Он замолчал. Лира заметила, что их разделяет меньше одного шага. Когда она успела так подвинуться к нему?

- Голос Бездны это что-то вроде избранного? – робко спросила она. – Я тоже обладаю каким-то даром?

- Ты, как и твои предшественники, одним присутствием в мире создаёшь коридор пустоты. Ты ведёшь за собой Бездну, Лира Диос.

По светлой части пола проносились тени облаков, и Лира вздёрнула голову. Там, выше тёмных старых каменных стен, за неровным краем разрушенной башни, было по-весеннему ярко-голубое небо с маленькими клочьями ваты-облаков. Это небо, казалось, принадлежало какому-то другому миру.

- Это ещё не всё, – мрачно сказал Дэви. – Твоё рождение, как и рождение троих до тебя, знаменует приход первого вампира.

- Он ищет меня?

- Макта вовсе не знает о твоём существовании. Хотя, возможно, вы связаны с ним. Макта каждый раз уходил в сон вскоре после кончины Голоса Бездны. Случайное ли это совпадение?

- Я не понимаю, господин?

- Мы, Его дети, боимся Его и восхищаемся Им. А Макта не испытывает любви к нам. Он способен убить любого своего потомка одним взглядом, одним щёлчком пальцев. Но дело даже не в этом, - владыка резко склонился к ней, напугав. - Когда я вижу Его, я… и другие старейшие… - мы чувствуем Его силу, Его безграничную власть над нашими слабыми телами, цепляющимися за грань, отделяющую жизнь от не-жизни. Первый вампир – и залог, и угроза самому существованию carere morte. Он, Макта, страшен. И она непредсказуем, как Хаос!

Больше всего Лиру напугала ставшая почти бессвязной речь владыки.

- Почему вы так говорите, господин? В архиве охотников нет никаких упоминаний Макты со времени его ухода – Второго Бала Карды. Если он так страшен, почему в истории, которую ведёт орден, нет никаких упоминаний о нём?

- Продолжение истории Макты интересно только вампирам. Макта одержим одной идеей – уничтожением нашего мира. Впрочем, до недавнего времени я был спокоен. У него ничего не выйдет - думал я, ведь Арденсов не осталось в мире, значит, сила старейшего - такая же сказка, как и другие легенды старой Карды. А тепеь выясняется, что Макта все еще может устроить здесь конец света, точнее, конец нашей вечности, - Дэви помолчал. - Ты любишь гулять на Пустоши… Двести лет назад я хотел сделать это место новым домом carere morte, и Макта воспротивился. Он убил многих старейших, сопровождавших меня, одним взглядом и лишь Великий вампир смог остановить его. И всё же нам пришлось оставить Пустошь первому... Тогда главной резиденцией цитадели вампиров стала «Тень Стража».

- Разрушенная после знаменитого похода Гесси…

- Да. Но это - совсем другая история.

- Из страха перед Мактой Сесилия хочет меня убить? Она боится нашей связи, нашей нити... Так это Его тень была там, над церковью?!

Владыка отступил. Его руки висели безжизненно, как плети.

- Да, это был Он.

Лира долго вслушивалась в наступившую звонкую тишину. Дэви отвернулся, показывая, что странный разговор закончен, но она всё же решилась спросить:

- Тогда… почему вы не отдали меня госпоже Калькар, владыка?

Её молодой голос оттолкнулся от стен, вопрос, зазвенев, унёсся ввысь без спутника-ответа. Вампир уже покинул башню.

Лира рванулась на бесцельную прогулку и возвратилась в замок только к вечеру. У себя в комнате она разделась, но не легла в постель – уселась перед зеркалом прихорашивать волосы. Она легкомысленно оставила дверь незапертой и даже чуть приотворённой. Лира ждала гостя.

Она всматривалась в зеркало, ища в его пустых глубинах знакомый тёмный взгляд. Она не думала о Макте, о своих недругах в свите Дэви – ни о чём из того, что следовало бы обдумать. Лира ждала.

Владыка ушел из башни, испугавшись. Ведь вопрос Лиры подразумевал только один ответ - любовь. Почему же еще можно пощадить того, кто единственный имеет власть тебя уничтожить? Владыка придет к ней очень скоро или очень скоро прогонит ее прочь. Так или иначе, сейчас его время решать - не ее.

Было страшно и одновременно волнительно, как на первом экзамене по охоте. Достаточно ли она горяча, чтобы ответить мужчине на все ласки, как должно? Тело трепещет, но не так, как в далеком декабре, когда на мосту она ждала от владыки поцелуя. В груди не разгорается пожар - скачет огромная холодная лягушка, движения пальцев, перебирающих волосы изящны, завлекающи, но их кончики не чувствуют ничего - ни тепла, ни приятной глакости шелка, ни режущей боли, ни холода...

Вот чёрные тени новой ночи легли в углах комнаты и по зеркалу пошла тонкая трещина, деля отражение девушки надвое. За спиной Лира почувствовала холодную тень. Он здесь! Что он сделает? Обнимет? Укажет на дверь?

Лира встала, но не обернулась. Она была странно спокойна, почти равнодушна. Дэви подошёл и обнял её. Лира повернула голову, позволяя себя целовать. В зеркале краем глаза она увидела тень его рук, очень тёмную - на своей белой коже. Сама Тьма обнимала её.

Вдохновлённая этим, она отвернулась от зеркала и теперь горячо ответила партнёру на поцелуй.

В ордене об этой стороне жизни carere morte говорили разное. Пожалуй, ни один другой вопрос не имел столько различных и подчас смешных трактовок. Неправы оказались те, кто придерживался мнения о половом бессилии бессмертных. Неправы оказались и те, кто обещал бессмертным любовникам неземное блаженство, которое не дано ощутить смертным. Было мгновение, подобное вспышке, когда она чувствовала себя единым целым с мужчиной и это единое словно снова было живым. Но миг ушёл и, как расплата за него, пришёл вечный вампирский голод: ощущение растущей пустоты внутри. Тогда Лира впервые подумала: «Мне нужна кровь – немедленно, сейчас!» - и ей было абсолютно всё равно где она её достанет, у кого отберёт вместе с жизнью.

Дэви отодвинулся на край постели, Лира же забилась вглубь, к спинке кровати. Она сидела, скрестив ноги, упираясь острыми локтями в коленки, и её чуть пошатывало – Лира всё ещё ощущала себя в объятиях Тьмы.

Она поймала взгляд вампира и первой отвела глаза, опустила голову, позволив тени волос опуститься на лицо. Лире не хотелось, чтобы владыка прочитал сейчас её мысли.

«Я равнодушна к нему, как к мужчине, а вот его влечет страсть... но не ко мне - к Той, что смотрит из моих глаз. Он не отдал меня Сесилии, потому что не хочет потерять... но не меня - дорогу к Бездне. Да, он влюблен... но не в меня – в Бездну, смотрящую из моих глаз - в свою погибель!»

Разочарование и грусть порхнули, ночными мотыльками коснувшись груди, и исчезли. Остался покой: одиночество ее души никто не потревожит... Звонкий смех Лиры напугал обоих. Дэви вскочил с постели. Он глядел обречённо. Смех исторгался из уст Лиры, но принадлежал он не ей. Она не могла унять его никаким усилием воли. Смеялась Бездна.

Глава 6

МЫШКА В МЫШЕЛОВКЕ

Сначала был один маленький вампирчик. Он появился из-за поворота на Серму и словно приклеился к Мире, хвостом потащился за ней, дразня и улюлюкая, но не рискуя приблизиться: среди дикарей столицы ходил упорный слух, что предательница Вако не расстаётся с оружием охотника - мечом и арбалетом. Мира пыталась не обращать внимания на наглого спутника, она удвоила усилия, надеясь скорее добраться до защитного купола покрова. Дикарь не отставал. У Золотого моста Сатура к нему присоединились ещё двое, потом ещё… Скоро Миру сопровождала целая стая.

Вот один из летевших позади осмелел, быстро приблизился и вцепился в её тень, ещё двое ринулись сверху на крылья, ломая их. Мира почувствовала, как чьи-то острые клыки скользнули по шее. Но вампир нечаянно ухватил серебряный ошейник и, отплёвываясь, отступил. Мира отпустила крылатую тень, оставив дикарей рвать её в клочья, и камнем рухнула вниз. Новые крылья подхватили её у самой воды.

Белый мост – граница ближайшего купола покрова уже был виден, и вампирша устремилась к нему. Дикари не отставали. Шуточки и дразнилки стихли, они мчались за ней, чтобы убить.