Меня передернуло:
— И что делать?
— Принять или убить. У тебя хотя бы такой выбор есть, — пожала плечами она. — Прошу тебя, не убивай его.
— А если проиграет?
— Тогда он просто никогда уже не сможет поставить метку на тебя.
Я тяжело вздохнула и уткнулась лбом в подтянутые колени:
— Какое варварство и беспредел!
— Ты многого не понимаешь, тебя воспитали люди. Мы подчиняемся праву силы, это естественно. С тобой разве так не бывает? Не согласна с кем-то, злишься, ругаешься, но стоит ему напомнить, кто сильнее, и ты сразу сдаешься и успокаиваешься, принимая все как должное.
— Так вот что это такое. А я уже на шизофрению грешила, — горько усмехнулась я. — Бывает, и все чаще в последнее время.
— Вот видишь. Подчинись и сейчас.
— Да не хочу я подчиняться!
— Это потому что ты бурая, вы все такие, дерзкие и непокорные. Но прошу тебя, вспомни, что ты еще и женщина.
— Это плохой довесок к такой крови, — фыркнула я. — А если я сама брошу вызов за свою, скажем так, свободу? Допустим, если я смогу победить Прая, то этот ваш Эфир запретит ставить метку и отменит предыдущий результат?
Шаманка недоуменно вскинула брови:
— Не знаю, такого еще не бывало…
— Но ведь это может сработать?
— Да, полагаю. Но… разве ты победишь? В ритуальном поединке невозможно поддаться.
— Я знаю один способ обмануть Эфир, — я прикусила губу, пытаясь рассчитать, сколько же сигарет понадобится, чтобы свалить медведя. Но тут меня дернула одна мысль, крутившаяся на задворках и подспудно свербевшая на краю сознания, — Стоп, а это работает в обе стороны? То есть, если Ворх…
— Да, разумеется, — кивнула Рая. — Так что молись праматери, чтобы твой волк и вправду оказался сильнее.
— Прости, не могу, — я снова уткнулась в колени. — Теперь я буду молиться об обратном…
— Как? — медведица едва не подскочила на месте. — Я думала, что вы друг к другу неравнодушны.
— Ты права, неравнодушны. Это такая непреодолимая неприязнь, что ты даже представить себе не можешь… Уж не знаю, о чем он думал, но я не могу обречь нас обоих на такие муки, как брак. Так что буду надеяться на зелье.
Я поднялась и решительно направилась в соседнюю комнату, чтобы рассказать Ворху свой план действий. Главное теперь раздобыть как можно больше сигарет.
— Слушай, у меня тут идея наклюнулась, — я постучала в дверь и приоткрыла ее, — но мне нужна твоя…
На кровати лежал волк. И ладно бы просто волк, но это был Волчонок. Мой Волчонок!
— Это… Это как же…
Я попятилась. Волк тяжело вздохнул и отвернулся к стене.
— Эй, и как это понимать?! — я, наконец, обрела дар речи. — Ничего не хочешь мне объяснить?!
Ворх перекинулся и растянулся на кровати уже человеком:
— Нет, ничего. Уходи.
— Какого… Почему?! Как это вообще возможно?! Я видела твою боевую форму, она ведь абсолютно черная! И аура…
— Я ведь говорил, что между видом форм мало связи, — вервольф закрыл глаза рукой и снова отвернулся. — Для регенерации нужно пройти полный цикл трансформации.
— За что? Просто объясни мне, за что? — я подошла и села на край кровати. — Я ничего больше не прошу, только скажи, откуда в тебе столько жестокости и ненависти ко мне? Как ты мог, как вообще только рука поднялась так наплевать мне в душу? Ладно, один раз смолчал, но мог ведь просто больше не приходить. За что? Объясни, тебе просто так нравится надо мной издеваться?
— Уходи. Я уже семь часов не курил.
— Да чтоб тебя! Я уже привыкла, что ты делаешь мне больно, но не настолько же! Я ведь его любила! Доверяла! — я повернулась и схватила магистра за грудки. Из заледеневшей глубины души снова поднялись злость и отчаяние, — Кури и вали отсюда! Я останусь!
Ворх молчал, и даже руки от глаз не отнял, но сжал кулаки, явно сдерживая себя.
Я оставила в покое его майку и пошарила рукой по своему загривку, ища Вередан. Рукоять услужливо легла в ладонь, позволяя вытащить меч. Я бросила его рядом с магистром:
— Забирай и уходи, я остаюсь. Тут мне хотя бы не врут.
Я вышла и хлопнула дверью, так как мужчина даже не пошевелился, и напугала Ашу, все такой же безмолвной тенью замершую с еще одним подносом напротив двери.
— Ну зачем ты так? — шепнул мне в спину Вередан.
— Я же достала тебя, — я остановилась и пощупала спину, на которой снова была рукоять.
— А я вернулся, — раздался смешок со спины. — Я теперь часть тебя. Я могу перейти к кому-то только в случае, когда ты захочешь отдать, другой маг захочет принять, а я захочу перейти.
— Ну так уходи с ним!
— Не хочу.
Я прислонилась к стене и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
— Так ты останешься? — тихо спросила Рая из-за открытой двери.
— Да. Прости. Я уйду, как только смогу, — я вошла в комнату и прикрыла дверь. — Я очень постараюсь не навредить Праю. Я брошу ему вызов уже сегодня.
Медведица опустила глаза:
— Спасибо, но… я не уверена, что это сработает.
— Мы попытаемся.
Она ушла, оставив меня одну со своими проблемами. Я легла, обняв подушку за неимением Плюшки, и утерла слезы.
Нет, ну как он мог? Сколько раз я жаловалась Волчонку, душу изливала? И ведь делал вид, что ничего не знает… А уж о том, что я на берегу раздевалась перед ним преспокойно, что тискала его, в нос целовала, так и вовсе лучше даже не вспоминать. Как только, негодяй, ауру так скрывал, что я даже не заподозрила? Но, хотя бы, теперь мне понятно, почему его Зверь нравился мне куда больше, чем человеческая сущность. Господи, я ведь так любила Волчонка…
Солнце медленно выкатывалось из-за горизонта, окрашивая все вокруг в зловещие алые тона. Я поворочалась еще немного, но все же поднялась, услышав, как скрипнула соседняя дверь.
— Даже не знаю, смогу ли я присутствовать, но и оставаться здесь не могу, — пожаловалась я, когда и моя дверь открылась, явив мне Раю.
— Времени не так уж и много. Все обряды проводятся только при свете солнца, но не раньше, чем оно коснется источника силы, либо же перед заходом солнца, когда оно уже скатывается с озера. Пойдем. Посидим на кухне, если ты так не хочешь видеть сам бой.
— Я ничего уже не хочу, — я положила руку на сердце, — перегорела. Как-то мне уже все равно. Знаешь, когда раз за разом от сердца откалывают кусочек, на его месте просто в итоге ничего не остается. Видимо, я дошла до своего предела терпения.
— Даже из маленького оставшегося осколка может заново вырасти сердце, было бы для кого, — медведица горько усмехнулась и махнула мне рукой. — Пойдем.
Я вышла за ней, спустилась вниз.
— Давай хоть чаю попьем? — неуверенно предложила она.
Я кивнула и села на высокий подоконник:
— А может, кофе есть? Меня уже Айна своими лечебными чаями запоила.
— Нет, прости, мы не любители такого.
— Слушай, а ты видела того темного эльфа, что приходил к Праю? — вдруг вспомнила я.
— Да. Обычный дроу, ничего особенного в нем не было. Хотя, темные очки были. Он днем пришел, они же плохо солнечный свет переносят. И медвежий череп в руках. Некрупный такой, помельче наших, но мужской. Бурого медведя, скорее всего, — стала припоминать она, заваривая чай.
— Череп… Значит, темный эльф чернокнижник. Все сходится. Если это он навел фантом и сам же предупредил, что я буду здесь, ниже по течению, то он намеренно гнал меня именно сюда…
— Зачем эльфу гнать тебя к нам в стаю? — удивилась Рая.
— Вот и я об этом думаю. Сама бы я с того обрыва ни за что не прыгнула, значит… Значит он знал, что Ворх меня найдет. И будет здесь со мной, раненый… Святая праматерь! Да ведь все идет ровно по плану этого чернокнижника! Он просто пытается избавиться от Ворха! Но… Стоп! — я подскочила и стала мерить шагами кухню. — Ему не нужен клинок, он затребовал меня через год, значит, он не знает про артефакт. Или знает, но это для него не имеет значения. Я нужна ему как бурая. Зачем? Моя кровь и им полезна? Мало мне ведьм было?!
Я остановилась, потрясенная еще одной догадкой.
— А ведь для наведения фантомов, обычных, во всяком случае, жертве подкидывают якорь.
— Якорь? — фыркнула Рая.
— Не сам якорь, а любой предмет-маячок, который послужит якорем для фантома. Из всех предметов, что вчера были не моими, со мной было только платье и пузырек в кармане, — я потерла начавшее заживать бедро. — И клеймо на попе, но это маловероятно…