Царенок хмуро сидел на лавочке и краснел.

— Не будет он мстить глупому мальчишке, — заверила Яга. — Да и связываться с колдовством и иголками старый воин не будет. Вот вызвать на честный бой равного себе соперника — это завсегда, — горделиво вещала Яга. — А что за честный бой с ябедой малолетним, какой из нашего шалопая равный соперник?

Я посмотрела на вконец поникшего царского отпрыска и согласилась с доводами старших коллег.

— Остается последний кандидат в обвиняемые. Ну, ябедничай дальше, кто там тебе в темном переулке на ногу наступил? — пыталась я разрядить гнетущую обстановку в горнице.

— Боялин Латиша, — торжественно провозгласил Елисей, подняв вверх свой кривенький указательный пальчик.

— Чем же этот супостат обидел нашего маленького мальчика с ветреными привычками полигамного толка? — поддержала я торжественность момента.

Баба Янина и баба Яга на меня укоризненно посмотрели, а вот внучек все принял за чистую монету и продолжал вещать.

— Понлавилась мне как-то недалече от базала класна девица. Я ей хотел леденец на палочке подалить, и за оголоды плигласить на звездочки посмотлеть, — рассказывал царенок.

Вот ведь ленивый оболтус, и подкаты к красным девицам одни и те же, и содержание курса лекций, как я понимаю, три года не менял. Даже место охоты не додумался разнообразить! Мало воевода Храбр ему военную смекалку развивал!

— А она мне отказала! Я ее каждый день около базала поджидал, десятка два леденцов на палочке сглыз! А она в мою столону даже не смотлела! Видите ли, у нее жених есть, и она даже его любит! — пылал праведным гневом кривенький. — Так я на их любовь и не посягал. Я только хотел ей пло звездочки лассказать, за оголодом плогуляться!

— А подскажи-ка, наш настойчивый друг, боярин Ратиш узнал о твоих леденцовых на палочках поползновениях к своей невесте? — решила я уточнить расклад этого любовного треугольника.

— Да, узнал, — обижено запыхтел сладкоежка. — Как-то увидел боялин, как я Милоладе леденец на палочке пытаюсь подалить. Оселчал, отоблал леденец, и выкинул плямо в загон к свиньям. Что ему леденец-то сделал, чтобы его хлюшкам выкидывать? Подошел ко мне, и на ухо угложать стал.

— И какие же угрозы, этот смертный тебе на ушко нашептал? — ощерилась баба Яга.

Царенок, воодушевлённый бабушкиной поддержкой, начал сдавать бедного боярина в полном объеме со всеми потрохами.

— Обещал, что если увидит меня лядом с Милоладой, то сидеть я смогу только на свое двадцатилетие, уши мне отолвет и нос подплавит, чтобы я запомнил, что, если девица, баба или сталуха сказала нет, то леденцы можно далить исключительно только свиньям с полосятами, — негодовал косенький. — И добавил, что за чужими невестами волочиться — плимета плохая, от этого зубы вываливаются.

— А все правильно боярин Ратиша сказал, даже претензий нет! — задумчиво подытожила я ябедника.

Бабуси согласно мне покивали. У Елисея от удивления отвисла челюсть.

— А подскажи, разобиженный наш, Ратиша тебе какое-нибудь членовредительство нанес? — спросила я.

— Как не нанести, конечно, учинил обиду. За плавое ухо меня оттаскал и за шкилку выкинул к свиньям в хлев! — с видом обиженного праведника громко пищал царенок, так, что ему начали дружно отвечать Ушко, Лапка и Косой из сеней.

— Значит, пожалел боярин Ратиша Елисея, как дите неразумное. Не стал на поединок вызывать и позор смертью смывать, — резюмировала Янина. — Хотя за честь своей супруги он любому голову открутит и на кол у своих ворот насадит, чтобы иным неповадно было.

Я как представила эту картину, так мне и поплохело, царевич тоже сидел бледный, с зеленым отливом.

— В смысле, за жену? Ратиша и Милорада женаты? — уточнила я.

— Так уж с месяц как свадьбу сыглали и меня даже не позвали, — обижено прогундосил оболтус.

Мы с бабусями ошарашено на него покосились, и, судя по злым прищурам колдовских экспертов, они сделали зарубки по вопросу прорех в воспитании данного ясного сокола.

— То есть, сейчас у молодой супружеской пары медовый месяц? Бабушки Янина и Яга, как считаете, будет Ратиш отрываться от любимой жены для мести, проклятий и иголок? — спросила я.

— Ох, если бы хотел отомстить, жалеть бы на базаре не стал! Да и мстить сподручнее, втершись в доверие к обидчику. А Ратиш и на свадьбу нашего царевича не позвал, и к Милораде его не подпускает, — сообщила Янина.

— И что мы имеем: из пяти представленных Елисеем кандидатов, ни один нам не подходит, — расстроилась я. — А что у Вас, бабули?

— А у нас получается, что окромя Милорады, все остальные боярышни были без женихов, — подытожила Яга, — не сговорены, не сосватаны, не обещаны.

Это ж надо окучить за огородами почти полтора процента всего населения столицы в течение трех лет, и только две осечки. Да такой меткости позавидовать можно. Хотя, глядя на живописный результат Елисея, третья осечка имелась, только мы ее еще нащупать не можем.

— Что ж, отрицательный результат — тоже результат, — пыталась я всех успокоить.

Но в горнице повисла гнетущая тишина. Нам срочно требовалось вдохновение. И я предложила отобедать, что-что, а вкусная еда меня всегда вдохновляла на подвиги.

Мы позвали из сеней Ванятку с зайцами, убрали от греха подальше тексты с именами, умыли пушистиков и моего сынульку, разложили скатерть самобранку и стали трапезничать, неспешно ловя озарение, насыщая воображение и накапливая сыскную удачу на стратегически важных женских округлостях. Елисею не понравилось то, что мы отсеяли всех его обидчиков, и невдохновленный сидел в углу и дулся.

В этот день нас так и не озарило новыми идеями, а наши рыженькие соглядатаи еще не вернулись, поэтому вечер прошел спокойно, по-семейному. Мы с Ваняткой и Елисеем играли в пополненный кривеньким деревянный зоопарк. Бабули рассказывали нам сказки, одна интереснее другой. Спать решили ложиться пораньше, так как каждый предчувствовал новый виток запутанных событий.