На лице Ронни читалась гордость за брата. Несомненно, он его любит, а значит, Чейз хороший брат. Во что тоже верилось с трудом.

А потом Ронни просто сказал:

— У меня астма. И кажется последней стадии развития. Знаешь что это такое?

Да. Имею представление и даже больше, чем хотелось бы.

Горло болезненно сжалось, но я не подала вида и коротко кивнула. Астма вполне излечиваемое заболевание, если конечно у вас есть необходимые лекарства для полного курса базисной терапии, а также не меньше лекарств на случаи приступов удушья. Не говоря уже о различных физиотерапевтических процедурах и прочей комплексной терапии. Сомневаюсь, что даже Крест располагает таким набором необходимых препаратов, ведь астма это не простуда, которая пройдёт через неделю. Это серьёзное заболевание, требующее не менее серьёзного подхода; требующее очень большое количество лекарств. Теперь понятно, почему этот мальчик сидит в изоляции — даже простая пыль может спровоцировать приступ. А если у него ещё и одна из последних стадий…

— Чейз говорит, что скоро найдёт лекарство, которое полностью меня вылечит.

В таком случае Чейзу нужно очень сильно постараться.

— Конечно, найдёт. — Я хмыкнула. — Он ведь классный парень, да? Такой же, как ты.

Ронни лучезарно улыбнулся:

— Да, мой брат классный. Иногда. Точнее в основном. А иногда он невыносимый. Как вчера, когда увидел тебя здесь.

Теперь-то я понимала, почему Чейз взбесился. Новые запахи для Ронни могли сыграть плохую шутку. Наверняка эту палату убирают несколько раз в день, дезинфицируют. Если бы зашла к нему в пыльной одежде сомневаюсь, что его лёгким это понравилось бы.

Волоски на руках встали дыбом от одной мысли, кем я могла вчера оказаться для этого мальчика. Я могла вызвать новый приступ. Хорошо, что моя огромная пижама была выстирана два дня назад кем-то по поручению Киры, и хорошо, что волосы стянуты в тугой пучок, и хорошо… в общем, хорошо, что я оказалась для Ронни не опасной.

Огляделась. И вправду: полы натёрты до блеска, шторы окна не предусматривают, вместо них покошенные металлические жалюзи, все лекарства и приборы в стеллаже за стеклом… И даже постельное бельё Ронни… Кажется вчера оно было белым, а сегодня синее. За ним отлично присматривают. Это хорошо. Понятно, почему Кира перед уходом оставила мне длинный медицинский халат, который пах… вообще ничем не пах. Она не сказала мне, чем болен Ронни, но всё предусмотрела для моего похода к нему.

— Знаешь, это довольно паршиво, — грустно сказал Ронни. — Мне кажется, я бы смог сделать много чего полезного для Креста, если бы только не был вынужден вечно валяться в этой кровати.

— Уверена в этом, — мягко улыбнулась. — Ничего, ещё наверстаешь упущенное.

Следующие несколько часов мы обсуждали с Ронни всё что угодно, кроме его болезни и Конца света. По моим подсчётам он был ещё младенцем, когда всё это случилось. Ронни было чуть больше двенадцати, хотя внешне ему можно было дать не больше десяти. Я не стала расспрашивать, как он попал в Крест и где их с Чейзом родители. О том, как ему удалось выжить и вырасти в те времена. Ведь Крест появился далеко не сразу.

Мы обсуждали его книги по искусству. Рассматривали картинки с живописью, которые когда-то кто-то рисовал. Я рассказала ему про Индию, в которой успела побывать вместе с родителями, до того, как мир развалился на части. Мне тогда было шесть. Я мало чего помню, но, кажется, Ронни и этого хватило. Мальчик хотел знать всё о том, каким была прежняя жизнь прежних людей. Его глаза горели, когда он рассказывал мне про египетские пирамиды, о которых прочитал в одной из книг. И он казался… таким здоровым.

Мне нравилось сидеть с ним и говорить о том, что для нынешнего мира является историей. Мы смеялись, перекидывались шутками и просто весело проводили время. И это казалось… таким нормальным.

Внезапно мне стало плохо. Голова закружилась и наполнилась воспоминаниями о Кристине. Когда-то мы точно также сидели в нашей крохотной комнате в общежитии для служащих в бойцовском клубе, вели пустые разговоры, смеялись и ели то, что мне удавалось раздобыть. Однажды я принесла упаковку чёрствого печенья. Надо было видеть её глаза… Мы едва не поломали зубы, но это было весело: то, как мы пытались его разгрызть и насладиться вкусом.

Кажется… тогда я была почти счастлива.

Укол совести ощутился настолько сильно, что я поморщилась, с силой зажмурив глаза.

— Эй, всё в порядке? — голос Ронни звучал взволновано.

Только этого не хватало — напугать его.

— Да, — открыла глаза и измученно улыбнулась, — спина разболелась.

— А, — кажется Ронни не поверил, но подыграл, — понятно. Кира говорит, тебя скоро выпишут.

— И справку выдадут?

Ронни рассмеялся:

— Она сказала, тебя переведут в крыло, где живёт пятый отряд. Дакир может поселить тебя только в казармах без согласования с Блейком.

Я сдвинула брови.

— Тебе дадут отдельную комнату, — добавил Ронни. — Не бойся, пятый отряд намного лучше первых четырёх.

— Да что ты! — Я подозрительно сузила глаза. Кажется, я догадываюсь, почему Ронни таки считает. — Чейз в пятом отряде. — И это не было вопросом.

— Ага. — Ронни широко улыбнулся, почёсывая нос.

— Мило. — Аккуратно откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.

Интересно, Чейз в курсе, кто будет жить с ним по соседству?..

— Эм, Джей…

— М?

— Мне кажется, тебе пора уходить. — Голос Ронни звучал неловко.

Я преувеличенно вскинула брови:

— Это ещё почему? Я только собиралась рассказать тебе, кто такие люди-Х, у меня было много комиксов.

Глаза Ронни загорелись, как две яркие звёздочки, но тут же потухли, одновременно со скрипом двери.

Чейз стоял на пороге. Под его правым глазом красовался фингал, на переносицу был налеплен белый пластырь, а на сжатых кулаках виднелись подсохшие ссадины — последствия от драки в столовой. Однако выражение на его побитом лице не изменилось. Прямо сейчас он убивал меня взглядом, протыкал насквозь и втаптывал в пол одновременно. На нём чёрный свитер и джинсы, волосы влажные. Думаю, от него снова пахнет дождём. Наверное, он ходит в душ перед каждым визитом к брату и одевает чистую одежду…

Тяжело вздохнула, едва удержавшись от того, чтобы не закатить глаза. Ну вот, скоро снова придётся выяснять отношения.

— Чейз… — испуганно начал Ронни и я тут же вложила его вспотевшую ладонь в свою и мягко улыбнулась.

— Ронни, всё в порядке, хорошо? Ничего плохого не случилось и не случится, я обещаю.

Ронни был всё также напряжён, его глаза наполнялись влагой.

— Эй, — я легонько щёлкнула его по носу, — ты в курсе, что был такой парень, кажется его звали Питер Паркер… Так вот, он был обычным тихим ботаном, но однажды его укусил паук и с ним начало твориться чёрте что! Тебе интересно? — Ронни не расслаблялся. — У него появилась сверхспособность: он начал ползать по стенам и стрелять паутиной.

— Да ладно… — Ронни тихо выдохнул, слёзы высохли в его глазах. — И что… что было с ним потом?

— Потом про него сняли несколько фильмов. Я,правда, не все смотрела, комиксы мне больше нравились.

— Блин… — Ронни почесал затылок. — Интересно, удастся найти хотя бы один такой? Может они где-нибудь сохранились?

— Конечно, сохранились. Я могу как-нибудь поискать… если хочешь.

Лицо Ронни просияло:

— Честно? Для меня?

— И для себя тоже. Комиксы, это ведь тоже своего рода искусство! Уверена, они бы тебе понравились.

Украдкой посмотрела на Чейза – и с места не сдвинулся. И всё также уничтожает меня взглядом.

Сказала Ронни, что зайду завтра и направилась к двери. Чейз всё это время не сводил с меня своего глазного прицела.

— Если сейчас попытаешься схватить меня и вышвырнуть за дверь на глазах у своего брата, будешь законченным ублюдком, — прошептала едва слышно.

Вены на его шее вздулись, но он всё же сделал шаг в бок, позволил мне выскользнуть за дверь, да и сам не поленился выйти следом.

Хмуро уставилась на него:

— И что дальше? Опять впечатаешь меня в стену?

— С трудом удерживаю себя от этого.

— О, как страшно!

С внушительным видом, Чейз сложил руки на груди и сделал большой шаг в мою сторону. И, кажется, его взгляд стал менее свирепым. Возможно, на этот раз отбиваться и не придётся.

— Что? — смотрела с вызовом.

— Он рассказал? — Лицо Чейза было непроницаемым.

— Рассказал. — Я была спокойна. — Не бойся, я ему подыграла.

Лоб Чейза нахмурился.

— В том, что ты найдёшь чудо-лекарство, которое вылечит его болезнь раз и навсегда.

Его челюсти напряглись.

— Тебе не кажется, что это не честно? — поинтересовалась я. — Он уже не младенец. И не хуже нас с тобой осведомлен в каком мире приходится жить. Лекарства, что ему нужны, сейчас не валяются на каждом шагу. Лекарства в принципе скоро исчезнут, потому что это не хлеб, который можно научиться печь за один день. Ронни нужна серьёзная терапия.

Чейз сделал ещё шаг ко мне и злобно процедил сквозь зубы:

— Не твоё. Собачье. Дело.

Я игриво вскинула брови:

— Хорошо, что не моё. Не хотелось бы мне потом видеть его лицо, когда он узнает, что всемогущий Чейз не способен вылечить его болезнь за один день двумя таблетками аспирина!

На этот раз морщинки на лбу Чейза разгладились, он опустил руки по швам, но продолжал смотреть на меня, точно я его враг № 1.

— Это мои проблемы, — спустя долгую паузу, произнёс он. — Если ты ещё собираешься к нему ходить, то держи язык за зубами. И потрудись, — он оглядел меня придирчивым взглядом с головы до ног, — чтобы на тебе не было лишней грязи.

— Ты только что выдал мне разрешение? Наверное, нужно сказать спасибо.

— Это временное разрешение. Как только свалишь из Креста, я объясню Ронни, кто ты такая. Он не будет по тебе скучать.

В искреннем удивлении мои брови вздёрнулись. Тело напряглось.

— И кто же я такая? — издала короткий злой смешок.

— Мы вчера это обсуждали. — Чейз был равнодушен.