Вопреки своему же решению на следующий день от герцога пришёл приказ выходить в море. По палубе забегали матросы, недостающие бочки закатывались на корабли, всё, что не успели починить, пытались залатать на скорую руку. В суматохе Антонио забыл о приключении, которое с ним случилось в городе. Ночью он забылся коротким сном, а утром послышались залпы пушек: герцог давал сигнал к отплытию.

Едва Армада начала покидать порт, с флагманского корабля поступил очередной приказ. Якоря были сброшены, Армада встала.

   — Что случилось? — вокруг Антонио видел только мачты и не понимал, что произошло у Португальской армады, которая шла впереди.

   — Не вытягивай шею, бесполезно, — хмыкнул дон Алонсо, — капитан говорит, меняется ветер. Поэтому герцог боится идти дальше.

   — Нам не везёт, — Антонио даже не верилось, что история повторяется и погода вновь препятствует их продвижению к Ла-Маншу.

   — Надо продолжать идти. Иначе мы тут застрянем надолго, — ворчал де Лейва.

   — Но если шторм? — засомневался Антонио. — Герцог прав, следует переждать немного.

   — Если не рисковать, мы никогда не дойдём до цели. Скоро ветер пригонит к нам Дрейка. А мы тут все вместе толпимся у Ла-Коруньи. Ладно, подождём до завтра. Приказа возвращаться в порт не было. Ждём.

К вечеру поступило секретное сообщение: первые корабли Дрейка показались на горизонте. В то же время ветер переменился. За ночь погода впервые встала на сторону испанцев. Утром горизонт был чист. Дрейк повернул назад к берегам Англии, а Армада снялась с якорей. Берег всё больше удалялся из виду.

   — Хотел рассказать вам, дон Алонсо, — Антонио вспомнил о де Виларе и заговорил с де Лейва. Настроение на корабле царило приподнятое, и де Лейва тоже разделял всеобщее воодушевление:

   — Говори, — он улыбнулся.

Антонио попытался кратко и ясно изложить свою историю. Дон Алонсо не любил долгих, сбивчивых речей.

   — Понятно. Де Вилар шпионит, как и его отец. Мы в этом не сомневались. Не думаю, что он продал дом в Ла-Корунье. Временно поселил туда англичанина.

   — Зачем? Он же не знал, что Армада зайдёт в порт, да ещё и пробудет там месяц, — возразил Антонио.

   — Не знал, — медленно произнёс де Лейва, — может это совпадение, но такие совпадения не очень приятные. Ладно, сейчас он на корабле. Никуда не денется. Пусть шпионит. Всё равно передавать сообщения с корабля незаметно невозможно. Но ты продолжай за доном Риккардо посматривать. Мы взяли его с собой, потому что есть люди, которым очень интересно узнать, на кого он работает. Зачем ему было так сильно желать попасть на «Санта-Марию»?

Антонио вспомнил о Фредерико и старой мести. Его семья думает, де Вилар имеет отношение именно к этому, а вовсе не к шпионажу. По спине пробежал неприятный холодок. «С него станется преследовать обе цели сразу», — подумал Антонио и непроизвольно стал отыскивать глазами своего врага.

В привычку входило, проснувшись, сразу смотреть, не переменился ли ветер. Правда, Антонио научился определять погоду по тому, как ведёт себя его желудок. Нормально переварил съеденное накануне — небо ясное, настойчиво просит отдать еду рыбам — в лучшем случае на небе тучи, в худшем — льёт дождь и дует пронизывающий ветер. Короче говоря, чем хуже желудку, тем хуже погода.

Несмотря на то, что Дрейк скрылся из виду, а Армада продолжила движение вперёд, корабли шли ужасно медленно.

   — Прямо не верится, что доберёмся до Ла-Манша, — пожаловался Антонио де Лейве, — вроде погода хорошая, мы могли бы воспользоваться направлением ветра и быстренько достичь цели.

   — Я тебя понимаю, — дон Алонсо усмехнулся, — сам бы уж давно дошёл до Дюнкерка.

   — Дюнкерка?[4] — переспросил Антонио.

   — Там стоит Парма со своими сухопутными войсками, — пояснил Алонсо, — они не могут двигаться в сторону Англии и ждут нас.

   — Почему не могут двигаться? — Антонио было стыдно перед де Лейва за то, что вполуха слушал на совещаниях план действий Армады и заинтересовался им отчего-то только сейчас.

Де Лейва повнимательнее посмотрел на Антонио:

   — А ты, мой друг, не влюблён ли часом? — заметив, как густо покраснел молодой человек, дон Алонсо хлопнул его по плечу и громко расхохотался. — Прости, я не над тобой смеюсь. Любовь к прекрасной даме всегда украшает благородного рыцаря. Я смеюсь над этой модой подбивать плечи камзола. Рука не по плечу бьёт, а по вате, — он снова рассмеялся, — ладно, о деле. Герцог Пармский не может идти на баржах из Голландии, потому что вокруг так и снуют гёзы, да английские пираты. Они не дадут идти к проливу. А больших кораблей у Пармы нет. Возле Дюнкерка сплошное мелководье. Так что ждёт герцог нас. Мы должны расчистить дорогу, обеспечив баржам проход. С Армадой войско герцога Пармского и пойдёт к берегам Англии.

   — Так почему же мы так медленно двигаемся? — повторил свой вопрос Антонио.

   — Мы должны идти одним строем, — терпеливо продолжил дон Алонсо, — корабли Армады должны держаться вместе. Такова тактика — разбить строй подобного рода чрезвычайно сложно. Представь, сто пятьдесят кораблей на море одним единым строем. Вклиниться в него практически невозможно. Отставать корабли не должны, иначе отставшие становятся лёгкой добычей врага, — де Лейва вздохнул, — поэтому мы ждём отбившихся от строя. Некоторые суда текут, другие попросту не способны идти быстро.

Погода продолжала радовать. В каютах плескалось вино в бокалах, трюмы были заполнены бочками со свежими мясом и рыбой. Конечно, не одного Антонио раздражал медленный ход каракки, но растянувшийся на многие мили флот не мог наращивать скорость. Очередной приказ герцога Медина-Сидония строго-настрого запрещал отбиваться от общего строя, как по причине сильного отставания, так и по причине слишком быстрого хода. Огромные галеасы и гукоры старались изо всех сил не отставать, но их всё равно время от времени ждали: то ломался руль, то течь становилась такой сильной, что, не устранив её, судно всё равно не могло идти дальше.

Небольшие связные корабли шныряли взад-вперёд, передавая приказы герцога от армады к армаде, от корабля на корабль. Попытка герцога удерживать дисциплину среди несчётного количества человек приносила свои плоды, но и не давала возможности быстро решать многие вопросы. Любые проблемы жёстко приказано было обсуждать с Медина-Сидония. Никакого самоуправства — иначе казнь. Командующим армадами и капитанам оставалось лишь бурчать проклятия себе под нос...

   — Вот оно! — Антонио вскочил с кровати, быстро оделся и выскочил из каюты.

Волны обрушивались о борт, покусывая нижнюю палубу, и судя по всему пытаясь достать верхнюю. Несмотря на раннее утро, солнца видно не было. Тучи покрывали небо, грозно нависая над кораблём. Куда ни глянь — чёрное небо до горизонта, сливающееся с чуть менее чёрным морем. Цвет воды, в солнечные дни переливавшийся от бирюзового к светло-голубому, сейчас возле корабля был тёмно-синим, а дальше становился ещё темнее. Мрачного оттенка, зловещего.

Каракка, хоть и была велика и строилась именно с целью противостоять сильным волнам, перекачивалась с боку на бок немилосердно. Антонио привычно расставил ноги пошире, пытаясь удержать равновесие. Тошнило уже не так сильно, как во время первых штормов.

   — Привыкаю, — кивнул он себе, — и то хорошо.

Мимо прошмыгнул в неизменных шароварах слуга де Вилара. Он метнул взгляд в сторону Антонио и скрылся в проёме, ведущем в каюты, располагавшиеся на нижней палубе.