Ученый из Симерикса, предположительно занимавшийся испытанием аппаратуры для слежения за подводными лодками, исчез в Западном море, сообщила в четверг полиция. Ингмар Рогден, 56 лет, в июле уплыл один на десятиметровом катере в море к северу от столицы. Через два дня его катер был обнаружен перевернутым, без видимых повреждений и пробоин. Сам Рогден и его научное оборудование исчезли. Как сообщают, Рогден был служащим лаборатории ВВФ и в последнее время работал над измерением колебаний воды, вызываемых подводными лодками.

И это могло взволновать Нордена. Премьер мог знать его лично, интересоваться его исследованиями. Но ведь об исчезновении Рогдена ему должны были в этим случае сообщить, причем сразу, а не через пять месяцев. А что если не доложили, держали в тайне, а он вдруг узнал, да еще из папок какого-то чиновника ООН? Впрочем, все это догадки. Нефедов закрыл папку и пересел за письменный стол.

На сегодня хватит читать. Близилось время его ужина с Хозе. Через полчаса придется уходить. Он повернулся к дисплею, находившемуся по левую руку от кресла. На экране мелькнул квадратик курсора под надписью «ГОТОВО». Нефедов набрал код своей программы. «ДОБРЫЙ ДЕНЬ! НЕ ПОРА ЛИ УЖИНАТЬ?» — приветствовал его компьютер. На их языке это означало, что в отсутствие хозяина никто не пользовался его программой и банком данных, не пытался сломать код или сделать непредусмотренные изменения. «ВВОЖУ "НОРДМЕТАЛЛ”», — набрал Нефедов. Компьютер, находившийся в главном здании, «задумался» и через секунд десять стал выдавать информацию на экран:

— ПЕРВОЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ. ПО ВСЕМ АНАЛИТИЧЕСКИМ ПОКАЗАТЕЛЯМ НМ ЯВЛЯЕТСЯ ПОТЕНЦИАЛЬНЫМ ОБЪЕКТОМ НАПАДЕНИЯ ПЕРЕКУПЩИКОВ. В ПОСЛЕДНИЕ 6 МЕСЯЦЕВ ИМЕЕТСЯ СИЛЬНАЯ ТЕНДЕНЦИЯ К РОСТУ АКЦИЙ НМ НА БИРЖАХ ЛОНДОНА И НЬЮ-ЙОРКА ПРИ НЕОПРЕДЕЛЕННОЙ ТЕНДЕНЦИИ В ТОКИО И ГОНКОНГЕ. НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО АКЦИИ НМ СКУПАЮТСЯ СВЯЗАННЫМИ МЕЖДУ СОБОЙ ГРУППАМИ ЗАИНТЕРЕСОВАННЫХ ЛИЦ, ПРОДОЛЖАТЬ ИЛИ КОНЧАТЬ?

— ПРОДОЛЖАТЬ.

— ВТОРОЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ. В ФОРМАХ НМ ДЛЯ НЬЮ-ЙОРКСКОЙ БИРЖИ ГОВОРИТСЯ, ЧТО В ЧИСЛЕ ЕГО АКЦИОНЕРОВ ПОЯВИЛИСЬ ФИРМЫ «Э. ТОМСОН», «ДЖ. ХАГГЕР», «X. БИШОП» И «У. БИЛЛИНГТОН». В СУММЕ ОНИ ИМЕЮТ БОЛЕЕ 5 % АКЦИЙ НМ. НЕ ИЗВЕСТНО, СВЯЗАНЫ ЛИ ЭТИ ФИРМЫ МЕЖДУ СОБОЙ. ДАННЫЕ ЭТИ СООБЩАЮТСЯ ЛИШЬ В ПОРЯДКЕ ДОБРОВОЛЬНОЙ ИНФОРМАЦИИ. ПРОДОЛЖАТЬ ИЛИ КОНЧАТЬ?

— ПРОДОЛЖАТЬ.

— ТРЕТЬЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ. «X. БИШОП» ЯВЛЯЕТСЯ БИРЖЕВЫМ ПСЕВДОНИМОМ «МЕЙЗ БЭНК» В НЬЮ-ЙОРКЕ, «У. БИЛЛИНГТОН» — ТЕМ ЖЕ ДЛЯ «УЭСТСАЙД ИНШУРЕНС» В ЛОНДОНЕ. «Э. ТОМСОН» И «ДЖ. ХАГГЕР» ПОЯВИЛИСЬ НЕДАВНО, ИНФОРМАЦИИ ОБ ИХ ВЛАДЕЛЬЦАХ НЕТ. ПРОДОЛЖАТЬ ИЛИ КОНЧАТЬ?

Нефедов набрал команду «ВЫДАТЬ СВЯЗИ НМ С ”МЕЙЗ БЭНК” И ’’УЭСТСАЙД ИНШУРЕНС’’»! На экране появилась схема, согласно которой один из директоров «Нордметалл» состоит членом международного наблюдательного совета иксляндского филиала «Мэйз бэнк», а другой — членом совета директоров британской фирмы «Ливерпул армз», в котором одновременно состоит член опекунского совета «Уэстсайд иншуренс». Нефедов нажал клавишу «ПРОДОЛЖАТЬ». На дисплее загорелась новая схема, показывающая, что иксляндский банк «Империал» систематически участвует в международных консорциумах, управляемых «Мейз бэнк», а вице-президент «Империала» является членом наблюдательного совета и главой финансового комитета «Нордметалла».

«Скуповато, — подумал Нефедов. — Кто такие эти Томсон и Хагтер? За ними могут скрываться и шакалы, и свои же нордметальцы, которые готовятся к возможному нападению извне и принимают защитные меры через близких финансистов. Все это нуждается в дальнейшем исследовании».

Затем он проделал то же самое с ВВФ. Здесь картина была более спокойной. Никаких повышений курсов, никаких данных о новых акционерах. Внешние связи ограничены. Все директора — иксляндцы, преимущественно государственные чиновники. Например, ушедший в отставку по старости Карл Петерсон — бывший старший ревизор министерства финансов, в директорате ВВФ состоял двадцать лет, возглавлял ревизионную комиссию концерна. С другими фирмами не связан ни сейчас, ни в прошлом.

Ну, а этот новичок — Карл Питерсон? Тоже, наверное, какой-нибудь бухгалтер или отставной посол. Наберем его имя и фамилию.

— УКАЖИТЕ СРЕДНИЙ ИНИЦИАЛ! — приказал дисплей.

— СРЕДНИЙ ИНИЦИАЛ НЕИЗВЕСТЕН, — набрал Нефедов.

На дисплее появились данные о пяти Карлах Питерсонах: двух американцах, двух англичанах и одном голландце. Четыре из пяти — видные фигуры в международном бизнесе, директора ряда банков и многих крупных компаний. Появление такого человека в директорате ВВФ было бы сенсацией, и наверняка пресса уделила бы большое внимание этому факту. О пятом же — одном из двух американцев — практически ничего не известно, кроме того, что он возглавляет фирму «Роландз» с центром на Багамских островах. Фирма эта создана год назад.

— ВЫДАТЬ СВЯЗИ «РОЛАНДЗ»!

Дисплей выдал имена пяти директоров фирмы и остановился. Это означало, что имена этих людей нигде больше в банке данных не фигурируют: Карл Питерсон, Брюс Боуэр-младший, Джек Трентон, Эвелин Томсон, Джордж Хаггер. Интересно, тот ли это Карл Питерсон, который пришел в директорат ВВФ? Хорошо, что фамилий в данном случае немного, их могло быть значительно больше. Машина должна была «подумать», есть ли связь между именами Эвелин Томсон и названием фирмы «Э. Томсон», Джордж Хаггер и названием фирмы «Дж. Хаггер». Но допустим даже, что это не случайное совпадение. Ведь фирмы-то эти относятся к «Нордметаллу», а люди — к ВВФ. Да и Нордена это не могло насторожить. Он не имел доступа к банку Нефедова, а в папках Йонсона не было даже намека на такое совпадение. Стало быть, мы опять-таки бьем мимо цели.

Нефедов с досадой закрыл папки Йонсона, спрятал их в серый металлический шкаф с выдвижными ящиками и, погасив свет, вышел из кабинета. Нужна была пауза, быть может, долгая, для размышлений.

Йонсон положил трубку и подошел к окну. Оно было во всю стену — от потолка до пола. Когда здесь жила Сузи, она боялась высоты и старалась держаться от него подальше. Но стекло было толстое, а с наружной стороны до пояса поднималась прочная балконная решетка, так что было вполне безопасно даже весной, когда еще до наступления жары окно открывалось на короткое время. С высоты двадцать шестого этажа небоскребы Сороковых стрит выглядели, как близкие приятели, идущие гурьбой и вычерчивающие причудливую линию на ночном небе. Далеко внизу светящиеся полосы от автомобильных фар беспрерывно вырывались из-под земли, а в обратном направлении сужался красный треугольник задних огней, который засасывала горловина туннеля Среднего города. Больше десяти лет с тех пор, как он поселился тогда еще в совсем новом доме, вглядывался он в этот пейзаж, застывший, как вечность. Если бы он был Моне, то обязательно изобразил бы меняющуюся в течение дня гамму красок большого города. Хотя иногда ему казалось, что то далекое время спокойного созерцания мира безвозвратно ушло и что сегодня Моне был бы здесь неуместен.

Йонсон злился на Нефедова. Только что он позвонил ему домой и уже в пятый раз за последние несколько дней пытался узнать, что нового. Но Нефедов все время говорит примерно одно и то же и так, как будто ему неинтересно:

— Пока я не могу сказать ничего утешительного. Папки я внимательно прочитал, проверил кое-что на компьютере, но никаких следов не обнаружил. Если бы ты мог дать мне какую-то дополнительную информацию, это бы очень помогло. Напряги память, подумай хорошенько, восстанови в мыслях тот вечер. Может быть, Норден говорил о чем-то, хотя бы косвенно связанном с содержанием твоих папок? Если вспомнишь, позвони.

Конечно, Йонсон мог вспомнить многое, но относилось ли это к делу? После того как Норден отложил в сторону прочитанные им папки, он некоторое время стоял перед окном, как стоит сейчас Йонсон, и молча смотрел на ночной Нью-Йорк. Что он тогда произнес? Да, кажется, несколько слов о далеком Харпенинге.