– Сядь, – я дернул разошедшегося приятеля за полу куртки.

Эльфы оживились и стали что-то обсуждать.

– Эй, эй, куда?! – заорал друг, когда меня молча потащили вон из комнаты. – Пидорасы недоделанные, верните Миху!

– Что такое «Пидорасы недоделанные», – поинтересовался светленький голубоглазый эльфик, который железной хваткой держал меня за предплечье.

– Неполноценные люди с точки зрения некоторых индивидуумов, которые для интимных отношений предпочитают свой пол и не имеют вследствие этого возможности размножаться, – сказал я и испугался, вот ведь дернуло, наверняка не то ляпнул. Но Толян был уж очень ярым гомофобом, не признавая никаких других вариантов ориентации; и зная друга почти с пеленок, я тщательно хранил свой секрет. Толик бы не посмотрел, что дружим с детства, и пересчитал бы мне зубы и ребра, узнай он про мою голубизну.

– А ты тоже так думаешь? – задал вопрос эльф, открывая неприметную дверь.

Почему-то вопрос показался с большим подвохом. Я, чтобы потянуть время, прошел в центр небольшой комнаты без окон и сделал вид, что заинтересовался стеной. Одна и в самом деле отличалась от трех других – была более гладкая, отшлифованная и, если присмотреться, то темнее остальных. Так что я думаю? Вопрос, конечно, интересный. Повернулся, посмотрел на прислонившегося спиной к двери конвоира. Он стоял, сложив руки на груди, склонив голову к плечу, отчего прямые шелковистые волосы золотым водопадом рассыпались по плечам. Не слишком длинные, не как пишут в фентези-романах – до колен или до пят, всего лишь чуть ниже лопаток, но как же это было офигенно красиво! Сразу захотелось запустить пятерню в эту роскошь, оценить на ощупь гладкость и богатство золотых прядей. А эльф терпеливо ждал, не сводя с меня своих чуть раскосых голубых глаз.

– Нет, я так не считаю, – охрипшим голосом, наконец, выдавил я.

– Хорошо, – в его голосе не было каких-либо эмоций, просто констатация факта, – тогда план такой: мы с тобой в этой комнате делаем вид, что совершаем половой акт, там, – эльф махнул рукой в сторону странной стены, – твой друг пугается и рассказывает все, что нужно.

– Да вы офигели! – от возмущения заорал я фальцетом. Трахаться, пусть и с воплощением мечты, но делать это напоказ… Я же не блядь все-таки.

– Значит, предпочитаете пытки?

– Да я тебе и без пыток скажу, что мы хотели просто срезать путь к станции! – что они заладили: пытки, пытки. Какие-то дикари, право слово!

– Это ты так говоришь, но на закрытой территории, огороженной специальным силовым контуром, неоткуда взяться посторонним. Отсюда начальство сделало однозначный вывод, что вы шпионы…, – далее последовало непроизносимое чередование звуков.

– Это упавший заборчик из колючки, что ли, ваш контур? – хмуро поинтересовался я, понимая, что попали мы с Толяном по-крупному. – Починили бы хоть.

– Старое ограждение подновлять смысла нет, только внимание привлекать. В прошлые времена был договор с вашими, – снова непроизносимое слово, – что точка сопряжения миров будет заблокирована и охраняться с нашей стороны. Это гарантировало невмешательство и соблюдение секретности. Ныне приходится справляться самостоятельно и тратить много сил и времени на поддержание силового контура. Не имея специального оборудования, вы не смогли бы преодолеть его, кстати.

– Черт, – взлохматил я свою шевелюру, – но мы просто прошли, и все.

– Есть небольшая вероятность сбоя в работе силовой установки, – с сомнением произнёс эльф, – но допрос должен быть проведен, и ваши показания совпасть.

– Ну что у вас никакой сыворотки правды нет? Или заклинания, что ли?

Эльф молча смотрел на меня с какой-то непонятной жалостью.

– У нас технологии, а не магии, – наконец ответил он, – и разница между организмами. Экспериментов не было, чтобы проверить воздействие.

При всей правильности речи – а говорил он без малейшего акцента – все же иногда проскальзывало нечто, что давало понять – язык не родной. Или он волновался? Понять что-то по ничего не выражавшему лицу было невозможно.

– И про пытки мы не шутим, – эльф вскинул запястье к глазам, там было что-то вроде часов или браслета. – Время вышло, – бесстрастно закончил он и шагнул ко мне.

Вблизи он оказался еще красивее. Нежная кожа явно не знала бритвы, глаза мерцали и завораживали, такого насыщенного цвета у людей встречать не приходилось. Эльф, оказавшийся неожиданно сильным, опрокинул меня на спину и навалился сверху, я дернулся, уперся руками в грудь, в тщетной надежде оттолкнуть.

– Раздеваться будем? – шепотом поинтересовался он.

Думать на такие отвлечённые темы было сложно. В конце концов, разве пытаемый решает столь важные вопросы? Всегда казалось, что палач.

Эльф, не дождавшись ответа, сам освободил меня от одежды и разделся сам. Получилось у него все это быстро и как-то профессионально. Опыт большой, что ли?

Этот тип, с большим опытом, действовал уверенно и жестко пресекал попытки поучаствовать в процессе. Руки мне быстренько завели за голову, и дернуться было уже нельзя. Эльф мне нравился, и честное слово, если бы не сознание того, что за нами наблюдают, и не холодок, расползающийся от живота по всему телу, то просто растаял бы от удовольствия. Иметь партнера, от которого гормоны начинают бушевать как у подростка, м-м-м…

– Ну зачем, зачем ты такой отзывчивый, – шептал мне в ухо эльф, – я же тебя насиловать должен, а ты бояться…

От шепота крышу сносило основательно, и я со стонами, которые не получалось сдерживать, забыв, что трахаемся на публику, подавался вперед, пытался обхватить талию партнера ногами.

– Не смей! – шипел он, встряхивая головой и прикрывая мое искаженное страстью лицо своими волосами. – Я тебя насилую!

– Да, да, – соглашался я и лез целоваться.

Эльф как мог отстранялся. Вскинув голову в очередной раз, вдруг счастливо улыбнулся и приник к моим губам своими. Ощутив, что руки свободны, я сжал партнера в крепких объятиях и закинул ноги ему на спину.

Такого мощного оргазма испытывать еще никогда не приходилось. Мы лежали на подстилке, пытались прийти в себя, когда дверь распахнулась и кто-то из коммандос из коридора бросил несколько отрывистых фраз.

Я дернулся. После секса, который был на публику, конечно, глупо прикрываться, но сверкать голой задницей свыше необходимого желания не было.

– Друг все рассказал, – сказал эльф, лениво развалившийся на подстилке, – так что вам решили поверить, несмотря на странное и нелогичное поведение того, второго.

– Так он был сильно нетрезвый, – хмуро ответил я, одеваясь под пристальным наблюдением. – И почему вот так сразу поверили, вдруг мы сговорились и долго репетировали?

Вместо ответа эльф махнул в сторону стены, она сначала помутнела, а потом стала прозрачной, и за ней обнаружилась комната, где был Толян с парочкой охранников. Вид у друга был бледный, в глазах плескался вселенский ужас. О господи, неужели он так впечатлялся тем, что увидел?! Эльфы-то хорошими психологами оказались, нашли больную точку и мгновенно все выяснили. Толик теперь, наверное, и разговаривать со мной не станет.

– Что с нами теперь будет? – спросил я.

– Начальство убедилось, что вы не шпионы, отпустим, – было странно слышать, как он то открещивается от своих руководителей, а то наоборот, подчеркивает это самое «мы».

– А если расскажем?

– Память подотрем, – эльф вынул из кармана небольшую коробочку с кнопками, а я сразу вспомнил «Людей в черном».

– Жаль, – с искренним сожалением выдал я, расставаться с воспоминаниями о прекрасном голубоглазом эльфе не хотелось, а вот для Толика это будет благом.

Эльф закусил губу и долго смотрел на меня не мигая.

– Ладно, пусть это будет тебе подарок на ваш главный праздник, – он убрал коробочку с глаз долой.

– Я никому не расскажу!

– А кто тебе поверит? – пожал плечами эльф. – Единственное, что ты должен пообещать, – никогда не появляться поблизости от этих мест. Второй раз чуда не случится, убьют и разбираться не будут.