Они обступали меня, угрожающе выставив здоровенные ятаганы, и выкрикивая что-то про морских ведьм, зачарованных мертвецов и русалок. И тут я прозрела. Моряки — народ суеверный. Гырг, например, страсть как любил рассказывать про них анекдоты, а однажды мы с ним разыграли троих пьяных матросов, переодевшись в каких-то чучел, так что эти бедолаги потом долго рассказывали про козловидных страхопотамов, якобы живущих в подполе таверны Гырга. Если уж тем пьяницам хватило, что вообще говорить про сегодня? Девица, утопшая накануне, вдруг целехонькая нынче на палубе появляется…

— Убьем упырку! Упырка!

Что, опять? Да что же приклеилось ко мне это прозвище?

— Нет, нет, я живая! Эльфячьими ушами клянусь! — я в панике замахала руками, даже не представляя, что со мной сейчас сделают, если на шум никто не явится из моих спутников. — На…на…НАСИЛУЮЮЮТ!

На голос я никогда не жаловалась: визгливый вопль разнесло по всей палубе, и мужики как-то смутились, приуныли, и отступили на шаг. А помощь наконец-то подоспела. Кареглазая, растрепанная и в сером одеянии.

— Что тут происходит?

Что-что, белочек мне не разрешают целовать да цветочки нюхать. Что еще может произойти?

— Лэ-энар!

Девушка стоически выдержала влажные объятия — на радостях я совсем позабыла, что одежда промокла и облепила тело, почти не оставляя простора воображению окруживших нас моряков. Ой, мамочки! Юркнув за спину скиннии, я принялась наблюдать за разворачивающимся представлением.

Первый моряк, злобно потрясая ятаганом:

— Упырица это водяная! Убить ее надобно!

Вот заладил. Если бледная, чего сразу упырица? В мире же так много нечисти. Русалкой назвали бы что ли для разнообразия.

Второй, невероятно загорелый, почти копченый старик:

— То не упырка вовсе, а кикимора морская!

Ну спасибо, дедуль.

Моряк номер три, сарацин с масляными глазками:

— Спэрва асматреть надо тело, убэдиться!

И щупальца свои волосатые ко мне тянет. Эй!

Лэнар, натянутая как струна:

— Дева эта чистая спасена милостью Пресветлой сестры. Негоже идти против Ее воли.

И особо наглым рожам крест свой золотой тычет, как чеснок вампирам. Те разочарованно морщились и вякали что-то на тему проверок, вознамерившись ощупать мое бренное тело на предмет пульса и кровушки красной, но скинния решила и эту проблему — просто приложила символ богини к моему лбу. Судя по ожидающим взглядам матросов, я должна была испепелиться на месте, но ничего не произошло. Разве что на горизонте возникли, наконец, знакомые остроконечные уши в сопровождении капитана корабля.

— Лэнар, второй тур этого балагана я не выдержу.

Скинния оказалась очень понятливой и без лишних вопросов отбуксировала меня к каюте, разминувшись с господином Марино и Даном, которые в это время пытались выяснить, что так взбудоражило экипаж.

Спустя минут десять я, изрядно помятая, но в сухой одежде, восседала в капитанской каюте с кружкой варева перед изучающими взглядами нашего отряда в полном составе и господином Марино со своим помощником. Мне повезло появиться на палубе «Сизокрылого» прямо после ужина, так что отвар был еще теплым, а в момент моего появления вся компания находилась здесь же, за исключением чародейки.

Про эту неуравновешенную надо отдельно сказать — когда я вошла в нашу каюту, занятая мыслями о переодевании, я совсем забыла о том, что внутри кто-то может быть. И этот блондинистый кто-то вовсе не завопит от радости (ну ладно, она завопила — но от испуга) и даже не обнимет, а влепит каким-то удушливым заклинанием. Прямо. Мне. В физиономию.

— Кхе-кхе! Вевея, я рада, что магию ты восстановила, — смогла выдавить из себя я, когда дымка немного рассеялась.

— Лиииииина!

Объятия все же были. Потом. После того как я не соизволила умереть на месте. Тут стоит помянуть добрым словом создателя заклинания для нежити — по словам Вевеи, живому человеку оно вреда не приносило, а вот различных мертвяков уничтожало. Это обстоятельство сыграло в мою пользу: после такой проверки матросы окончательно поверили, что я не упырица и успокоились. Разве что вера в силу Пресветлой на этом корабле взлетела до небес — сама видела, как несколько человек ломанулись к Лэнар за благословением.

Многие подробности своего приключения я оставила в тени, так что официальная версия выглядела примерно так: темно, споткнулась, упала, очнулась, ничего не знаю, неведомое чудо-юдо, волшебное спасение. А завершила свою речь пространной молитвой в честь Пресветлой. На всякий случай. Нет, ну кто этих суеверных моряков знает? Лучше подстраховаться и объявить, что богиня охранила от напастей, чем заострять внимание на морском существе, обладающем странными способностями.

— Дак это морской дух, — выдвинул предположение помощник капитана, когда я закончила говорить. — Хорошим людям он помогает, а убийц и негодяев утаскивает на дно. Вот есть пара легенд…

Тут уже и Вевея встрепенулась, не желая упускать случай хоть как-то изучить магическое создание, которого нет в ее любимом справочнике.

А я поймала на себе очередной подозрительный взгляд светлого эльфа. Все время, пока я говорила, тщательно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего, он внаглую пасся в моей голове, желая знать полную версию рассказа. А как претензии-то предъявишь?

Пришлось еще показать подарок Чуда — оборванную нитку с жемчужинами. Ими заинтересовались все. Но сколько ни махала руками Вевея, посылая магические пассы, сколько ни елозил Рринг над бусинами, ничего странного в них обнаружено не было. Обыкновенное украшение. Гному, кстати, жемчуг пришелся по душе. Он долго держал нитку в своих мозолистых ладонях и бормотал что-то вроде «эльфийский жемчуг, первый класс». И с большой неохотой вернул мне камни.

— Завтра мы сходим на берег, — негромко сказал Кайрен. Весь вечер он молчал, никак не прокомментировав мою историю, но вежливо поздравил с чудесным возвращением на борт.

— Как завтра? — ахнула я, отставляя кружку. По моим прикидкам, до места назначения добираться «Сизокрылому» предстояло еще несколько дней.

— Тебя не было пять дней, а не сутки, — пояснил проводник.

Вот дела! Это очередные проделки Чуда что ли? Помощник капитана, рассказывая легенды о морских духах, сказал что-то про то, что в их владениях время течет по-другому.

Оказывается, я пропустила многое.

Меня успели похоронить по морским законам — капитан прочитал молитву над водой, а после весь экипаж дружно надрался за упокой девической души. По этому поводу господин Марино и Рринг успели подружиться и вылакали вместе не одну бутылку рома.

Вевея восстановила свой магический резерв в полной мере и осуществила-таки обещанную полугному месть: откопала в книгах заклятие, ускоряющее рост волос. Да и попала в точку: капитан «Сизокрылого» остро отрицал все, что связано с гномьими традициями. В то время как каждый сын гор неимоверно гордился своей бородой — чем длиннее и гуще, тем лучше; господин Марино по меркам гномов носил вызывающе короткую бородку. А благодаря заклятию одной злопамятной особы, каждое утро капитан просыпался с плащом потрясных длинных волос, что волочились за ним по полу. Чем больше он пытался избавиться от волос, тем больше их вырастало на следующий день. Один раз бедняга не выдержал и сбрил всю растительность с головы и лица. Об этом блонди рассказала уже в нашей каюте, вечером.

— И бегал по палубе лысый сердитый колобок! — добавила скинния, вызвав новый приступ смеха.

— Сколько же ему так мучиться? — поинтересовалась я, когда мы наконец успокоились.

— Завтра заклинание выдохнется, я думаю, — отозвалась Вевея. — В любом случае, по меркам гномов он сейчас необыкновенный красавец!

Стремительно темнело. Я стояла у края палубы, прямо кожей ощущая, как сверлят спину чужие взгляды. Стоило обернуться — как окружающие делали вид, что занимаются своими делами. Особенно палился юнга, протирая одно и то же место на полу в двадцатый раз.

Никто в принципе и не скрывал, что за мной приглядывают — чтобы снова не утопла, ведь так и не созналась, что заставило меня упасть в бездну морских вод. Да, наверно, и объяснить бы не смогла — самой неясно, был ли то чей-то злой умысел или передоз успокаивающими зельями, заставивший помутиться разум и увидеть то, чего не было на самом деле.