Она подходит и стучит по стеклу дверцы машины, чтобы открыла. Нажимаю на разблокировку — слышится тугой щелчок. И вот ее сладкий запах духов с горчинкой звучит в салоне раньше, чем садится Лаура. На улице мелкая морось. Два часа дня.

Навязчивый аромат парфюма усиливается из-за ее влажных волос. Мне не нравится, что приходится с ней общаться, но по-другому — никак.

— Отказали? — Я первая начинаю разговор без вежливых вступлений. Лаура недовольна. Она откидывает темную прядь волос, и я замечаю, что на запястье Знак ничем не скрыт. Видно торопилась и ей было не до этого.

— Они все, как один, твердят, что помогать не будут.

— Я тебе говорила…

— Может подкупить кого-нибудь из Сената?

— Кого?

— Какая разница? Есть свои люди. Просто посмотри этот вариант и всё!

Я сосредотачиваюсь на этом варианте будущего. Тяжело, когда нет конкретики — грядущее размытое. Образы клубятся и развеиваются. Но все еще пылает костер со Стефаном.

— Нет… Всё то же.

Лаура разочарованно выдыхает и нервно начинает грызть ногти. И снова несвойственная деталь в ее облике — ненакрашенные губы.

— Я повторяю снова: нужно вытащить Мелани в суд с показаниями. Она единственный наш шанс.

— Ева, не тупи! Уверена, что всё это затеяли Альфа с Тенями, не забудь приплести еще десяток других кланов. И вот как ты представляешь, я пойду просить у них, чтобы выдали свидетельницу? Я даже не сунусь туда.

— Ага. Значит, как подкупать Сенат — ты можешь, а к Марго сунуться боишься.

Лаура смотрит на меня своими пронзительными синими глазами. У Стефана они темно-карие, доставшиеся от отца.

— Все-таки, ты еще та сучка.

Я хмыкаю.

— Спасибо за комплемент. — Отворачиваюсь и делаю глоток кофе. Напиток уже остыл и не бодрит, получается какое-то противное варево. — Может тебе попробовать обойти Марго, напрямую обратиться к Мелани?

— Марго мне голову оторвет.

— Воздействуй на нее.

Впервые вижу Лауру испуганной, злой и беспомощной.

— Если хочешь, я поговорю с Мелани. Мне тоже голову оторвут за это. Но ради Стефана…

— Не надо тут намекать, что ради Стефана ты готова на всё, а я нет! Не забывайся, Валльде! Ты и толики не пожертвовала ради него в сравнении со мной! И всё это, чтобы в один миг на горизонте появилась шведка и забрала его.

— Он не вещь!

— Он мой брат! Он моя родная кровь, мои слезы и надежды! Он — моя семья!

Мы уже обе кричим друг на друга. Воздух в машине начинает вибрировать; магия бешено носится по венам, готовая выйти из-под нашего с Лаурой контроля. Клаусснер начинает ругаться на итальянском, я делаю вид, что не знаю языка.

— Ладно, Валльде, я устрою тебе встречу с Шуваловой! Только никому, слышишь?

Она с грацией кошки выходит из машины. Но прежде чем уйти, она наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза и говорит:

— Если уговоришь ее дать показания, если Стефан останется жив, так уж быть, я приму тебя, как равную для него, девочка-мажорка.

Хлопок двери и она стремительно уходит от машины.

Девочка-мажорка — так она называла меня на Начале. Лаура, которая пожертвовала образование, собой ради брата, никогда не принимала нас с Ноем, потому что мы из благополучной семьи финансистов. У Валльде было все в достатке, тем временем как Клаусснеры жили в нищете с чокнутой мамашей, где всю ответственность за проживание взяла на себя Лаура. Поэтому она не может простить мне, что все ее жертвы не были оценены братом, что тот не стал Химерой, не разделив те же жизненные приоритеты, что и она, что однажды на Начале «появилась шведка и забрала его».

Теперь мы с ней в одной лодке и нам решать, куда и как грести, если хотим спасти Стефана. А я должна спасти, потому что наши дети стали исчезать из грядущего, так же как в вариантах будущего начинаю стираться и я…


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: