Прежде чем она выдаст что-нибудь еще, я хватаю ее за задницу и усаживаю к себе на колени. Словно для нас это в порядке вещей, она обхватывает ногами мою талию, сцепив их у меня на спине. Я готов к большему, но Шайло просто изучает меня, склонив голову набок. Ее глаза охвачены дымкой, а по груди расползлись красные пятна от возбуждения. Эта картина пробуждает во мне животные инстинкты.

Она хочет порассматривать меня? Позже могу позволить ей провести тщательный анализ. Позже, когда помехи в голове при встрече с ней прекратятся, и я смогу думать своим мозгом, а не тем, что между ног, потому что сейчас я готов взорваться после семи лет сдерживаемой похоти к ней.

Все еще держа руки на ее бедрах, я прижимаю ее к себе и припадаю к ее губам. Когда наши рты сливаются и языки начинают сражение за господство, я понимаю, что мне пиздец.

Абсолютный и полный пиздец.

Я чувствую только дождь и солнце. Как, черт возьми, женщина может быть на вкус как лучи гребанного солнца? Ее рот такой яркий и теплый... Я чуть ли не кончаю в штаны при мысли, как будет ощущаться все остальное. Как чертовы радуги? Или как?

— Кэри. — Шайло отстраняется с беспокойством в глазах. — Пожалуйста, не делай мне больно. Я не переживу. Не от тебя.

И именно сейчас всемирно известная модель решает свою судьбу. Так просто по доброй воле отдает мне ключи к своему уничтожению. В мое полное распоряжение.

— Прекрати. — Собрав нижнюю часть ее майки, стягиваю ее через голову. — Я не собираюсь причинять тебе вред. Если ты, конечно, сама не захочешь, — добавляю со злой усмешкой.

Стащить лифчик достаточно быстро не удается. Вообще в этом деле я типа как профи, но с этим дорогим с застежкой спереди и какой-то хренотенью для укрепления у меня произошла заминка... Клянусь, я сейчас буду зубами ковырять это дерьмо. Шайло одаряет меня соблазнительной ухмылкой и одним движением запястья расцепляет его, почле чего раскрывает.

Благослови Господь «Victoria's Secret».

Перевернув нас, я прижимаю ее спину к коже дивана и провожу кончиком языка по соску, отчего Шайло откидывает голову за подлокотник. Когда я смыкаю губы вокруг розовой вершины и всасываю глубоко в жар моего рта, Шайло вздрагивает, заставляя меня улыбнуться.

— Кэри... — стон раскатывается из ее горла, пока ее пальцы вплетаются в мои волосы. Она хочет меня, но я должен заставить ее произнести это вслух.

— Чего ты хочешь, Шайло?

— Тебя.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Трахнул меня, — задыхается она.

— Конкретней.

Шайло поднимается с раскрасневшимися щеками и сдвинутыми бровями.

— Что за хрень такая? Кэри, я только что сказала тебе трахнуть меня. Насколько можно выразиться яснее?

— Хочешь прояснить ситуацию? — шиплю я, обхватив рукой ее челюсть. — Хорошо, как насчет такого: я планирую провести так много времени у тебя между ног, что ты забудешь обо всех мужчинах, которых когда-либо знала. Даже Уилла.

При упоминании имени моего лучшего друга, Шайло застывает и одергивает мою руку от своего лица. Ага, наверно, стоит что-то сказать, но все, что я могу сделать — это смотреть, как она выскальзывает из-под меня и садится на край дивана, обернув руки вокруг талии.

— Ты говоришь, что все изменилось, но на самом деле врешь.

— Как, черт возьми, ты это поняла? — ору я.

Она смотрит на меня холодным взглядом, как будто видит меня насквозь.

— Ты делаешь все это, чтобы меня наказать.

ГЛАВА 22

Шайло

Мое отчаявшееся тело орет на мою совесть, желая принять происходящее за горячий, бессмысленный секс. Прежняя Шайло послала бы новообретенную мораль валить в дыру, из которой она выползла, и помалкивать в тряпочку. Однако новая версия Шайло, потерявшая работу, подругу, дом и свободу, вдруг оказывается в слишком глубоких незнакомых водах и не может сориентироваться. Настолько глубоких, что не может отдать свое тело мужчине, которому оно нужно лишь из-за того, что по его предположениям, им уже пользуется его лучший друг.

Ситуация безвыходная. Как бы я его не хотела, я отказываюсь быть на передовой в играх альфа-самцов.

Голубые глаза Кэри темнеют, когда я убираю руки с талии и прижимаю их к обнаженной груди. Будучи наполовину голой, я чувствую свою уязвимость. Она делает нас слабыми, а в этом мире сложно выжить, будучи слабым.

— Может объяснишь, что только что произошло? — спрашивает он меня, стараясь держаться на безопасном расстоянии.

Нет. Не объясню. Я хочу залезть под свое отвратительное одеяло принцессы и мечтать о нас всю ночь напролет. Хочу вернуться в те дни, когда Кэри практически не разговаривал со мной, потому что сейчас каждым своим словом и поступком он наносит мне непоправимый урон.

Склонив голову, потираю виски подушечками больших пальцев.

— Ты серьезно думаешь, что я сплю с Уиллом?

— Давай вот без этого дерьма, Шайло. Я вижу, как вы двое смотрите друг на друга. Думаешь, я слепой?

— Нет, я думаю, ты идиот.

— Ты с ним слишком дружелюбна, — процеживает мужчина сквозь стиснутые зубы.

— Да ладно? Забавно, потому что «дружелюбная» — это не то слово, которое я когда-либо слышала от тебя рядом с моим именем. — Я слегка ухмыляюсь, когда его ноздри раздуваются. — Кроме того, он хороший парень, и последний раз, когда я проверяла, тебя не касалось, с кем я сплю!

Возможно, не стоило грубить, но я отказываюсь сидеть в своем собственном доме, пока он диктует мне с кем видеться в свободное время. Не то чтобы меня интересовал Уилл, но самодовольные засранцы мне тоже не интересны.

— То есть ты признаешь это! — Кэри вскакивает на ноги и таращится на меня налитыми кровью глазами, так сильно дёргая себя за волосы, что вот-вот их выдернет.

Я резко встаю из-за критической нехватки рассудка, которая затуманивает мою способность мыслить.

— Что? Нет! Боже, Кэри, какого хера с тобой происходит? Ты обращаешься со мной как с мусором в одну минуту, а в следующую ведешь себя так, будто я твоя собственность. Могу ли я напомнить тебе, что ты все еще трахаешь Тарин?

— Гребанная Тарин. И что с того? Блять, блять... Шайло. Это ничего не значит!

— Она об этом знает?

— Тарин может верить во что хочет. Ее проблема, не моя.

— Ты понимаешь, что говоришь как полный мудак? Хочешь сказать, что так изменился за семь лет, что трахаешься теперь чисто из-за спортивного интереса? Эмоции и разбитые сердца — жертвы в твоей игре?

— Что тебе так шокирует? Как думаешь, чьим правилам съема я научился, Пустышка?

— Убирайся! Убирайтесь из моего дома!

Во мне кипит огромная буря эмоций. Я даже не могу понять, какая преобладает. Гнев. Боль. Ранение. Смущение. Сожаление. Стыд. Жалость. Все они проходят вспышками молний сквозь мои пальцы, которыми я подталкиваю Кэри к входной двери.

— Шайло…

— Вали отсюда! — снова кричу. Я всего в нескольких секундах от нервного срыва, и хрена с два доставлю ему удовольствие наблюдать, как это происходит.

Какая же я глупая. На мгновение я решила, что возможно начать жизнь заново. Никаких камер. Никакого внимания. Никакого спроса.

Простая легкость.

Но Бог запланировал для меня иную жизнь. Ой, кого я пытаюсь обмануть?.. Бог не имеет к этому никакого отношения. Я продала свою душу Сатане давным-давно, и он испортил ее злом и тьмой, так что я всё это заслуживаю.

Спасение вечно. Покаяние нескончаемо.

Когда Кэри выходит на крыльцо, я тянусь к двери, чтобы захлопнуть ее. Звонит его телефон. Тарин. Я знаю эту мелодию. Это какая-то песня Тейлор Свифт, и я уверена, что она сама установила ее на свой звонок. Никто другой на Земле не выбрал бы что-то настолько отвратительное.

Поэтому вместо того, чтобы закрыть дверь, как планировалось, я нависаю над входом и жду. Кэри материться себе под нос и достает телефон из заднего кармана. Выражение его лицо меняется, пока он просматривает сообщение: его глаза сужаются, а губы сжимаются.

— Все в порядке?

Где-то между обвинением меня в перепихе с Уиллом и чтением смс Тарин, выражение лица Кэри становится смертельно опасным. Таким я его еще не видела, поэтому не знаю что делать. Я не в состоянии объяснить, как мужчина, который так страстно меня касался, превратился в того, который, кажется, способен на невероятную жестокость.