– Я тебе говорю, что путь срезать можно, – горячился альфа.

– Не ездят той дорогой давно караваны. Тракт совсем плохой стал, повозки не пройдут!

Спор велся на повышенных тонах, и Лиам даже чуть отвлекся от своих наблюдений, а Финдли тем временем почти дошел до тех кустов…

– Ли?

Лиам заколебался: отвечать или не стоит? Ситуация вроде бы и не таила угрозы, но настораживала, хотя он и не мог понять, чем. В кустики по всякой надобности ходили все. Ничего удивительного здесь не было, но… Вот это неуловимое «но» и не давало покоя. А своей интуиции Лиам привык доверять. Он по возможности быстро, но стараясь двигаться бесшумно, крался вдоль края поляны к тому месту, откуда ушел. Камень в руке, который он забыл выбросить, нагрелся и стал странно влажным. Еще немного, еще от силы десяток футов, и он был бы на месте, но не успел – за спиной Финдли внезапно выросла тень с занесенным ножом.

Раздумывать было некогда. Время сжалось, замерло на мгновение, прежде чем пуститься вскачь, и Лиам знал, что, кроме как вот в этот короткий промежуток, другого шанса спасти дурного альфу у него не будет, и не раздумывая, запустил камнем в нападавшего.

Лиам давно не метал ничего в цель, наверное, с того самого дня, когда последний раз был на озере с отцом, но здесь было близко и промахнуться оказалось нереально. Глухой удар – Лиам бы хотел, чтобы камень попал в голову, но и сам понимал, что вряд ли – и Финдли резко обернулся, поднырнул под занесенную руку, выворачивая ее назад.

– Чего ему было надо? – поинтересовался Лиам, подходя ближе.

– Тебя, – буркнул Финдли, прижимая коленом поверженного противника к земле и отбросив нож подальше в траву.

– Меня?!

– Ты красивый.

– Я?!

– Вот заладил…

– А тебя, чтобы не мешал, да?

– Угу.

– Все равно он наш будет. Свалил бы ты лучше, под ногами не путался, – насмешливо сказал лежащий на земле альфа, за что и получил по зубам.

Лиам пошарил в траве и теперь с оружием чувствовал себя гораздо спокойнее. Нож, конечно, был гораздо больше того, к которому он привык, с широким лезвием и тяжелой рукояткой – такой в карман не спрячешь, для него ножны нужны.

– Я вызываю тебя на бой до смерти, – зло прошипел Финдли.

Лиам вздохнул – у кого-то не ко времени благородство взыграло, можно подумать, только одним боем и закончится. Он наклонился над альфой, примерился, не дожидаясь формального согласия, и стукнул рукояткой в висок. Убить – не убил, но альфа обмяк и больше был не опасен.

– Связать есть чем?

– Какого…

– Ты со всем караваном биться собрался? – сухо поинтересовался Лиам. – Мне без разницы, если таково твое желание свести счеты с жизнью, а меня уволь. Как думаешь, много им понадобится времени, чтобы разобраться и вздернуть на ближайшей осине?

– Не будут они тебя вздергивать, – пробормотал Финдли, связывая бессознательное тело, – камень на шею и в воду, чтобы следов не осталось.

– Спасибо, успокоил!

– Я старался. Пойдем, – Финдли дернул Лиама за руку и повел краем поляны к их повозке, стоящей на отшибе – теперь было понятно, почему.

Чуть в стороне вздыхали и фыркали отпущенные на ночь лошади.

– Давай лошадей заберем? Так гораздо быстрее будет. Да и должны они нам за невыполнение обязательств. За проезд-то денег содрали.

– Ты умеешь ездить верхом? – удивился Финдли.

Лиам закатил глаза:

– Разумеется.

– Хм, я думал… Не важно. Уздечки я найду, а вот с седлами ничего не выйдет.

– Без разницы, меня степняк учил ездить, – произнес Лиам и загрустил, как всегда, когда вспоминал те времена. И Сойла-то давно на свете не было, а каждый раз больно, как по живому резало – загорелый дочерна мужчина с длинными седыми волосами, сажавший сына хозяина на полудикого жеребца, ощущение полной свободы и абсолютного счастья, когда хочется делиться им с целым миром.

– Смотри. Жди здесь, я сейчас.

Финдли как будто растворился в ночи, уж что-что, а двигаться бесшумно он умел. Лиам поправил накидку, съехавшую на глаза, и перехватил поудобнее нож, решая, сходить ли самому за пожитками или все же подождать, где велено. Пока раздумывал, вернулся Финдли с мешками.

– Держи, я сейчас лошадей приведу.

– Услышат же…

– Неважно. На самом деле это самодеятельность двух новеньких. Хозяин был не в курсе, потому и лошадок взять разрешил.

– Ты что, ему все рассказал?!

– Не дергайся, все в порядке, – жестко сказал Финдли, – сделку нарушать нельзя – это несмываемый позор.

– А этим можно?

– А с этими мы ни о чем не договаривались. Они стерегли хозяйское добро, а сами из западных земель. Так что у них принято женихов красть, а я просто мешал, ничего личного.

Лиам открыл рот, потом закрыл – слов от возмущения у него не было.

– Я догадывался, что они что-то замышляют, и если бы не твоя строптивость…

– Заткнись, – прошипел Лиам, понимая, что еще немного, и скандала не миновать, – я не твоя омежка!

– Поосторожней со словами!

– Ладно. Тогда раз хозяин в курсе, то почему мы бежим в ночи?

– Потому что парни живы, ты сам встрял и не дал мне разобраться по-нашему. А теперь у них дело принципа меня прикончить, а тебя украсть. Так что не болтай, а забирайся на лошадь и давай, наконец, уберемся отсюда.

Лиаму ничего не оставалось, как последовать совету и, положив перед собой мешок с пожитками, тронуть поводья. Кажется, до взаимопонимания им еще очень далеко.

 Впоследствии Лиам не любил вспоминать дорогу до Эйсема. Кошмарное время. Просто кошмарное. Изображать из себя омегу было невыносимо, и он больше всего боялся сорваться. К тому же приходилось быть постоянно начеку – почему-то он внезапно начал нравиться альфам. За шуточки Финдли хотелось убить или хотя бы стукнуть чем-нибудь тяжелым. Как объяснить, что от глупых замечаний, которые кажутся забавными только ему, сводит скулы и появляется нестерпимое желание сказать: «Спасибо за помощь, дальше я сам»? Лиам сдерживался изо всех сил. Прятал лицо, вызывая насмешки, но слышать постоянно «милашка» и «красавчик» больше не мог.

– Расслабься, ты чего такой напряженный? Скоро у своих будем, – Финдли получал удовольствие от ситуации.

– Мы уже прошли земли тех ненормальных альфейцев? – сквозь зубы спросил Лиам.

– Не знаю, что ты имеешь в виду под ненормальностью…

– Тех, которые не выносят людей!

– Ах, тех!

Лиам сжал поводья с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Да. Тех.

– Открою тебе страшную тайну: все альфейцы не слишком любят людей. Не за что вас в общем и целом любить. Договоренности не соблюдаете, слово чести нарушаете, привилегии король одной рукой дает, другой – отнимает. А с какой радости я буду признавать его власть над собой? Кто он такой? В битве при Присаме прятался за спинами и дрожал как заячий хвост. А потом его мой отец с поля боя вынес, мы ж с ним в таверне элем наливались и братались навек. И что? Прошло десять лет – и куда все делось, – горько закончил Финдли.

– Его величеству тогда было всего семнадцать…

– Детка, а тебе сколько? А?! Что-то не помню я, чтобы ты труса праздновал. Будь ты хоть немного похож на того высокомерного индюка, ни в жизнь бы связываться не стал. Ты вон не раздумывая на помощь кидаешься, спину прикрываешь. Спасибо, кстати.

Лиам не знал, как реагировать, не говорить же: «Пожалуйста», и просто из духа противоречия ляпнул:

– Не знаю, как бы повел себя на поле боя. Вообще бы не хотел там оказаться.

Финдли от души расхохотался и сказал, вытирая выступившие слезы:

– Ничего ты не понимаешь! Что может быть лучше хорошей драки! Привал, – скомандовал он, натягивая поводья.

Лиам скептически пожал плечами и вслед за Финдли слез с лошади.

– Не знаю, мне драться не слишком нравится.

– С такой смазливой рожицей и не надо, попортишь красоту… А так, может в столице…