Город располагался между массивным лесом и острозубой горой, которую было видно из Аквы. Часто, встречая рассвет, Рем наблюдал, как пик становится ярче. Зрелище притягивало взгляд по непонятным даже для него самого причинам. Сложилась привычка, не отпускавшая множество лет. Кстати о них. Единственным запрещённым веществом на планете был травяной чай. Он вызывал жесточайшие галлюцинации. После нападения под его воздействием, закончившимся смертью, напиток запретили. Рем ни разу не пробовал, хоть знакомые и уговаривали. Не хотел становиться похожим на них: странным, неадекватным, со стекающей изо рта слюной.

Чесал в затылке и соображал, как преодолеть острозубую. Имей они летательный аппарат, это была бы совершенно другая история. Когда подошли ближе, заметил углубление. Оно не особо выделялось, не бросалось в глаза. Рассчитал приблизительно высоту. «Пролезет». Мари помедлила.

— А если обвалится? — заикалась.

— Тогда мы умрем, — не отрывая взгляда, взял её за руки. Они оказались холодными. — Мы обязаны выбраться, да? Найти безопасное место. — Девушка кивнула.

Проход был невелик. Мари пригибалась и держалась за бок. Переход на другую сторону ей давался тяжелее, но она молчала, стиснув зубы. Рем насторожился, на задворках сознания плясали невеселые мысли. «Слишком длинный. Похож на туннель». Нехотя подслушивая разговоры брата и матери, знал, что дикари строили туннели. Это была их фишка. Мурашки поползли по шее, поднимаясь к затылку. Наконец вышли из тьмы в круг света. Взглянул наверх, где виднелся кусочек неба, окружённый горой. Мари села на землю.

— Дай, посмотрю рану, — участливо предложил Рем. Она начала задирать балахон, и голос эхом отразился от стен:

— Да! Давай, покажи нам, милая?! — прозвучал неприятно, ему вторили смешки.

Он встал наизготовку, закрывая собой спутницу. С противоположной стороны показался Минимус: коренастый, широкий в плечах, бородатый, рыжий, грязное лицо, крупный нос, выделяющиеся скулы. Одежда на нем была новой, зеленого цвета. «Где-то уже поживился». Мужчина остановился в паре метров, потому что Рем наставил на него пистолет.

— Спокойно. Сколько у тебя осталось? Одна обойма? Посмотри туда, — указал рукой на гору.

Он послушался и обомлел. На каждом выступе сидел человек. Всего порядка десяти. Двое из них были Магнусами.

— Сложи оружие, и твоя подружка не пострадает, — угрожающе прорычал человек.

Рем напрягся, пот струился со лба. Метнул взгляд на неприятеля ещё раз. У некоторых тоже было лучевое оружие. Открой он огонь, им не выжить. «Если только…». Незнакомец усмехнулся. Мари дотронулась до руки, привлекая внимание.

— Не нужно. Мне не сбежать обратно по туннелю. Вспомни, как пробиралась сюда. — Он закивал и опустил пистолет. В то же мгновение с горы спрыгнули люди, и отобрали оружие. А потом в глазах потемнело.

Очнулся. Голова болела. На затылке выросла шишка. Моргая, прогнал мягкость картинки. Мари рядом не было. Руки связаны перед собой. Пощадили, как своего. Пещера не пропускала свет. «А может уже ночь?», — испуганно подумал он. Водичка капала откуда-то сверху. Капельки угождали прямо в лоб. Поёрзав, переместился, и издевательство прекратилось. Вытер, как мог, рукавом лицо. Попытался развязать руки зубами. Не вышло. «На совесть сделали». Ноги тоже были связаны. Потерял счёт времени. Слушал звук падающих капель. Вскоре и он начал раздражать. Вспомнил о том, что говорила мать. Дикари были беженцами. Эти люди пошли против системы. Магнусы отслеживали и казнили их, но острозубую гору взять не могли. А те продолжали совершать набеги, разворовывая целые города и пополняя ряды. В любом случае, они были опасны. Рем удивился, увидев среди них Магнусов. Хотя, чему тут удивляться? Не все были в восторге от выбранной для них парламентом участи. Он не был. Мысли сместились: «Где Мари? Что они с ней сделали?». За столь короткое время привык к присутствию девушки. Раньше они толком и не общались. Помнится, она не раз пыталась заговорить, но Рем, презирая нелегкую долю, не желал играть в любезность с представителем Вече. «А зря. Она интересная». Губы иссохли, жутко хотелось пить. Подумал, подползти обратно под капающую с потолка какофонию. Видимо, не зря его посадили именно там. Переместился. Капли стекали в рот, дразня, но жажду не утоляли. Привык к темноте. Ощутил движение на ногах, и потряс, отгоняя крыс, запищавших от возмущения. Хмыкнул. «Их ничто не истребит: ни голод, ни гонения, ни волна».

В коридоре раздались шаги. Камень с грохотом откатился. В проеме мелькнула фигура. Сапоги затоптались, подхватили под руки и понесли. Рем проваливался куда-то, теряя сознание, и возвращался вновь. Красивое, курносое лицо мелькнуло на мгновение и растаяло. Глаза открылись и вращались в поисках ответов. Руки и ноги саднило, шишка болела. Приподнялся на кровати. «Кровать». Ущипнул себя, отметая сомнения. Комната была маленькой, но чистой. Мебелью не баловала: кровать, тумба. Встал и размялся. Подошёл к двери, подергал за ручку. Заперто. Почесал в затылке. Наличие двери в пещере, как минимум вводило в заблуждение. Ощутил покалывание в паху, и нестерпимое желание облегчиться. Туалета в комнате не было. Через полчаса не мог думать ни о чем другом. Через час прыгал зайцем, и сдался. Угол выбрал тот, где тумба, чтобы скрыть преступление. Как только струя зажурчала о стену, дверь отворилась. Рем не смог остановиться, но с гордостью одернул балахон и повернулся к гостю. Щеки стали пунцового цвета, потому что перед ним стояла с подносом в руках курносая девушка. Это её лицо он видел в моменты просветления. «Думал, приснилось».

— Я прикажу, чтобы организовали уборную, — сухо сказала она и жестом пригласила присесть.

Рем послушался, а она устроилась рядышком. На подносе лежали разного рода инструменты. Вначале девушка посвятила ему фонариком в глаза, касаясь нежной кожей лица. Затем осмотрела следы от верёвок и шишку.

— Ты целитель?

— Была.

Он пристально её разглядывал: Минимус, худая, тонкие ноги, грудь маленькая, личико овальное, глаза голубые, волосы прямые, светлые, курносая.

— Жить буду? — выдавил со смешком.

— Если вступишь в наши ряды, — взгляд стал серьезным, поджала, и без того, тонкие губы.

— Поэтому переместили? — Кивнула. — Где моя подруга?

Девушка встала и собиралась уйти, но он схватил за запястье, удерживая силой. Тогда она яростно зашептала:

— Тебе лучше не знать! Отпусти, или закричу! Снаружи стражи! — вырвала руку, остановилась у двери и бросила через плечо. — Я бы согласилась.

— Стой! Как тебя зовут?! — Она сделала шаг и помедлила.

— Амина, — ответила грустно, и исчезла в туннеле.

Воняло мочой. Рем морщил нос, забившись в дальний угол. Вскоре принюхался и перестал ощущать запах. Из головы не выходили слова Амины. Если они хотят его в свои ряды, то почему держат здесь? И куда дели Мари? О ней он беспокоился больше всего, ощущая ответственность за спасенную жизнь. Уснул. Одолевали кошмары. Дверь вновь отворилась. Коренастый захватчик пожаловал. «Не иначе как вербовать».

— Добро пожаловать на дикую гору, Рем! — пробасил визитёр, приглаживая рыжие, грязные волосы. Они могли гореть на свету, словно солнышко, будь он любителем мыться.

— Наверное интересно, почему ты здесь? — Рем кивнул, хрустя зубами. — Мы дикари своих не бросаем, а ты один из нас.

— Поэтому держишь, как пленника? — осклабился он.

— Вынужденная мера, друг мой, — сложил на груди массивные руки. Балахон съехал, обнажая шрамы. — Ты привязался к Магнусу. Как так вышло? Они ведь нас притесняли столько лет! — карие глаза сверкали безумным огнём.

— Среди вас они тоже есть. Или меня зрение подвело? — язвил он.

— Верно. Они с нами…, но не на равных, — улыбнулся, обнажая жёлтые зубы. — Подумай, чего хочешь. Если пожелаешь провести остаток дней в обоссанной комнатке, я пойму, — обернулся напоследок, и хлопнул дверью.

«Они ненавидят Магнусов. А значит, Мари в беде». Схватился за голову. «Нужно ей помочь. Для начала не мешало бы выбраться из заточения». Соображал до тех пор, пока морально себя не истощил, и, в конце концов, решил подыграть рыжему.

В следующий визит был хорошим мальчиком, покладистым, и заслужил небольшую экскурсию. Рыжий ступал впереди грузной походкой, ногой чуток подковыривал. Туннель тянулся, освещённый факелами. «Они в прямом смысле пещерные», — невесело думал Рем. Рыжий сбавил ход. Видимо, устала нога.