за справедливость твою! — кричала ему вслед вдова.

Комнин бросил ребятишкам горсть монет и поехал

вслед за Лашой.

Некоторое время они ехали молча.

Спутники царя громким шепотом одобряли царское

решение. Особенно горячо выражал свою радость Лухуми.

Он и раньше считал Георгия справедливым и добросердеч¬

ным государем. А теперь царь показался ему истинным за¬

щитником бедных и угнетенных. Были в свите и недоволь¬

ные, но они не решались выразить своего недовольства

вслух.

Посрамленный настоятель сказался больным, и его от¬

везли в монастырь на арбе.

Между тем в хоре недосчитались двух монахинь. Подо¬

зревали, что их увез с собой кахетинский эристави, сопро¬

вождавший царя, но доложить об этом п без того разгне¬

ванному владыке не решались.

Главный егерь устроил в тот день большую охоту с

множеством гончих и борзых.

Царский шатер раскинули на опушке леса под могучим

дубом. И пока загонщики гнали зверя, цари развлекались

игрой в шахматы.

За шатром стояли оседланные кони. Все были наготове

в ожидании сигнала о том, что кабан поднят.

У входа в шатер, закованный в железные латы, стоял

Лухуми.

Он весь обратился в зрение и слух. Вот уже третий раз

появляется возле дуба паренек лет шестнадцати, одетый

в лохмотья. Он внимательно разглядывает не то самого

Лухуми, не то богато убранных царских коней и потом

скрывается за деревьями.

Еще в Алазанской долине приметил Мигриаули этого

95

пария. Он все время, не отставая, следовал в некотором

отдалении за свитой.

Лухуми замечал, что при всяком удобнохМ случае маль¬

чик пытается подойти поближе к коню трапезундского

кесаря. Караковый жеребец Комшша при этом ржал и бил

копытами оземь. Паренек тотчас отходил и на некоторое

время куда-то исчезал.

Поведение его, замеченное и другими слугами, не вы¬

зывало подозрений, ибо на коня, на котором гарцевал Ком¬

нин, заглядеться было не мудрено.

Стройный и поджарый, словно борзая, жеребец и

впрямь выглядел красавцем. Пышный хвост ниспадал до

самых щеток, густая грива волнами переливалась по кру¬

той шее, а караковая шерсть блестела, как зеркало. Он

выступал горделиво, медленно, высоко поднимал свои

длинные ноги и почти незаметно и плавно набирал такую

скорость, что казалось, летел по воздуху, не касаясь земли.

Мальчишка снова выглянул из-за деревьев и нереши¬

тельно направился к Лухуми. Тот, подняв с земли копье,

шагнул ему навстречу. Паренек подошел поближе, с опас¬

кой оглядываясь по сторонам.

—

Ты ведь дядя Лухуми? — шепотом спросил оп.

—

Да, Лухуми. А чего тебе?

—

Я из Велисцихе, Карума Наскидашвили.— Мальчик

улыбнулся сквозь слезы.

—

Вон какой стал большой! Я и не узнал тебя! — по¬

хлопал его по плечу Лухуми,—* Что же ты здесь делаешь?

—

Помоги мне, дядя Лухуми! Одна надежда на тебя...

—

А что с тобой стряслось?

—

Вот этот жеребец... он мой, дядя Лухуми...— глотая

слезы, проговорил Карума, указывая на коня Комнина.

—

Что ты плетешь? Да знаешь ли ты, чей это конь?! —

рассердился Мигриаули и опасливо огляделся.— Этого ко¬

ня наш царь подарил кесарю...

—

Мой это жеребец, честное слово! Я пять лет батра¬

ком работал у купца в Хорнабуджи. Все деньги, что зара¬

ботал, отдал за него, он еще совсем маленький был тогда.

Я его купал, как ребенка, кормил, насилу вырастил — и

вот...

—

Свихнулся ты, что ли, малый! — все больше сердил¬

ся Лухуми.

—

Нет, дядя Лухуми! Я правду тебе говорю. Две не¬

дели назад он у меня пропал. День и ночь ищу с тех пбр,

06

оборвался весь, изголодался. Дней десять тому, как сказа¬

ли мне, что видели его в Алвани. Я и туда подался, да по¬

пусту. Он вот где оказался! Выходит, моего жеребца кахе¬

тинский эристави царю подарил.

—

Замолчи! — Лухуми прикрыл своей широкой ла¬

донью рот Каруме.

—

Помоги мне, дядя Лухуми, рабом твоим стану...

—

Как же я могу помочь тебе...— с сочувствием про¬

изнес Мигриаули.

—

О, ты можешь! Ты все можешь! — воскликнул обод¬

ренный Карума и бросился в ногп царскому телохрани¬

телю.— Допусти меня до царя, я все ему расскажу, упро¬

шу его... Он сжалится надо мной...— не унимался Карума.

—

К царю тебя допустить не могу.— Лухуми старался

высвободить ноги из цепких рук Карумы.— Надо что-ни¬

будь другое придумать... Вставай, вставай же!

Карума поднялся и с надеждой взглянул на своего зем¬

ляка.

—

Вот что... Ты здесь больше не показывайся, сту¬

пай назад и дожидайся меня завтра на Алазани. Я поста¬

раюсь что-нибудь сделать,— нерешительно закончил Лу¬

хуми.

Карума собрался было уходить, ио остановился и, пе¬

реминаясь с ноги на ногу, спросил с тревогой:

—

А коня мне отдадут? Отберут его у греческого царя?

Лухумй не знал, что ответить. В самом деле, как вер¬

нуть коня? Лаша скорее полцарства отдаст, чем возьмет

обратно подарок.

—

Знаешь... Может, так сделаем: ты вроде и не видел

меня, я вскочу на моего каракового и был таков! — зашеп¬

тал Карума.

—

Выбрось это из головы!

—

Почему, дядя Лухуми?

—

Да убыот тебя на месте, вот и все! Вместе с конем

твоим!

—

Пускай убивают! — горячился Карума.— У всех лю¬

дей есть на свете кто-нибудь, у меня одного никого нет,

кроме этого коня. Без него мне не жить...

—

Нет, это не дело! Ты ступай, а я что-нибудь приду¬

маю...— в растерянности бормотал Лухуми, не очень пред¬

ставляя себе, как он может помочь Каруме.

Еще раз поглядел Карума на своего коня, беспечно по¬

хрустывающего овсом, и ласково окликнул его.

4 Гр. Абашидзе

97

Конь насторожился, прислушался к знакомому зову,

повел глазами и громко заржал.

—

Ступай, говорю тебе, с глаз долой! — прикрикнул

обеспокоенный Лухуми, с трудом сдвинув упрямца с

места.

—

Уйду, бегом побегу отсюда, только помоги мне! —

С этими словами Карума Наскидашвили исчез в чаще.

Взволнованный Лухуми принялся вышагивать перед

царским шатром. Чем помочь бедняге? У парня — ни кола

ни двора. Сироту вырастили односельчане. Кетеван не раз

зазывала его к себе: то накормит, то одежонку какую су¬

нет. У самих ничего не было, так она одевала его кое-как,

в обноски с него, с Лухуми. Мальчик рос шустрый, смет¬

ливый, старательный. В деревне его любили. Кому воды

натаскает, кому скотину пасти возьмется. И никто не жа¬

лел для него куска хлеба.

Когда Карума подрос, нанялся к приезжему купцу в

батраки и уехал.

Пять лет проработал он в Хорнабуджи, и вот, пожалуй¬

те, все заработанные деньги ухлопал на этого коня. Кто

надоумил на это бездомного сироту? Купить коня, да еще

такого, на которого все заглядываются. Разве убережешь

жеребца, достойного царской конюшни! Но, с другой сто¬

роны, Карума ведь тоже человек. Он так же, как другие,

может привязаться и полюбить. И разве царь и его закон

не должны одинаково охранять всех от несправедливости

и произвола?

Размышляя таким образом, Лухуми заглянул в шатер.

Цари сидели за шахматпой доской. Как далеки были они

от забот Карумы, от тягостных мыслей Лухуми!

Лаша сделал хитрый ход. Комнин задумался. Георгий

считал попытку гостя спасти своего короля безнадежной

и привольно развалился ка подушках, не интересуясь бо¬

лее игрой. Взгляд его упал на Мигриаули, расхаживающе¬

го у входа. Он подмигнул своему телохранителю, указывая