Э-э, не-не-не! Я так не согласна! С чародейкой есть хоть какой-то призрачный шанс на освобождение, а в одиночку мне никак не выбраться!

Леший, что же делать? Цены дошли до двести золотников, когда в моей пустой голове родилась совершенно безумная мысль.

Я резво подскочила к строю «товара», пока меня не успели остановить, и выволокла удивленную блондинку на место рядом с собой. Жирный продавец подавился посреди оды моей груди, а я не преминула воспользоваться случаем.

— Мы продаемся только в паре! — громко провозгласила я под аккомпанемент отпадающих челюстей. Хм, что-то не то сказала. Даже Вевея обалдело вылупилась на меня. Продолжаем. — Э-э-э… у моей подруги тяжелое редкое заболевание, — без зазрения совести врала я, ткнув пальцем в офигевшую еще больше блонди, — она ничего не соображает и слушается только меня. Так что сегодня вы имеете возможность приобрести в гарем сразу двух отличных девушек! Мы исполним все ваши фантазии и мечты, мы умеем все! — так, чувствую, завралась, надо сбавить темп. А то еще не поверят.

Впрочем, взглянув на разгоряченных сарацинов, я поняла, что говорить больше ничего не требуется. Остальное доделала моя грудь и красивое личико Вевеи.

— Тысяча! Тысяча золотых за этих гурий! — завопил один старикан, едва ли не падая со своих подушек от избытка чувств. Сарацины загалдели — видимо он назначил сумасшедшую цену.

— Продано! — до щенячьего визга обрадовался продавец, не ожидав выручить за нас целое состояние.

Я умиротворенно улыбалась, переводя дух.

— Ты, ты!.. — трясущаяся ведьма явно не могла найти слов. — Ты чего ему наобещала?!

И свалилась в обморок.

Вевея

-..спожа! Госпожа Вевинэ, проснитесь!

Противный звонкий голос раздражал, не давая уйти в забытье, неотступно преследуя, доводя до неконтролируемого бешенства. Что за самоубийца смеет будить меня? Сонно промычав что-то угрожающее, я не глядя залепила в пространство молнию. Вернее, попыталась. Кончики пальцев отозвались острой мгновенной болью, будто туда разом вогнали по иголке, заставив вскрикнуть и подскочить на кровати, рассматривая руки.

Моя магия! Ее ведь нет — амитритовые цепи высосали все, без остатка. Пустота внутри угнетала. Душа — словно цветущая долина, в одночасье превратившаяся в пустыню. Так вот как чувствуют себя лишенцы — бывшие маги. Но, хотя бы, на мне больше не было проклятых цепей — а это значит, что магия восстановится. Медленно, слабо — но восстановится. И вот тогда я побеседую с теми, кто меня похитил!

— Госпожа Вевинэ! — взывала ко мне молоденькая глазастая сарацинка, видимо, служанка. Вот настырная!

Я уставилась на нее, не веря своим ушам.

— Кто-кто?

— В-вевинэ, — робко проблеяла девица.

Так, запишем на заметку — прибить того, кто исковеркал мне имя. Вторым номером будет тот, кто раздел меня догола!

— Как тебя звать? — мрачно поинтересовалась я, подтягивая повыше одеяло и оглядывая помещение. Светлая комнатка с балконом, обстановка — кровать, ковер, напольная ваза и зеркало. Как щедро.

— Гульбустан, госпожа! Давайте я вас одену.

Ох, как хреново… Меня пошатывало, перед глазами бегали мушки — так что было не до подозрительных шмоток, которые натягивала на меня шустрая служанка. За процессом я не следила, полностью отдавшись во власть сарацинки и пытаясь справиться со слабостью. Мысли путались. Леший, кажется, действие амитрита наложилось на похмелье.

— Вот, госпожа, взгляните! — вывела из раздумий Гульбустан, подтаскивая меня к зеркалу.

До меня не сразу дошло, что вон та белобрысая девица с тупыми бараньими глазами, в коротком синем корсете и полупрозрачной юбке с вырезом во всю ногу — это я.

— Угх…

— Нравится, да? — расцвела сарацинка.

— АААААААААА!

— А ничего так, — задумчиво произнес голос позади меня.

М-да, лучше я бы не оборачивалась… Психика ведь детская, неокрепшая, а сердце слабое — вдруг бы не выдержало вида Лиины, обряженной в сиреневые просвечивающие шаровары и корсетный топ еще похлеще моего убожища, из которого выдающиеся достоинства травницы чуть ли не вываливались, поддерживаемые хлипкими нитками бус и веревочек.

Моя реакция была предсказуема.

— Ну что ржешь? — возмутилась девушка, раздосадованно подтягивая сползающий топ. — Униформа тут такая, ясно?

Тут-то кстати я припомнила все подробности торгов.

— Где-где? — ласково вопросила я, надвигаясь на Лиину.

— Ну я пойду, — сообразительная Гульбустан решила не мешать торжественному убиению знахарки.

— В гареме э-э-э…минутку, — та покопалась в карманах шаровар, выудив сначала персик, а потом какую-то бумажку. — Абдулсара-Хабиб-Сагидуллы-Джуншут-Хасан-оглы, во! Похотли…эмм, милый такой дедулька! Вевеичка, а что ты так на меня смотришь?

— Сейчас узнаешь! — упоенно пообещала я, примериваясь скрюченными пальцами к скальпу Лиины. Та вовремя заподозрила неладное. Несколько минут я безуспешно гонялась за скачущей как горный козел знахаркой по всей комнате, потом окончательно выдохлась и рухнула на постель.

— Ну не злись, Вевея, — ворковала эта подлюга, кидая мне персик. — Я тут уже все осмотрела. Жить можно!

Я чуть не поперхнулась несчастным плодом.

— С ума сошла, какой еще жить? Сматываемся! И побыстрей, если не хочешь оставить гарем сиротинушкой, потому что этот Абдулла не переживет «страстной ночи любви» со мной!

— Абдулсар-Хабиб-Сагидулла-Джуншут-Хасан-оглы, — придирчиво поправила меня знахарка, сверяясь с бумажкой.

— Да хоть Сунь-Вунь-Выдунь, — отмахнулась я. — Валить надо, пока клятва не вошла в действие!

— Какая? — искренне удивилась Лиина, доставая из кармана кисть винограда. Заметив мой алчущий взгляд, девушке пришлось пожертвовать ценный продукт в пользу голодающих.

— Магическая! Ты забыла про наш договор с остроухим?

— А, что-то типа тебя поразит молния, если ты не выполнишь обещание? — вспомнила Лиина, потирая лоб.

— Не меня, а нас. Поняла теперь? — устало кивнула я, подсовывая ей под нос свою ладонь, где высветился знак клятвы — круг с тремя точками внутри. Точно такой же символ проявился на руке знахарки.

— Вот же леший! — выразила свое мнение подруга, разглядывая знак. — А магия-то к тебе вернулась?

— Нет. После амитрита в себя неделями приходят, — сдержать горечь в голосе не удалось.

Лиина

Да-а, попали мы круто, конечно. Надеюсь, что скинния все же подняла тревогу ночью, не дождавшись нас с похода к нужнику. Хотя в таверне было так шумно, что вряд ли кто-то заметил, как умыкнули двух пьяных девиц. А ведь как все хорошо начиналось! Пора бросать пить.

Пока ведьма спала, измотанная амитритом, я успела разведать обстановку. Итак, в гареме пятьдесят три невольницы, не считая нас, плюс две законные жены — Мирана и Гульчехра. Интересно, и куда столько одному ветхому старикашке, солит он их на зиму что ли? Я бы еще поняла, если бы наш бабник Келис себе такой цветник завел…

И, кстати, странные они какие-то. Все встреченные мной девицы, вплоть до самой последней наложницы, в каждом разговоре на все лады склоняют имя любимого хозяина. Он и красивейший (э-э-э?), и мудрейший, и справедливейший, и искуснейший в любовных утехах, и вообще самый-самый. Тут либо дедулик такой резвый, что может дать фору в любовных утехах даже остроухим, либо здесь все тетки поголовно спятили от безделья и отсутствия других, более молодых кандидатур. Я все как-то больше склоняюсь ко второму варианту…

— Госпожа Лиинур, госпожа Вевинэ, время вечернего чая, — в самый разгар обсуждения плана побега, в комнату вошла служанка с подносом. О, как кстати! Мне бы не помешало промочить горло, а то устала перекрикивать ведьмино «всех убью, одна останусь!», причем после этого заявления евнуху-охраннику за дверью явно стало неуютно.

Поклонившись, сарацинка вышла, а мы кинулись разорять поднос.

— О да, облепиховый чай со сладостями — самое то что нужно для расстроенных нервов, — вздохнула Вевея, с наслаждением отхлебывая из бокала.

— Ну так на чем мы остановились? — попыталась вернуться я к разговору, машинально поднося к губам свою посудину. Какой необычный приятный запах… жаль, что перебивается сильным ароматом облепиховых ягод. Такие сладковато-пряные нотки обычно бывают у очень сильных приворотных зелий, к которым добавляется эффект афродизиака…