родственницы, разбогатевшей за последнее время.

Цицино задумалась над судьбой дочери. Теперь Луху¬

ми не казался таким уж недостойным Лилэ. Лухуми стал

уже богатым, в дальнейшем, очевидно, станет азиаури

и еще более богатым, его ждет слава и богатство. А Лилэ,

судя по всему, не суждено стать царицей. Сама Цицино

чувствовала, что силы ее на исходе, она смутно ощущала,

как неведомый недуг овладевает ею. Не сегодня-завтра

она свалится, и Лилэ останется одна-одинешенька. А где

взять зятя, лучшего, чем Мигриаули: он и обеспечен, и

положение занимает высокое. Знала Цицино и то, что

Лухуми самозабвенно любит ее дочь. И поскольку другого

выбора не было, она решила не отказываться от счастья,

ступившего на ее порог.

В скором времени она, захватив с собой дочь, как бы

невзначай заехала в Велисцихе. После взаимных привет¬

ствий и осторожной поначалу беседы Кетеван и Цицино

открылись друг другу в своих желаниях и решили при

первом же приезде Лухуми обручить молодых.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Стояли последние солнечные дни осени. У царя гостил

трапсзундский кесарь, Алексей Комнин, Царь и его при¬

ближенные были заняты тем, как бы развлечь гостя и по¬

лучше показать ему страну.

Последний отпрыск прославленного рода Комиинов,

нынешний гость грузинского царя — Алексей Комнин сам

воспитывался в Грузии. В дни гибели его деда, императора

Андроника, свергнутого с византийского престола лет три¬

дцать назад, послу грузинского царя, Маргвели, удалось

спасти малолетних наследников Алексея и Давида и, пре¬

одолев множество трудностей и опасностей, привезти их

ко двору царицы Тамар, приходившейся им теткой.

Тамар не признавала Ангелов, династию, похитившую

у Комиинов венец, и была враждебно настроена к ней. Из¬

гнанный в свое время из Грузни первый супруг Тамар —

сын князя Андрея Боголюбского, Юрий, или Георгий Ру¬

си, как называли его в Грузии, дважды находил убежище

при дворе Исаака Ангела н оба раза при военной поддер¬

жке Византии пытался вторгнуться в Грузию. Тамар не

могла простить этого Ангелам и намеревалась посадить на

византийский престол одного из внуков Андроника —

Комнина.

Когда Алексей и Давид подросли, Тамар поставила их

во главе грузинского войска и направила к берегам Черно¬

го моря. Поход был успешным: удалось занять почти все

прибрежные владения Византии. Здесь и была основана

новая Трапезундская империя, поставленная в вассальную

зависимость от Грузни.

Для Алексея Комнина, нового кесаря, грузинский язык

был родным. Одеждой, нравом и повадкой он больше по¬

ходил на грузинского царевича, нежели на грека.

После смерти царицы Тамар на побережье Черного мо¬

ря многое изменилось. С юга на Трапезунд давил Румский

султанат, весьма усилившийся после падения Константи¬

92

нополя. Султанат давно бы поглотил приморскую импе¬

рию, если бы за спиной Комнина не стояла могуществен¬

ная Грузия. Главной целью приезда Комнина было жела¬

ние показать врагам свою дружбу с грузинским царем.

Шалва и Иванэ Ахалцихели устроили для монархов

смотр войск у юго-западных границ Грузии.

Отдыхая, государи развлекались игрой в човгаи и вер¬

ховой ездой. После смотра, покуда не наступили холода,

Комнип пожелал проехать в Эрети поохотиться на каба¬

нов.

Эретскпе леса с могучими каштанами, ореховыми и

гранатовыми деревьями были хорошо знакомы Комнину.

Он часто охотился там еще юношей.

Эристави и князья соревновались друг с другом в госте¬

приимстве. Но больше всех старался эретский эристави,

ибо леса принадлежали ему и венценосных охотников он

считал своими гостями.

Стоило царям придержать коней, как под сенью бли¬

жайшего дерева раскидывалась скатерть. Подавалась в

изобилии дичь, тончайшие вииа.

Алексей Комшш, как и Георгий, не принадлежал к

числу ревнителей церкви.

Иногда венценосным охотникам приходилось заезжать

во встречавшиеся по дороге монастыри и отстаивать там

торжественные молебны. Но чаще цари старались объ¬

ехать стороной укрывавшиеся в зелени и садах храмы. Во

всяком случае, они ни разу не задерживались там по¬

долгу.

Проезжая Гомборский перевал, невдалеке от женского

монастыря в Шуамта, цари услышали в тишине лесной

чащи пение. Словно серебряные стрелы, рассыпались но

лесу звонкие высокие голоса, стройно и торжественно ли¬

лась мелодия.

Всадники остановили коней, прислушиваясь.

Вскоре на тропинке показался настоятель монастыря

в парадном облачении, сопровождаемый хором монахинь

в белых одеяниях. Очарование рассеялось.

Податься было некуда, и цари вынуждены были покор¬

но принять благословение и выслушать длинную пропо¬

ведь. Смиренно опустив головы, они исподтишка погля¬

дывали на молодых монахинь.

Вдруг царская свита заволновалась, расступилась, и к

ногам Лапти бросилась женщина в разорванпом платье,

93

с распущенными волосами. За подол ее цеплялись пять

ребятишек — один меньше другого.

Слуги кинулись к женщине, стараясь оттащить ее от

царя.

—

Не уйду! — кричала она.— Убейте на месте, не

уйду! Я обо всем должна рассказать царю. Он один помо¬

жет мне. Он сын всеблагой царицы Тамар!..

Лаша взглядом остановил слуг и поднял коленопрекло¬

ненную женщину.

—

Какое горе у тебя? Расскажи мне все.

—

На тебя вся надежда моя,— лихорадочно-быстро

заговорила просительница.— Наши господа принесли

семью нашу в дар монастырю. Нам велено было ухажи¬

вать за монастырским источником. Бот и все наши по¬

винности. И грамота у нас есть, в ней все сказано! —

Женщина извлекла из-за пазухи обернутую в тряпье

бумагу.

Царь развернул ее и начал читать:

«...Сие до скончания веков, твердо и неизменно и не¬

зыблемо, для всякого смертного обязательно. Сия грамота

пожертвования писана нами для раба нашего хизани Ха-

хиашвили. Жертвуем вас монастырю Шуамта для воздыха¬

ния и моления о нас и поминания душ усопших матери

нашей и отца нашего. Из рода Хахиашвили по одному че¬

ловеку должно обучаться мастерству украшения источника

монастырского. И других повинностей вам не нести, и

другого ничего от вас не требовать ни нам, ни монасты¬

рю...»

Георгий взглянул на женщину.

—

И деды наши, и прадеды — все только эту службу

и несли. А теперь монастырь берет с меня оброк, как с

других крестьян, а я вдова, у меня пятеро сирот, где я

возьму хлеб и вино, когда детей кормить нечем, голодные

они у меия, раздетые и разутые...— запричитала она и сно¬

ва бросилась в ноги царю.

Настоятель побледнел.

Лаша снова обратился к грамоте.

«Положено сие нами навсегда, и никто — ни родня, ни

потомки наши не вправе нарушить или изменить волю

нашу. А ежели кто попытается, смертный грех на душу

возьмет...» Царь громко прочитал последнюю фразу и

сурово взглянул на настоятеля.

—

Почему же ты нарушил эту дарственную, отец?

94

—

Не знал я, царь-батюшка! Без моего ведома кто-то

стал требовать с них оброк,— залепетал настоятель.

—

Знает он, все знает! — закричала женщина.— Я хо¬

тела жаловаться епископу, так он не допустил...

—

Отныне вдову Хахиашвили освобождаю от ухода

за монастырским источником и от всяких иных повинно¬

стей. А настоятель ответит перед царем и католикосом за

нарушение закона, а за то, что преступил волю покойных,

пусть господь с него взыщет! —заключил Георгий, трогая

коня.

—

Да живет вечно наш царь! Бог вознаградит тебя