Габриель не смогла сдержать улыбки «Догадываюсь, мне придется тебя отблагодарить. Здесь есть местечко, где бы я могла переодеться?»

Жрец почтительно поклонился, его борода повисла над пыльным полом. «Я выйду из пещеры. Дайте мне знать, когда будете готовы».

Через несколько мгновений Габриель уже была одета и получала последние инструкции. Посмотрев вниз на себя - на длинную юбку и скромную блузку – она не могла поверить, что когда-то давно была крестьянской девочкой, вышедшей в мир в подобном наряде. Как много лет прошло с тех пор! И эта попытка вернуться назад казалась слегка забавной.

Прошло уже 3 года с тех пор, как она, будучи наивным ребенком, постоянно нуждалась в поддержке Зены. А сейчас мир ждет помощи от нее. Весьма литературно.

«Отлично» сказала Габриель, как только Манус закончил приводить в порядок ее внешний вид – он разорвал подол юбки и втер пыль в одежды: «Что-нибудь еще?»

«Нет. Думаю, это – все» - ответил жрец, бросая в огонь остатки материи и наблюдая, как огонь жадно накидывается на них.

«Гм… сколько у меня времени? Я имею ввиду - до того, как это произойдет?»

«Из того, что я услышал от солдат, проходивших мимо и не заметивших моей пещеры, я бы предположил, что одна луна, в крайнем случае – две. Когда Завоеватель чего-то желает, он не терпит промедления».

Габриель фыркнула: «Точно. Узнаю Зену».

«Говорили, что она ждет, когда доберутся войска из самых отдаленных концов ее владений. Те, что из Китая, уже стали прибывать. Как только все соберутся, она отправит корабли на Рим».

«Месяц – не самый большой срок, чтобы отговорить правителя всего мира от войны. Особенно от войны против Цезаря. Я знаю, как сильно она его ненавидит, и думаю, наши две реальности в этом схожи», - размышляла Габриель, беспокойно вращая шестом. «Я умею отговаривать. Но, в данном случае это не сработает. Выходит так – или камень, или ничего. Надеюсь, инструкции, а может что-нибудь еще мне поможет».

Выпрямив спину и расправив плечи, бард оперлась на шест и сказала, глубоко вздохнув: «Я готова».

«Твой шест… это не очень хорошая идея», - Манус опять выглядел виноватым.

Глаза Габриель округлились «Почему нет? Слишком длинный? Слишком короткий? Слишком… деревянный?»

«Слишком похож на шест амазонки» –ответил старик, указывая на рисунки. «Если солдаты этого не поймут, то Каллисто и Завоеватель – несомненно».

«Ну, тогда им придется с этим смириться. Этот шест я возьму с собой. К тому же, если Каллисто приблизится ко мне настолько, что узнает мой шест, она наверняка сначала узнает меня. Я сожалею, Манус, но, я воспользуюсь шансом, что воины Зены не знают разницы между шестом амазонок и спартанской дубинкой».

«Это решение не кажется мне разумным», - голос Мануса окрасился сомнением.

Габриель улыбнулась: «Манус, я просто бард из Потедии, поверив тебе, собираюсь встать на пути Завоевателя этого мира – либо стащив камень из ее скипетра, либо отговорив от развязывания войны с ее злейшим врагом. Если в этом есть хоть капля здравого смысла, скажи мне об этом, поскольку я абсолютно уверена, что нет».

Манус улыбнулся. «Согласен. Твоя взяла».

«Отлично. Я рада, что мы разрешили наши сомнения. А, теперь, какая дорога ведет в Коринф?»

***

Внушительный каменный монолит дворца Завоевателя возродился из Коринфской земли, как птица Феникс из пепла. Эта аналогия абсолютно уместна, так, как вход Завоевателя в побежденный город был ознаменован разрушительным пожаром. Зена отпустила грехи Коринфа все очищающим пламенем. Она была на пороге возмездия единственному одержавшему над ней победу человеку. С тех пор прошло три года.

Не сказать, что все, что окружало Завоевателя, было выдающимся, значит не сказать ничего.

Пространство за пределами крепости было буквально забито солдатами, готовящимся к скорой войне. Бессчетные лагерные огни простирались до самого горизонта, создавая иллюзию заката.

Солдаты, большая часть которых все еще составляли греки, находились в состоянии боевой готовности. Они знали, что в любой момент взор Завоевателя может упасть на кого-то из них и отправить его душу к Аиду раньше, чем тело осознает, что уже мертво.

И никто, ни волонтеры, ни призывники не хотели оказаться под этим взором.

Быстро расставлялись палатки, распределялась охрана, в ожидании скорой битвы точилось оружие. Все переговоры были практически безмолвные. И только редкий смех или грубая непристойность иногда нарушали кажущуюся безобидность ночи.

Войско представляло собой разительный контраст с теми бандами мародеров, что Завоеватель возглавляла много лет назад.

Лишь единицы знали, что Зена однажды потеряла свою армию. Тогда ее прогнали сквозь строй. И воспоминание об этом всплывало в мозгу каждое утро, когда она осматривала свои завоеванные земли. Это унижение Завоеватель никогда больше не допустит. Раньше она полагалась на некоторые неподдающиеся контроля понятия о преданности. Пока не осознала всю горькую правду того урока, что у воров нет чести.

Теперь ее рецепт абсолютного повиновения был ужасающе прост.

Страх.

Страх поднял ее на вершину мира. И страх поможет ей здесь оставаться.

Атмосфера внутри крепости сильно отличалась от той, что была снаружи. Звуки веселого праздника отражались от каменных стен гостиной. Она была так велика, что, как говорили, могла вместить в себя весь Олимп. Монотонность голых стен нарушали гигантские гобелены. На их создание ушло много лет. Низкая музыка была едва слышна за хором голосов, поднимающих тосты, говорящих поздравления и ведущих пьяные беседы. Воздух наполнялся ароматом острых блюд, собранных со всех краев земли.

Сотни факелов окрашивали огромное помещение яркими красками. Казалось, здесь были все цвета радуги, даже те, что природа еще только задумала создать, чтобы поразить нас.

И над всем этим царила Завоеватель Многих Земель, равнодушная и безучастная, как гранитная скала. Трон, поддерживающий ее тело, был создан мастерами, покрывавшими золотом своих правителей перед тем, как отправить их на вечный покой под тонны Египетских пирамид. Клеопатра сама подарила его Зене. Говорили, она продала свое царство за поцелуй Завоевателя. Действительность была гораздо прозаичнее, чем истории бардов, но романтический идеализм сказок сослужил хорошую службу.

Завоеватель была в длинной тяжелой тоге, по стилю напоминавшей халаты китайских императоров, один из которых пользовался ее благосклонностью. Вшитые в тогу драгоценные камни, которым нет цены, составляли радужную чешую огромного дракона, обвившегося вокруг тела, Его огненная голова отдыхала на груди Завоевателя.

Черные волосы были собраны наверху и перевязаны простой золотой лентой, изящным бантом спускавшейся к шее. Большое кольцо на среднем пальце левой руки было единственным украшением на ее теле. Прозрачный камень кольца повторял цвет глаз.

Позади Завоевателя стоял высокий красивый мужчина с обнаженным торсом. Огромным веером он осторожно отгонял горячий воздух от своей госпожи.

Короче говоря, Зена выглядела пугающе отстраненной и ужасающе прекрасной. Ярчайший алмаз Греции – приз, за который стоило бороться и победить. Недоступный и недостижимый. Воплощение совершенства.

Так, наверное, сказал бы ищущий благосклонности поэт.

И в этот самый момент она ужасно, абсолютно, бесконечно скучала.

Праздник, надумано приуроченный к третьей годовщине покорения Греции, не был ее идеей. И она была далека от всего этого. Под величественными одеждами продолжало биться сердце дикого воина. Зена в глубине души продолжала верить, что ее меч диктует ее правила. Она верила, что политика – удел слабых духом и телом. Тех, кто для достижения желаемого, прячется за фальшивыми масками рабской покорности.

Но, цивилизация сама по себе была построена как раз на таких играх. И если она хочет, чтобы ее запомнили не только как кровожадного и удачливого воина, ей придется играть в эти игры лучше остальных.