В 6 часов 57 минут радиостанции гвардейских минометных частей,

сосредоточившихся в районе Серафимовича и Клетской, настроились на Москву.

Ровно в 7 часов послышались сигналы точного времени. Командиры бригад,

полков, дивизионов, батарей сверили свои часы. Вскоре по всем линиям связи

пронесся условный сигнал «Приготовиться».

Боевые машины уже стояли заряженные. И вот стрелки часов приблизились

к 7 часам 30 минутам...

Над степью стояла осенняя мгла. Был густой туман. И вдруг в тылу

наших передовых частей, изготовившихся к наступлению, из тьмы вынырнули и

поднялись вверх тысячи огней. Белыми гроздьями они рассыпались по небу и

устремились в сторону врага. Огромное зарево встало над степью. Через

несколько мгновений оно угасло, но вслед послышался рокот, от которого,

как казалось, задрожала и тяжко застонала земля. Это ударила реактивная

артиллерия.

Ровно в 7 часов 30 минут открыла огонь и ствольная артиллерия. На

противника хлынула грозная лавина огня и металла. В продолжение пяти минут

на всем фронте прорыва, где начинались активные действия войск

Юго-Западного и Донского фронтов, бушевала огненная буря. В расположении

противника поднялись фонтаны из земли, дыма и огня. Степь, до того

безмолвная и окутанная осенней мглой, с этих минут на многие дни и недели

утратила свой покой.

Огненный смерч настигал противника всюду: на высотах и балках, в

дзотах и блиндажах, в траншеях и на наблюдательных пунктах, у орудий и

минометов.

Но это было только начало. Еще не стих рокот, вызванный первым

ударом, как тысячи ствольных орудий начали стрельбу на подавление и

уничтожение отдельных целей. Под обстрел был взят каждый из объектов,

долгим и упорным трудом выявленный нашими разведчиками: возвышенности, где

находились командные и наблюдательные пункты противника, узлы связи,

дзоты, траншеи, ходы сообщения, артиллерийские и минометные батареи.

Артиллерия выполнила все «индивидуальные заявки», сделанные разведчиками и

штабами, «заявки», требовавшие смести с лица земли все, что могло бы

препятствовать продвижению пехоты, танков и кавалерии.

В отдельные периоды артиллерийской подготовки вновь и вновь

включались гвардейские минометные части, и тогда интенсивность огня еще

более возрастала. Залпы реактивной артиллерии направлялись то по переднему

краю, то переносились в глубину обороны противника.

В 8 часов 35 минут начался второй, на этот раз 15-минутный, огневой

налет. Снова заработала вся артиллерия, все орудия — от тяжелых пушек и

гаубиц до 45-мм пушек, все полки и бригады реактивной артиллерии, все

батальонные и ротные минометы. В последние пять минут огонь открыла и

пехота — из пулеметов и противотанковых ружей, винтовок и автоматов...

Еще никогда никто до этого не был свидетелем подобного зрелища. Даже

самые опытные артиллеристы, участники первой мировой войны, участники всех

предшествовавших крупных сражений Отечественной войны, не видели ничего

подобного. Ибо никогда в прошлом не было еще такого сосредоточения

артиллерийских орудий, никогда раньше артиллерия не наносила такого

массированного удара по противнику.

Реактивная артиллерия была представлена тринадцатью полками БМ-13 и

БМ-8 и пятью бригадами БМ-30 (всего 59 дивизионов). За 80 минут она

выпустила по врагу 5620 тяжелых снарядов М-30, 2752 снаряда М-13 и 1968

снарядов М-8 — в общей сложности около 700 тонн металла и взрывчатого

вещества.

День 19 ноября 1942 года стал историческим. Он положил начала великой

победе под Сталинградом. В ознаменование этого события впоследствии был

установлен День артиллерии, день славы советских артиллеристов,

чествования их боевых заслуг на фронтах Великой Отечественной войны.

Утром 19 ноября наша артиллерия нанесла под Сталинградом поистине

сокрушительный удар по противнику. Ее огнем было уничтожено и подавлено до

100 артиллерийских и 60 минометных батарей противника, разрушено 126

дзотов и 196 блиндажей. Это были убедительные результаты, но они не

исчерпывались только этими показателями. Пленные, захваченные в первые

часы боя, показывали:

«Шквал артиллерийских снарядов и мин вызвал среди нас панику и

замешательство. Особенно потрясающее действие произвели русские «катюши».

Все содрогалось от грохота разрывов. Многие наши офицеры поспешно бежали с

поля боя».

...В 8 часов 50 минут танки первого эшелона прошли боевые порядки

пехоты и увлекли ее за собой. Артиллерия перенесла огонь в глубину. К 13 —

14 часам стрелковые дивизии продвинулись вперед на 2 — 5 километров,

прорвали первую оборонительную позицию противника и создали условия для

ввода в бой подвижных групп, сначала танковых, а затем механизированных и

кавалерийских корпусов. К ночи наши танкисты и кавалеристы, отражая

контратаки врага и сметая его с пути, прошли 30 — 50 километров в

направлении на юго-запад. Вслед за подвижными соединениями двинулись

пехота и артиллерия первого эшелона.

Утром следующего дня, 20 ноября, загремела артиллерийская канонада

южнее Сталинграда. Там действовала большая группировка артиллерии, в

которой видное место также занимали гвардейские минометные части. После

массированного огневого удара артиллерии пехота и танки пошли в атаку. К

17 часам фронт вражеской обороны был прорван, в образовавшуюся брешь

устремились механизированные соединения, которые развили успех в

северо-западном направлении.

План советского командования осуществился: наши войска, нанеся удар

по сходящимся направлениям, 23 ноября соединились в районе Калач-Советский

и закрыли путь отхода на запад действовавшей под Сталинградом вражеской

группировке. В кольце окружения оказались двадцать две дивизии 6-й полевой

и 4-й танковой армий противника.

Как только закончилась артиллерийская подготовка, гвардейские

минометные части двинулись вперед, чтобы своим огнем прокладывать путь

пехоте. Дивизионы, входившие в состав танковых и кавалерийских корпусов,

действовали в подвижных группах, устремившихся по тылам врага.

Гвардейский минометный дивизион под командованием гвардии капитана

Левадного следовал в боевых порядках одного из танковых корпусов

Сталинградского фронта. К вечеру 20 ноября части корпуса были уже далеко в

тылу немецких войск.

Сгустились сумерки... Недалеко от крупного населенного пункта танки

развернулись влево, мотопехота и гвардейский минометный дивизион — вправо,

направившись к населенному пункту, где находились резервные части

противника. Гитлеровцы заметили наши части и открыли огонь из минометов,

пулеметов и автоматов. Наши мотострелки залегли. До окраины станицы

оставалось несколько сотен метров. Но подняться в атаку было невозможно:

мешал шквальный огонь врага.

Что делать? Командир мотострелковой бригады связался с гвардии

капитаном Левадным:

— Дайте залп по окраине станицы, — приказал командир бригады.

Было решено предварительно разведать и уточнить цель. Эту задачу

возложили на гвардии лейтенанта Денциса. Под покровом темноты лейтенант

проник на окраину станицы и, узнав о расположении сил противника,

возвратился в дивизион.

— В садах на северо-восточной окраине станицы находятся обозы и

танки, огневые точки разбросаны по всей окраине, — доложил гвардии

лейтенант Денцис.

Командир дивизиона нанес на карту цели, указанные разведчиком,