Я смотрю на Кристен исподлобья, пока совесть не возвращается к девушке.

— Ну, хорошо! — Она сдается, наигранно закатывая глаза. — Говори, что нужно делать.

Я беру кольцо, случайно загребая пару монеток. После чего ставлю на украшение отпечаток своей магии из одного простого, но всеобъемлющего слова — «люблю». По сути дела, это магическая записка, которая продержится пару часов на предмете.

— Вот! Подложи незаметно это Мелани в карман. Сможешь?

— Постараюсь.

Я отдаю кольцо Кристен, чувствуя, что не хочу прощаться с дорогим мне предметом. Но кольцо попадет к любимой, к моей Мелани. А это более ценно! Внезапно на глаза попадаются 5 пенсов в моей руке, и словно наяву слышу голос Мелани: «Ой, что-то мне подсказывает, что она сейчас исчезнет, и потом ты ее достанешь из моего уха».

— И вот это подложи.

— Пять пенсов? — Кристен ухмыляется, глядя на монетку. — Да ты щедрый! Такими деньжищами разбрасываешься!

Я невольно смеюсь в ответ.

— Если провернешь это дело, то я подумаю о красном Феррари для тебя.

Деннард расплывается в довольной улыбке.

— Заметано! — Разворачивается и убегает в здание суда. Надеюсь, хитрости и наглости ей хватит. Я чувствую себя взвинченным, нервно прохаживаюсь туда-сюда по ступеням суда в ожидании того, насколько любит меня сегодня Фортуна. Реджина отделяется от Саббатовцев и теперь стоит предо мной, сверля суровым взглядом, но с ядовитой улыбкой на лице:

— У тебя на глазах только что увели Еву в карцер, Клаусснер чудом избежал костра, а ты любовные записки шлешь. Браво, Оденкирк, браво!

— Прости, хотел транспарант использовать, но не успел прихватить. Пришлось писать записку.

— Действительно жаль! Савов и эту мелочь от тебя оценит.

— Думаешь? Хотя я рассчитывал не на него произвести впечатление.

Всё. Улыбка Реджины меркнет, и снова суровое грозное выражение лица. Можно подумать, что я и сам не в курсе того, чем рискую.

— Не дерзи, Рэй! Ты посмотри, что творится с Саббатом! Мы теряем одного за другим. И ты подставляешься.

Она замолкает в тот момент, когда ко мне подлетает Кристен. Девушка тушуется при виде Хелмак, не зная, куда деть глаза и какой найти предлог, чтобы оправдаться. Реджина смотрит на меня взглядом «смотри, Оденкирк, я тебя предупреждала», надевает очки и отходит от нас.

— Ну? — Я взвинчен. Горю в нетерпении. И Деннард расплывается в улыбке.

— Всё сделано, учитель.

Я готов кинуться и смять девушку в объятиях от радости. В душе я ликую, совершаю прыжки и кульбиты, но снаружи сдержанно улыбаюсь.

— Как ты сделала это?

— Ой. Там этот ее парень, словно охранник у двери стоял. Пришлось сделать вид, что я случайно опрокинула кофе себе на пиджак. — Она указывает на испорченную одежду, где на поле пиджака виднеется пятно. — А в туалете Субботина, но та была вся в себе.

— А Мелани?

— Она действительно плакала. И у раковины, когда та умывалась, кинула ей в карман твою мелочь.

Меня сейчас разорвёт от счастья, что все получилось.

— Молодец. Феррари твой!

— И новый костюм, как за нанесенный ущерб.

— Хоть два!

— Отлично. — Кристен сияет — счастлива, не меньше меня. Впервые я доволен Деннард и она меня не раздражает, поэтому предлагаю ей руку, как джентльмен, и мы подходим к Саббатовцам, которые уже собираются ехать домой.