Немного разочарованный, вернулся на кухню и сел на нелюбимый мной мягкий уголок, но табуретка была одна, и я ее решил уступить гостю.

Женя, видимо, решил поплескаться подольше. Я успел уже включить телевизор и попялиться в какой-то сериал, само собой про ментов. Как будто на работе было мало этого счастья, но, видать, они давали хорошие рейтинги, поэтому по всем каналам было засилье или псевдоюмористических ситкомов, или таких вот полудетективов-полубоевиков сомнительного качества.

– С легким паром! – сказал я вышедшему из ванной Жене. Еще одно испытание выдержки – на нем, кроме полотенца, ничего не было, и оно не скрывало ни хорошо развитого торса, ни длинных ног, прикрывая только бедра.

– Спасибо.

– Чаю? – я вскочил, стараясь, чтобы мое состояние не было слишком заметно. Женя уткнулся в кружку и улыбался каким-то своим мыслям, наслаждаясь густым ароматом хорошо заваренного чая.

– Может, бутерброд сделать? Или борщ погреть? – вспомнил я о долге хозяина.

– Если случайно есть конфета, продам душу, – он пристально посмотрел мне в глаза и чуть заметно улыбнулся.

– Есть, – я порылся в шкафчике и выставил на стол коробку «Вдохновения».

Женя кивком поблагодарил и потянулся за конфетой. Не знаю, как так можно, но он умудрился измазать губы в шоколаде.

– Вытри, – не выдержал я.

Он вытер, но с другой стороны. Потом облизал уголки губы кончиком языка, и меня бросило в жар, я почувствовал, как лицо заливает предательский румянец.

– Что, еще не все?

– Нет, – выдавил я из себя с трудом и зачем-то потянулся рукой, чтобы убрать капельку шоколада, притаившуюся в уголке нижней губы.

Он перехватил мое запястье и пристально посмотрел мне в глаза. Это мгновение показалось бесконечным, я как будто провалился в колодец, утонул в омуте или попал в искривленное пространство, где время течет по другим законам – а потом он вобрал мои испачканные в шоколаде пальцы в рот. Было ощущение контузии. По крайней мере, что-то такое я читал про войну и сейчас был уверен, что где-то взорвалась бомба, потому что кроме дикого шума в ушах не слышал ничего, а все ощущения сосредоточились в кончиках пальцев, напрямую связанных с низом живота, где разгорался нешуточный пожар.

– Слав? – он потянул меня на себя, и я непонятно каким образом оказался сидящим у него на коленях. При других обстоятельствах можно было бы посмеяться: я со своими метр девяносто и соответствующим весом, и он сантиметров на двадцать ниже и легче на пару десятков килограмм.

Только веселиться не хотелось совершенно. Его губы сначала изучающе, а затем требовательно ласкали мои, а руки гладили спину, забравшись под футболку, расстегивали ремень и молнию на джинсах, сжимали ноющий член. Накрыло меня не по-детски. Соображалка отключилась совсем, и если бы он разложил меня прямо на полу, то ни сил, ни желания сопротивляться я в себе не нашел бы. Так и простился бы с анальной девственностью. Безропотно и покорно.

– Слав, не могу больше, – прошептал Женя, – трахни меня!

Я кое-как встал на ноги, шатаясь как пьяный и пытаясь сообразить, что делать. Он же, быстро скинув полотенце, дав на мгновение полюбоваться его ровным, хороших размеров членом, развернулся задом и, опершись грудью о стол, расставил ноги.

– Давай. Я подготовился, – и сунул мне фольгированный квадратик.

Просить дважды меня было не нужно. Едва раскатав непослушными пальцами тонкий латекс по всей длине, тут же приставил головку члена к влажно поблескивающему анусу – действительно подготовился – взял Женьку за бедра и, не особо церемонясь, засадил на всю длину.

Возможно, нужно было действовать осторожнее, но опыта отношений с парнями у меня не было, да и с самоконтролем в данный конкретный момент времени было туго. Потому что испытываемые сейчас ощущения затмили все, что у меня было раньше. Наверное, потом секс с девушками меня уже не прельстит…

Женька, сначала напряженный, начал подаваться назад, подставляясь под удары. Едва слышно постанывал, хватаясь побелевшими пальцами за край стола, а у меня перед глазами плыли цветные круги, и только одна мысль билась в сознании: «Я… парня…». Под ладонями стало влажно, Женька покрылся испариной, да и я тоже смутно ощущал, как течет пот по вискам.

Кончил я с хриплым воем и бессильно опустился сверху на спину распластанного на столе любовника. Он сам хрипло дышал и содрогался в последних судорогах оргазма.

– Слезь, – он слабо шевельнулся, и я со стоном плюхнулся голым задом на велюр кухонного уголка, – укатал!

– Прости, – покаялся я, глядя как он с трудом поднимается на дрожащие ноги и продолжает держаться за край стола.

– Глупый, – фыркнул он и провел кончиками пальцев по моей щеке, – давно так не накрывало.

Мы вместе постояли под душем, надеясь, что струи воды смоют все, что нужно. Сил на полноценное мытье не было, даже поцелуи казались вымученными, хотя и приятными, но того возбуждающего действия уже не оказывали.

– Завтра, – пообещал Женя, вытираясь, и передавая полотенце мне – я как-то забыл принести еще одно. Не до того было.

– Угу, – согласился я и понял, что тоже совсем засыпаю.

Вопросов было в достатке, хотелось кое-что выяснить и уточнить, но голова от пережитого за один день работать не хотела, и я, поддавшись соблазну, улегся под бочок неожиданного любовника и пообещал себе узнать обо всем завтра.

– Спокойной ночи, – сказал Женя моей спине и собственнически обнял поперек груди.

– И тебе, – я прижал его руку плотнее и под размеренное сопение не заметил, как вырубился сам.

Утренняя неловкость прошла мимо, благодаря Жениной активности. Мы проснулись одновременно, да и тяжело было бы пробуждаться порознь, так сплетясь руками и ногами. Как лианы.

– М-м, доброе утро? – спросил Женя и прикоснулся губами к моей небритой щеке.

– Доброе, – ответил я, чувствуя как в бедро упирается его член, во что вдавливалась моя эрекция, я не знал.

Женя качнул бедрами и запустил руку под одеяло, разворачиваясь ко мне боком и обхватывая ладонью оба наши члена.

– Хочешь?

– Что можно ответить на такой вопрос, особенно когда, в общем-то, твоего согласия и не требуется? - И я просто прикрыл глаза, безмолвно позволяя все.

Почти до полудня мы провалялись в кровати. Потом неспешно позавтракали и решили двигать к дяде Лёне – приехать он мог в любой момент. Мобильников тот не признавал как класс, хотя дочь и пыталась несколько раз убедить пользоваться достижениями прогресса. Только все было бесполезно. Тихий саботаж работал гораздо лучше громких криков и жарких споров. Телефоны долго не жили, то попадая в ведро с соляркой, то случайно вываливаясь на дорогу, то каким-то образом подключаясь на зарядку в сеть 380В. С трубкой от домашнего радиотелефона таких катаклизмов не случалось, и дочь смирилась – на самом деле он вообще редко был недоступен по городскому, только когда в дороге, пожалуй. Или когда забывал телефон дома.

Мы решили не ехать четыре остановки на трамвае, а пройтись пешком. Погода решила смилостивиться, и солнце прогрело воздух градусов до десяти тепла. Я шел и жмурился от удовольствия. Тело пело, в крови плескались остатки полученного удовольствия, и думать о том, что вечером мы расстанемся навсегда, не хотелось.

– Жень, я так понимаю, что ты все время по командировкам мотаешься?

– По гастролям, – поправил он.

– Не думал где-то осесть? Не все же танцами на жизнь зарабатывать.

– Не только танцами, – рассеянно ответил Женя, – коллектив не могу подвести, да и возраст в этом деле совсем не помеха. Опять же без того адреналина, что дает мне моя работа, я уже не смогу.

– Адреналиновый маньяк? – вымученно пошутил я. Зря, ох зря завел этот разговор. Нечего мне предложить такому парню. Опять же городишко у нас маленький и сильно провинциально-патриархальный. Подумать страшно: если вдруг кто узнает… А ведь здесь как в деревне – все про всех знают.