела

его сына.

Отец пустился за ним вслед. Сын, видя, что

ей несдобровать, превратил невесту в горячий

и холодный родники, а сам превратился в

старика, продающего воду. Царь настиг их и

спросил у старика:

— Не видел ли тут парня и девушки?

— Я продаю воду, — ответил старик.

— Парня и девушки в этих местах не видел?

— Стакан холодной воды — копейка,

горячей— две копейки, какой тебе нужно?

— Да говорят тебе — парня и девушки не

видел здесь?

— Если у тебя денег нет, пей даром, —

ответил старик.

Отец оставил старика, вернулся домой и

рассказал жене, что видел.

— Д-а обрушатся твой кров! —

сказала мать Хабрмана. — Старик тот был наш сын

родники — его невеста. Выпил бы ты стакан

воды, погибла бы она, а мы вернули бы

нашего сына. Поди опять, все, что ни увидишь — -

захвати с собой и возвращайся.

-— Я проголодался, дай поесть, — сказал отец.

— Не дам, пока не вернешь сына.

Отец опять пустился за ними. Узнав об этом,