Симона глазам своим не поверила — как Сайфер держался на ногах с такой серьёзной раной? Как он вообще мог двигаться, учитывая, что в его организм не попало ни капли болеутоляющего? Правда, после пережитого в Тартаре он, скорее всего, настолько привык к боли, что просто перестал её замечать. Даже истерзанный, Сайфер пытался сопротивляться скелетам.

— Возвращайся в постель, тебе необходим покой.

— К чёрту покой, — прорычал он сквозь зубы. — У меня слишком много дел, чтобы разлёживаться, словно изнеженный принц.

Симона преградила ему путь.

— Швы разойдутся.

— И что?

— И что? Ты с ума сошёл? — Похоже у него на самом деле крыша поехала. — Ты хоть представляешь, насколько это больно?

Сайфер холодно на неё посмотрел и повернулся спиной:

— Угу, отлично представляю.

Прикрыв рот ладонью, Симона в ужасе уставилась на шрамы, которые уродовали его великолепное тело. Сказать, что он был зверски истерзан — это ничего не сказать. Она бессознательно протянула руку, но застыла, не успев коснуться, чувствуя исходящий от его кожи лихорадочный жар. Симона не могла без боли думать о жутких побоях, вынесенных Сайфером. Что за монстр совершил подобное?

Ещё ужаснее, что Сайфер страдал в одиночестве, и рядом не оказалось никого, кто мог бы облегчить его муки.

Он снова повернулся лицом к Симоне.

— Так где моя футболка?

Ей пришлось несколько раз откашляться прежде, чем она смогла более-менее по-человечески ответить:

— Мы разрезали её, чтобы снять с тебя.

Он отвернулся, похоже, что ответ разъярил его.

— Ну спасибо!

Чего так переживать из-за какой-то тряпки?

— Хочешь, мы заглянем к тебе домой, и ты переоденешься?

— У меня нет ни дома, ни другой футболки.

Он это серьезно?

— Как так?

Он встал прямо перед Симоной и, ухмыляясь, уставился на неё с высоты своего роста:

— Смертная, почему до тебя никак не дойдёт? Меня выпустили из ада, а не из парка развлечений. В подобных местах не снабжают на прощание кучей шмоток и тугим кошельком.

— Но ты здесь уже несколько дней, так? Где же ты ночевал? Что ел?

Сайфер молча прошёл мимо, слегка задев её плечом. И тут она догадалась, о чём он умолчал:

— Ты что, спал на улице?

— С чего ты взяла, что я вообще спал? — парировал он, открывая дверь.

Карсон, сидевший за столом из тёмной вишни, посмотрел на Сайфера так, будто ожидал его появления. Взяв сложенную рубашку, врач бросил её ловцу снов.

— Можешь надеть.

Даже не поблагодарив, Сайфер принялся натягивать её на себя. В тот момент, когда Симона вошла в комнату, её телефон зазвонил. Она достала мобильник из кармана и посмотрела на экран. Номер не определился. Симона открыла свою «раскладушку»:

— Алло?

Голос в трубке был глубоким и невероятно сексуальным, с приятным акцентом, от которого у неё по спине побежали мурашки:

— Это Ашерон Партенопеус, Сайфер просил меня перезвонить. Не могли бы вы передать ему трубку?

Могла бы, но очень не хотела. Она и сама с удовольствием продолжила бы беседу с вежливым обладателем этого невероятного успокаивающего голоса. Симона с неохотой протянула мобильник Сайферу:

— Это Ашерон.

Тот в своей обычной манере выхватил телефон у неё из рук:

— Где ты, чёрт тебя побери?

Джесси наклонился к ней и прошептал на ухо:

— После такого приветствия я бы просто воспылал желанием помочь, а ты?

— Т-с… — шикнула Симона, подавив улыбку, вызванную совершенно справедливым замечанием призрака.

Захлопнув мобильник, Сайфер вернул его ей. Помещение озарила яркая вспышка, и перед ними возник высоченный мускулистый мужчина. Этого двухметрового длинноволосого брюнета окружала такая сильная аура опасности, что рядом с ним даже Сайфер казался безобидным котёнком.

На незнакомце были солнечные очки «Окли» и длинный «пиратский» плащ поверх чёрной футболки с логотипом сериала «Отбросы». Несмотря на это, в плане сексуальной привлекательности тот же Джонни Депп с ним даже рядом не валялся. Ашерон буквально каждой своей порой источал природный магнетизм.

Он стоял, перенеся вес тела на одну ногу. На его плече небрежно висел чёрный кожаный рюкзак. Симона нахмурилась, заметив красно-чёрные армейские ботинки от «Доктор Мартинс», которые добавляли к и без того впечатляющему росту мужчины ещё сантиметров пять.

— Наконец-то, — прорычал Сайфер.

В ответ Ашерон лишь приподнял одну идеальную чёрную бровь над оправой очков.

— Обычно я уважаю суицидальные наклонности отдельных индивидов, но всё же лучше не забывай, с кем разговариваешь и главное — что я могу с тобой сделать. Никто не обещал, что в Тартар ты вернёшься целиком, а не по частям.

Сайфер скрестил руки на груди.

Уже гораздо более доброжелательно Ашерон обратился к Симоне:

— Разрешите взглянуть на ваш браслет?

Учтивый. Смертельно опасный. Неотразимый. Вежливый. Невероятно сексуальный. Ох, упакуйте кто-нибудь этого парня и повяжите ленточкой, она заберёт его домой. Ощутив волну дрожи, Симона сглотнула и выполнила его просьбу. Ашерон взял её руку в свои и повернул так, чтобы повнимательнее рассмотреть застёжку. Спустя минуту он отпустил запястье Симоны и обратился к Сайферу:

— Предпочитаешь сначала услышать хорошую новость или плохую?

— Да какая разница?

Ашерон усмехнулся уголком рта:

— Для меня никакой… Плохая новость — я не могу ничего сделать с браслетами. Точнее могу, но если я попытаюсь на них как-то воздействовать, то вам двоим крышка.

Сайфер чертыхнулся:

— Кто придумал эту хрень?

Ашерон взялся двумя руками за лямку рюкзака, чтобы не дать ему соскользнуть с плеча:

— Архон, верховный бог атлантийского пантеона. Тот ещё гад, поверь мне.

Симона осознала, что слушает их диалог, затаив дыхание, и выдохнула. Похоже они с Сайфером оказались в довольно-таки неприятной ситуации.

— А хорошая новость?

— У кого-то есть ключ, с помощью которого можно снять браслеты. И нет, из-за них вы не зачахнете и не умрёте. Чисто теоретически, теперь, связанные друг с другом, вы сможете жить вечно.

— Но? — спросила Симона.

Ашерон кивнул ей.

— Всегда есть какое-то «но», да?

К сожалению.

— И в нашем случае это?..

— Вряд ли тот, у кого ключ, легко и просто отдаст его вам, поскольку именно он решил нацепить на вас эти побрякушки, и я не думаю, что в качестве дружеского розыгрыша. О, это ещё не всё… на браслетах стоит метка, с помощью которой вас отследить — проще некуда.

Симоне совсем не понравилось последнее откровение.

— Да ты издеваешься, — произнёс Сайфер низким угрожающим голосом, вызвавшим у неё озноб.

— Мечтать не вредно. Учитывая, что цель создания браслетов — «окольцевать» врага и уничтожить его, они обладают всеми качествами, которые хоть как-то этому способствуют. Владелец ключа не только сумеет найти вас, где бы вы ни находились, но также узнает о ваших уязвимых местах. — Ашерон бросил взгляд на Симону. — Атлантийские боги привыкли побеждать.

— И поэтому они все мертвы? — поинтересовался Сайфер.

Ашерон пожал плечами:

— Наглядный пример пищевой цепи. Даже те, кто наверху, являются едой для кого-то ещё. Рано или поздно всех нас сожрут.

Сайфер повернулся к Симоне.

— Послушай, смертная вляпалась во всё это не по своей вине. Ты можешь помочь ей выпутаться?

Она очень удивилась, что он потрудился задать такой вопрос.

Ашерон грустно ей кивнул:

— Если бы. Поверь, страдания невинных выводят меня из себя, как ничто другое. Но единственный способ освободить вас — это достать ключ и расстегнуть браслеты.

Сайфер снова чертыхнулся.

— Ты же понимаешь, что скорее всего ключ в Калосисе? Может, сгоняешь за ним туда?

Ашерон рассмеялся:

— Уверяю, если я соглашусь на твоё предложение, то у тебя возникнут проблемы посерьёзней, чем расправа над Сатарой.

— Тогда хотя бы попробуй выкурить её из норы?

Ашерон усмехнулся:

— Думаешь, она не догадается, на что рассчитан подобный манёвр? Тебя она боится. Меня — ненавидит всей душой.

Сайфер встретился взглядом с Симоной, и впервые она увидела в его глазах проблеск человечности, не вязавшийся с образом последней сволочи, который он носил как броню.

— Но кое-что я могу для тебя сделать. — Ашерон коснулся рукой плеча Сайфера.

Тот сделал судорожный вздох, его тело засветилось. Он откинул голову и закричал, создавалось впечатление, что его пронзила молния. Симона сочувственно передёрнулась, увидев, как его бьёт дрожь. Спустя несколько мгновений он задрал рубашку — рана исцелилась. На безупречном прессе из восьми кубиков не осталось даже шрама.