При этом Эрстен был уверен, что любопытный старый демон не узнал ни одной тайны аусваингов. Жуан был честен со всеми, насколько мог себе позволить. И такие взаимоотношения не были редкостью. Со временем почти у всех инкубов преданность роду слабела, заменяясь привязанностью к своему клану.

Просто обычно демоны и аусваинги поддерживали между собой нейтралитет и сражались только на стороне своих «договорных» союзников.

Конечно, иногда выходило так, что отряд аусваингов от одного демонического рода вынужден был по договору биться с таким же отрядом на стороне другого рода. Но для этого существовало правило — оценивать преимущества еще до драки, а если они равны, устраивать практически тренировочный бой, не до смерти. Не хватало еще убивать своих ради каких-то демонов…

Эрстен еще раз повернул голову, чтобы посмотреть на идущего рядом инкуба. Да, они с сестрой изначально планировали держать его взаперти и потом поменяться с кем-нибудь, кому тот приглянется. Передав заодно и договорные обязательства. Правда, теперь их стало чуть больше — клан в лице Эрстена пообещал роду Туадош защиту от всего, связанного с Итшуаном, в обмен на изменение условий конкретно для этого инкуба.

— Бес попутал? — поинтересовалась Урстенера, вдумчиво читая договор и иногда поглядывая на стоявшего в дверях кабинета Итшуана.

Юноша послушно стоял там, где было велено, и внимательно рассматривал все вокруг. В первую очередь он долго изучал взглядом тело своего предшественника, так и продолжавшего сидеть в кресле.

— Красивый же бес, — ухмыльнулся Эрстен, старательно игнорируя недовольные нотки в голосе сестры.

— Путал тебя не он, а старый воняющий затхлыми леденцами хитрожопый Баджэен, — с легким презрением фыркнула женщина и пальцем поманила к себе инкуба…

Быстро преодолев верхние уровни демонического мира и оказавшись на земле, Эрстен воспользовался умением аусваингов пересекать пространство и время и перенесся поближе к их с сестрой дому. Итшуана, естественно, он захватил с собой.

Вернулись они практически к моменту расставания Урстенеры и ее брата, перед тем как тот отправился в обитель демонов.

То, что в одной и той же точке временного континуума какое-то время теперь находилось двое Эрстенов и двое Итшуанов — мелочи. Аусваинги могли себе позволить пересекаться даже в пространственно-временных осях — именно эта способность, а не страсть к сокровищам, досталась им от драконов.

Правда, умение переноситься в будущее богиня-создательница заблокировала, оставив возможность ему обучиться, если аусваинг достигнет мудрости и умиротворения, достойных истинного дракона. Все же будущая реальность достаточно зыбкая и ненадежная, поэтому нельзя позволять влиять на нее всем без исключения.

Зато в прошлое можно было переноситься хоть на десятки, хоть на сотни лет назад. И, что характерно, влиять на него тоже было можно, просто в момент изменения создавался новый параллельный мир, дубликат уже существующего, но с иным развитием событий.

Аусваинги очень часто пользовались таким термином как «пласт». Для них каждый мир имел определенную точку на пространственной оси координат и четкую временную ось. Но при этом сам состоял из бесчисленного множества слоев альтернативных реальностей, «пластов».

Для аусваингов, умеющих легко переходить из реальности в реальность, при определенной фокусировки зрения, эти пласты были видимыми и осязаемыми. Они могли, придерживаясь за них, аккуратно перебираться в прошлое или возвращаться обратно в конкретной текущей реальности. Для этого они выгибали нужный пласт и как бы скатывались вниз по временной оси, шажок за шажком.

Делали они так, когда было очень важно находиться именно в строгоопределенной реальности и при этом подсмотреть, что происходило совсем недавно.

Практически сливаясь с пластом реальности, вдоль которого они перемещались, в таких путешествиях аусваинги были практически незаметны в прошлом, даже для самих себя.

Но иногда, при слишком резком рывке или неудачном движение, пласт рвался. И тогда уже существующая реальность из прошлого тянулась к реальности из будущего, быстро зашивая дырку наиболее подходящими событиями, не всегда совпадающими с теми, которые были до этого.

То есть появлялась новая, альтернативная реальность. При этом то, что происходило до разрыва, могло вообще исчезнуть, а могло сохраниться на другом, отдельном пласте.

Если аусваинг слишком сильно выгибал пласт, то будущее тоже могло измениться. И тогда мир, если у него не получалось быстро восстановить все обратно, создавал еще несколько слоев, конкретно в месте прогиба, чтобы сократить расстояние между уже существующими пластами.

Наука обращения с реальностями и взаимодействия с миром в целом давалась аусваингам очень тяжело. Чаще всего они вели себя с тонкими призрачными материями как слоны на выставке старинного фарфора.

— Значит, это из-за тебя я тут почти сутки никуда не выходила? — поинтересовалась Урстенера у подошедшего к ней Итшуана.

Все то время, что ее брат развлекался у демонов, аусваинга ждала его в пустом доме, стараясь не вмешиваться ни во что, дабы не повлиять на будущее. А потом, ощутив призыв-сигнал, вернулась в прошлое по метке, которую сама же и поставила сразу после отбытия Эрстена.

Юноша понял все слова отдельно, но смысл и причину, почему из-за него эта красивая женщина сидела дома — нет. И уже открыл было рот, чтобы спросить, но тут же вспомнил о своем решении как можно больше помалкивать. Так что его недоумение выдали лишь промелькнувшая во взгляде растерянность и вопросительно приподнявшаяся бровь.

Сидеть дома и делать вид, что никого нет, было обязательным условием, чтобы смещение между вновь созданным из-за возвращения Эрстена миром и старым, существующим в момент смерти Жуана, оказалось минимальным и оба пласта реальности слились, не успев как следует разъединиться. А получившаяся временная петля поглотила бы будущее с сидящей в доме аусваингой, не дав ей раздвоиться после возвращения на сутки в прошлое, но оставив ей память о прожитом.

Время сейчас было большой роскошью, и его нужно было беречь, но при этом совсем ни к чему плодить лишние сущности.

— Что, все же бракованного подсунули? — изобразила ехидное изумление Урстенера, с укором посмотрев на брата. — Надеюсь, он глухонемой, а не просто немой, — хмыкнула она и устало махнула рукой: — Покажи ему его комнату и запри… А потом уже поговорим спокойно.

Юноша проводил вышедшую из кабинета женщину восхищенным взглядом, вдохнул густой цветочный аромат ее духов и даже головой едва заметно потряс, чтобы в глазах прояснилось.

Хищная сущность инкуба, дремавшая и удовлетворявшаяся слабыми ежедневными подкормками чужого возбуждения, почувствовав подходящую жертву, приготовилась нападать и соблазнять, игнорируя желания хозяина. Страшный, никогда до этого не испытываемый голод скрутил все внутренности, туманя разум. В паху все заныло от желания немедленного удовлетворения, чего тоже никогда раньше не случалось.

Конечно, Итшуан не был девственником в совсем уж буквальном смысле этого слова. Он и самоудовлетворения не чуждался, и с мужчинами при храме иногда вступал в связь, выступая и активным, и пассивным любовником. Но красивые молодые женщины встречались ему достаточно редко и уж точно не были в его постели.

Причем на суккуб, живущих в замке деда, тело тоже реагировало тяжестью в паху, но не настолько болезненной и легко игнорируемой. А хищное желание завладеть, поиметь, впитать в себя целиком… вообще не возникало!

— Поздравляю, стояк у тебя что надо, — подколол парня Эрстен. — Даже жаль, что придется оставить тебя с ним наедине… Но дела клана важнее хорошего секса, уж извини.