Толстой А. К.

АРТЕМИЙ СЕМЕНОВИЧ БЕРВЕНКОВСКИЙ

Т 52 Избранное. Сатирические и юмористические стихотворения. Проза.

Письма. Приложения. Воспоминания современников / Сост. М. М. Романихи-

ной; Вступ. ст. и прим. И. И. Подольской.- М.: Правда, 1986.- 464 с.

А. К. Толстой (1817-1875)-писатель яркого и многогранного дарования, ос-

тавивший заметный след в русской литературе. Цель нашего сборника - пред-

ставить А. К. Толстого как сатирика и юмориста. Кроме сатирических и юмо-

ристических произведений писателя, в книгу включены его фантастические

рассказы, отмеченные романтической иронией и мягким юмором, рассказ

«Артемий Семенович Бервенковский», написанный в духе «натуральной про-

зы», избранные письма. В качестве приложения дается раздел «Воспомина-

ния современников об А. К. Толстом».

АРТЕМИЙ СЕМЕНОВИЧ БЕРВЕНКОВСКИЙ

Я вспомнил, как двадцать лет тому назад, когда я спешил по большой доро-

ге в Кириллов, передняя ось моей брички переломилась, и я принужден был

остановиться. Оглядываясь во все стороны, в надежде найти какое-нибудь

пристанище, увидел я верстах в двух от дороги какое-то странное здание, по-

хожее на ветряную мельницу, но необыкновенно сложного механизма. Я нап-

равил к нему шаги и вскоре очутился перед красивым господским домом со

многими флигелями и пространным садом; тут же показалось мне скрытое

доселе высоким холмом красивое село. Странное здание непонятной архитек-

туры находилось на самом холме, в близком расстоянии от дома. Старый дво-

рецкий, стоявший у входа, сказал мне, что имение это принадлежит Артемию

Семеновичу Бервенковскому. Просьба моя - послать людей для починки

брички - тотчас была исполнена; но когда я спросил: нет ли в селе постоялого

дома, где бы мне остановиться, дворецкий всплеснул руками.

- Батюшки! - вскричал он,- да господский-то дом на что? Да Артемий Се-

менович меня изволит прогнать вподзатыльцы, если я вас теперь отсюда вы-

пущу. Нет, сударь, извините, а уж вы у нас должны денька два погостить.

- Как,- спросил я, удивленный таким радушным приемом,- да ты меня, вер-

но, за кого-нибудь другого принимаешь?

- Как за другого? - сказал старик, и морщины его лица несколько сглади-

лись под добродушной улыбкой.- Да за кого ж другого мне вас принимать, су-

дарь: ведь вы, верно, проезжий?

- Именно проезжий.

- Так уж не прогневайтесь, а у нас такой обычай: извольте недельку здесь

прожить, а потом, пожалуй, ступайте себе с богом!

Я попросил, чтоб обо мне доложили хозяину.

- Вот-та! - сказал дворецкий,- что ж тут докладывать! Ступайте себе в гос-

тиную; только теперь Артемий Семенович изволят гулять нагишом, так не

угодно ли отдохнуть на диване или чего-нибудь покушать? Они скоро воро-

тятся.

- Артемий Семенович гуляет нагишом? - спросил я.

- Точно так,- отвечал хладнокровно дворецкий. Я невольно засмеялся; но

дворецкий продолжал, как будто ничего не замечая:

- Теперь четверть шестого. До шести часов Артемий Семенович будет гу-

лять; от шести до половины седьмого они изволят кричать; а потом,- приба-

вил дворецкий с тяжелым вздохом,- они будут заниматься механикой.

- Как? - спросил я с возрастающим любопытством,- Артемий Семенович

кричит всякий день от шести часов до половины седьмого: ровно полчаса?

- Не всегда, сударь; иногда они изволят кричать целый час, но только в сы-

рую погоду.

- Но разве,- спросил я, несколько запинаясь,- Артемий Семенович немно-

го… того? - Я повертел пальцем над головою.

- Что вы, что вы, батюшка! бойтесь бога! что вы это говорите… еще этого

нам недоставало!…- И на глазах старика навернулись слезы.

«Чудак же твой барин!» - подумал я.

Мы вошли в гостиную. Дворецкий меня оставил и побежал за чаем, а я по-

дошел к окну. Оно отворялось в сад. Не прошло пяти минут, как мимо окна

пробежал человек средних лет, которого вся одежда заключалась в парике и в

башмаках; у него, сверх того, были часы на золотой цепочке. Увидев меня, он

мне дружески кивнул головою и сделал рукою успокоительный знак, как буд-

то говоря: не беспокойтесь, любезный друг, я скоро возвращусь.

Он исчез между деревьями; но через несколько времени явился с противо-

положной стороны, прикрывая этот раз наготу свою большим подсолнечни-

ком. Он вторично пробежал мимо окна, кивнул мне головою и скрылся. Явле-

ние это повторялось довольно часто. Наконец Артемий Семенович остано-

вился, посмотрел на часы и стал кричать самым ужасным голосом. Я думал,

что весь дом сбежится на его крик, и сам не мог утерпеть, чтоб не двинуться

вперед, спеша к нему на помощь; но Артемий Семенович сделал известный

уже мне успокоительный знак рукою и продолжал кричать. Иногда он пос-

матривал на часы и наконец замолчал, почти выбившись из сил. Кряхтя и за-

пыхаясь, вошел он в комнату, бросился в мои объятия и крепко прижал меня

к сердцу.

- Извините,- сказал он,- извините, почтеннейший, что заставил вас так дол-

го дожидаться! Не угодно ли вам чаю или не прикажете ли чего другого? Ух,

уморился! Трепетинский! - продолжал он, обращаясь к вошедшему с подно-

сом дворецкому,- давай скорей чаю! Что ж это ты, братец, голодом моришь

дорогого гостя! Ух, устал! Ух, боже мой!… Не сердитесь, почтеннейший, дай-

те дух перевести!

- Несу, сударь, несу! - отвечал Трепетинский, ставя на стол поднос с чай-

ным прибором,- несу, батюшка, несу, несу!

Между тем Артемий Семенович осыпал меня учтивостями и расположился

возле меня на диване. Он был высокого роста, хорошо сложен и глаза имел

быстрые и умные.

- Представьте себе, почтенный друг,- сказал он, скрестив одну ногу на дру-

гую и облокотясь на подушки дивана,- представьте себе, что я этак каждый

день осужден утомляться! Боже мой! что за жизнь, что за жизнь, как подума-

ешь…

- Но позвольте спросить,- заметил я,- для чего вы…

- Для чего? Для здоровья, почтеннейший, для здоровья! Человеку нужен

моцион, вольный воздух, регулярная жизнь. Сильный крик расширяет лег-

кие,- это всякий знает, но никто на это не обращает внимания. Когда вы у ме-

ня несколько поживете, мы будем вместе бегать в саду и кричать: вы увидите,

как это полезно.

- Покорно благодарю,- сказал я,- но мне никак нельзя остаться у вас долее

завтрашнего дня; я так спешу…

- Пустое, почтеннейший, пустое! Мне еще нужно обо многом с вами потол-

ковать. Вот, например, что вы скажете об этом?

Тут Артемий Семенович отворил большой шкаф и стал вынимать из него

какие-то запыленные модели, похожие на то необыкновенное здание, которое

я видел на холме возле дома. По мере того как он вынимал эти модели, он

ставил их на стол под ранжир и вскоре совсем его загромоздил.

- Что это такое? - спросил я.

- А как бы вы думали? - сказал Артемий Семенович.

- Мельница?

- Как бы не так!

Тут вошел Трепетинский с какими-то наливками; увидел модели, вздохнул

и печально покачал головою.

- Это, сударь мой,- продолжал с довольным видом Артемий Семенович,-

это, сударь мой, коли вы слыхали, все разные перпетуум мобиле!

Я не мог утерпеть, чтоб не улыбнуться.

- Мне кажется,- сказал я,- что перпетуум мобиле значит вечное движение; а

модели ваши стоят неподвижно.

- Вот то-то и штука,- отвечал Артемий Семенович, нисколько не смешав-

шись,- они стоят неподвижно, потому что я еще не отыскал для них удобного

движителя; но дайте срок, у меня здесь (он ударил себя по лбу), у меня здесь

сидит такая выдумка, о которой вскоре заговорят в Европе! A propos1, «вы со-