Глава 20

Глава 20

Лиина

— Mourer`lekk niariell.

Блаженное бархатное небытие темноты сменяет неприятный слепящий свет. Он заставляет меня сначала недовольно зажмуриться, а потом все же сдаться и открыть глаза, чтобы увидеть перед собой протянутую ладонь Ниэль.

Все никак эта дамочка не отстанет от меня! Похоже, что это я в прошлой жизни задолжала ей медяк, а не наоборот.

Криво усмехнувшись, я хватаюсь за руку принцессы и мир резко переворачивается с ног на голову.

Воспоминания возвращаются ко мне без предупреждения, обрушившись беспорядочным потоком, будто река, прорвавшая многолетнюю плотину, наполняя сердце горечью.

Однажды я уже умирала.

Вспышка.

Далекое-далекое детство.

Боль переполняет, заставляя хватать воздух рваными глотками. Мне слишком мало лет, чтобы осознать, как близко я подошла к Грани из-за попытки покушения, но уже достаточно, чтобы понять, что мне явно попадет за крупное пятно крови, испачкавшее наряд. Сколько бы ни было у меня платьев, за каждую испорченную вещь влетает так, будто она была единственной.

Угасающее сознание еле воспринимает происходящее, но все же я различаю горький шепот, складывающийся в слова:

— Сеф, что ты делаешь?

— Спасаю нашу дочь.

Ладонь отца почти обжигает, когда он произносит ритуальную фразу, а боль сменяется странной тяжестью, будто мне на грудь запрыгнул невидимый кот. А затем и это ощущение пропадает, оставляя лишь покой.

Меня зовут Аалиниэль, что значит «жемчужина, купающаяся в свете луны». Согласна, звучит слишком пафосно, но не я выбирала себе такое имя.

Коротко — Лини, как ласково называли меня в детстве родители, или Алинэль, как стали обращаться в более взрослом возрасте. Есть еще несколько положенных родовых имен, но их мы, пожалуй, опустим.

И, к сожалению, я действительно эльфийка. Более того — единственное дитя владыки Туманного леса, что сразу же определило мою дальнейшую судьбу. В то время как остальные юные девы постигали изящные искусства и осваивали музыкальные инструменты, меня с детства учили всему, что должна знать будущая королева — все эти скучные, но нужные вещи вроде экономики, внешних и внутренних отношений, тонкостей Лаарской первоистории и наук. Слава Пресветлой, что хотя бы магия во мне не обнаружилась! Хотя мать на это сильно надеялась.

Мама… Пожалуй, надо было начать рассказ именно с нее.

Ее встреча с молодым принцем Сефирином, которую потом воспели в романтических балладах, произошла во время войны с Белхарианом, желавшим захватить весь мир. Сила этого самопровозглашенного темного властелина была так велика, что для борьбы с ним эльфам пришлось объединиться с другими расами, в том числе и с людьми, среди которых юный лирран увидел прекрасную огненно-рыжую магиню по имени Антали, и влюбился с первого взгляда. Девушка, оказавшаяся наполовину светлой эльфийкой, наполовину человечкой, сразу ответила ему взаимностью, тогда еще не зная, что перед ней будущий владыка Элонароса. Так гласит официальная легенда.

Я же слышала, что мама долго бегала от остроухого поклонника, полностью увлеченная изысканиями в магии, и даже стала героем войны. Однако (тут родители загадочно переглядывались и улыбались) Сефирин все же своего добился. И даже выдержал безобразный скандал, когда избранница узнала, что ей предстоит стать королевой ночных эльфов.

Отец вообще отличался крайне твердым характером. Если он что-то решил, то переубедить его невозможно. В чем в очередной раз убедились приближенные, когда попытались отговорить от женитьбы на простой полукровке. Так, вызвав глухое недовольство знатных лирранских семейств, в Туманном лесу появилась выдающаяся чародейка Антали Кинтарийская, а гораздо-гораздо позже — и я.

Только мне было легче, чем матери, ведь я имела серебряные глаза — знак правящего рода, который означал, что я могу владеть священным артефактом и достойна трона. До моего рождения таким цветом глаз мог похвастаться только сам Сефирин, да пара его далеких родственников пыталась продвигать себя как наследников, выезжая на блеклых белесых радужках глаз.

Я всегда знала, что моя судьба — это трон Элонароса и все на этом. По мере приближения моего совершеннолетия, отец все чаще заговаривал о будущем, а мама со смехом предлагала ему махнуть в путешествие по миру, отдав мне бразды правления — даже спустя столько лет королеву тяготила придворная жизнь и закрытость эльфийских владений.

Познакомившись с Вевеей я поняла, что для чародея его сила чуть ли не самое главное в жизни. Оттого еще печальнее знать, что талантливой магине Антали Кинтарийской решительно некуда было деть свою энергию — у нас не водилось ни нежити, ни опасных существ. Возможно, именно поэтому она увлеклась написанием трактатов и созданием различных уникальных артефактов.

И никто кроме нас троих не знал, что на самом деле отец давным-давно втайне передал мне священную реликвию, когда я стала жертвой покушения и умерла бы, если бы не Сердце Элонароса. Оно укрепило меня, соединив с самим Туманным лесом, так что я стала чувствовать себя его частичкой. Это трудно объяснить и еще труднее этим управлять — Сефирин, отчаявшись передать артефакт традиционным способом, поскольку я была в невменяемом состоянии, вложил его напрямую в тело, чего раньше никогда никто не делал из предыдущих владык.

Так что предатели сели в здоровенную лужу — фактически я уже давно стала законной правительницей Элонароса.

Вспышка.

Недалекое прошлое.

Вязкая тишина во дворце мне совсем не нравится. Почти физически чувствую разлившееся в ночи напряжение, но разбираться в причинах не хочется, и я с тяжелым вздохом падаю на кровать.

День был нелегким, я вымоталась. С недавних пор в круг моих обязанностей как наследницы добавилась еще одна — встреча иностранных делегаций. И пусть мы пока поддерживаем отношения только с ближайшим соседом — Кайдорией, меньше забот не стало. А ведь отец грозится расширить внешнеэкономические связи с Валионом, Лэром и людскими государствами! Мама рада, ну а я пока не очень.

Словно почувствовав, что о ней вспомнили, в моей спальне с легким хлопком появляется королева. Немного не рассчитав свое перемещение, она задевает напольную вазу с цветами и та, не выдержав такого варварства, падает, обильно оросив ковер водой. Все это я отмечаю краешком глаза, ошеломленно уставившись на болезненно бледную, будто разом постаревшую, мать. Никогда ее такой не видела!

Сердце сжимается от предчувствия беды.

— Lanae*, что-то случилось?

Глупый вопрос.

Лес откликается мгновенно, показывая смазанные картинки крадущихся темных фигур с оружием, от которых веет чужеродностью и опасностью. Королева собирается с силами, чтобы выдавить из себя слова, но я уже вижу ответ кровавым росчерком, расплывающимся на узорчатом полу тронного зала.

Отца убили.

Предатели!

Как была в ночной рубашке, я вскакиваю с кровати, ощущая пробежавший по спине стылый холодок.

— Алинэль, стой, куда ты? — мать цепко ловит меня за локоть, останавливая.

— Я должна… Мятеж…

— Нам не выстоять. Убийц благословила сама Многоликая. Надо уходить!

Мой тщательно выстроенный мир рушится прямо на глазах, как карточный домик от дуновения ветерка. Может, я сплю и все это не на самом деле?

Лес уничтожает мои бесплодные надежды на корню, подкидывая видение убийц, стремительно подбирающихся все ближе и ближе к правому крылу дворца, где располагались мои покои.

Мать возвращает меня в суровую реальность, вкладывая в ладонь какой-то округлый предмет.

— Это портальное кольцо, оно перенесет тебя в безопасное место. Когда суматоха утихнет, ты сможешь вернуться, повернув вот этот камень. Поняла?

Я смаргиваю набежавшую слезу, пытаясь отвлечься от жуткой мысли, что отца больше нет.

— Почему ты меня отсылаешь?! Без меня вам не справиться!

— Пф, во время войны я и не такое видела! — Антали Кинтарийская натягивает на лицо улыбку, но взгляд ее страшен и пуст. — Заговорщики еще пожалеют, что покусились на нашу семью. Твоя жизнь слишком ценна, чтобы ею рисковать.

— Но, lanae…

Больше я ничего не успеваю сказать. Дверь спальни распахивается, впуская несколько гибких женских фигур. Одна из них, затянутая во все черное, резво бросается к нам, на ходу создавая какую-то волшбу. Мать отталкивает меня, активировав портальное кольцо.