Зал был пуст. Карл долго гулял у беседки, прислушиваясь к шуму речки. Целебная вода её пела об одном.

Латэ ошибается. Не может быть, чтобы уничтожение дара было единственным выходом, который устроит всех! - И охотник спорил сам с собой и злился, что в его рассуждения всё не приходит ясность.

Ведь в то же время Латэ прав! Карл находил многие аргументы: и действительная опасность дара - неизвестной силы, и неминуемость гнева Арденсов – а ведь он совсем не желал ордену гибели. А то, что он в запальчивости говорил главе, в конце концов, только лишь эмоции…

Карл подошёл к беседке, поглядел вниз, в чёрную и прозрачную как ночь воду. Вода чуть колыхнулась, и колыхнулось его отражение, полное сомнениями, как и хозяин.

Через неделю собрание… Что он скажет там? Сможет ли повторить всё то, что говорил сегодня вечером? Вряд ли. Он был уже вполовину не так уверен в своих словах. Надо бы поговорить с Родериком… обо всём. И с Адрианом Дивесом - он вхож в высший свет, знает всё и о Солорах, и о Карита... Может быть, вместе они найдут компромисс.

Она вошла в зал, в нерешительности остановилась на пороге, увидев охотника. Не оборачиваясь, Карл понял, кто эта неслучайная гостья Источника… Мира.

- Эй, - тихо позвала она, но, отразившись от стен, её голос многократно усилился. Карл обернулся.

- Доброй ночи, - поздоровалась вампирша.

- Здравствуй, Мира, - радостно отозвался он. – Не думал, что когда-либо увижу тебя здесь.

- После тренировки Диана пригласила прогуляться и завела меня сюда.

- Откуда ты спустилась?

- Диана сказала идти нижней дорогой, - сообщила вампирша, подходя ближе.

- Правильно. Этот путь для тебя безопасен, - Карл задумчиво улыбнулся. - Хорошо, что мы здесь встретились.

- Да, - Мира рискнула сократить расстояние до Источника до трёх шагов. Вытянув шею, она осмелилась заглянуть в чашу.

- Если я случайно упаду туда, то исчезну, растворюсь без следа, - нервно заметила она. - Это была плохая попытка пошутить…

- Останутся платье и шляпка. Полиция растеряна. Один судья Краус догадывается… Но он молчит. Как странно! – он испытывал непонятное замешательство и старался скрыть его. Сколько они не говорили наедине? Они встречались часто в первый год Миры в ордене, а потом судьба развела их – до случайной встречи в обсерватории. Карл присел, зачерпнул прозрачную воду ладонью и вдруг залюбовался отражением вампирши в чаше. Вода Источника не была беспощадно точна, как зеркало. Размытые, растушёванные черты отражения Миры были прекрасны. Но вампирша не замечала этого. Она тоже глядела в тёмную воду, а её губы печально кривились:

- Я и раньше пугалась своего облика в зеркале, но не так. Какая же я стала… некрасивая!

- Это хорошо. Значит, чары carere morte утрачивают власть над тобой, - не подумав, ляпнул охотник и тут же поправился. – …Я хотел сказать, ты выглядишь гораздо лучше, чем в первый год в ордене.

- Ну да?

- Я всегда видел тебя без чар. Я точен, как фотографический аппарат, - зачем-то пошутил он. Мира не засмеялась.

- Я слышала сегодня от Алекса: ты встречался с нашим владыкой?

- Да, мы встретились в Карде, у Вальде. Дэви допрашивал в пустом доме герцогов какого-то дикаря. Владыка был там с… Наверное, это был Адам Митто.

- А ты был один?

- Со мной была Дара.

- И… что было? – судя по насмешливому тону, вампирша слабо представляла себе этот поединок.

- Ничего особенного. А чего ты ждёшь? Боя, как на ваших тренировках, с сетями, стрелами? Интересно, сколько веков назад ваш владыка в последний раз так развлекался? Это был обычный поединок взглядов, ты тоже в таких сильна. Дэви разбил все зеркала в доме, - Карл усмехнулся, – но ушёл.

- Не верю, - Мира покачала головой. - Я его помню… всё ещё слишком хорошо.

- Прогнать вампира легко, - Карл тростью коснулся её отражения в воде рядом со своим. - Исцелить, к сожалению, сложнее!

Он вспомнил все доводы Латэ, и сейчас они не показались ему справедливыми. Вот вампирша, достойная исцеления. Он понял это раньше всех, когда другие обходили Вако стороной и строили догадки: не соглядатай ли она от Дэви. Нет, предать её он не сможет.

Мира загадочно засмеялась:

- Ты ведь из тех, Арденсов, я угадала? Простым не взобраться так высоко. И - твоя стихийная защита…

- Вынужден тебя разочаровать, но моей защите едва ли… шесть, а не двадцать шесть лет. Ты не угадала. Я не прирождённый охотник. И вовсе из слабейших - выяснилось в первом же рейде.

- Не может быть.

Он улыбнулся. Оказывается, он совсем не устал рассказывать свою странную историю:

- Ещё пять лет назад у меня не было никакой защиты от вампиров. Подобно многим, пришедшим в орден за авантюрами, я плохо представлял, во что ввязываюсь, и, если честно, не очень-то верил в вампиров. Такое здесь наказывается. После первого фиаско Латэ держал меня при себе, надеясь сделать, по крайней мере, своего человека в дневном мире.

- Не может быть! Я помню нашу встречу в Академии… Помнишь? Ты открыл мне окно той декабрьской ночью. Я пробовала бороться, но голод сильнее. Я бросилась на тебя, и щит охотника остановил меня. Да-да, - Мира уверенно кивнула. – Уже тогда у тебя была сильная защита.

- Что…

«Не может быть!» - настала его очередь протестовать, но он молчал. Та встреча с Мирой... - он прекрасно помнил её. Помнил, как безумная вампирша влетела в открытое им окно. Тогда он впервые увидел carere morte близко, без чар, и был неприятно поражен: бледная, истощенная, со спутанными серыми волосами ведьмы и длинными когтями... совсем мертвец. Сейчас Мира другая: мягче стали черты лица и милее улыбка, вновь золотятся волосы, только глаза глядят печально.

Тогда, пять лет назад, вампирша действительно отступила сама, сумев укротить голод. Она вцепилась в подоконник, закусив губы, - и вдруг перевоплотилась. Румянец прорезался сквозь мраморную бледность щек, и глаза полыхнули огнем, но не дьявольским - присущим сильнейшим из смертных. Он увидел тогда: она в плену чего-то темного, чему нет имени, но борется с ним.

С тех пор он видел этот огонь во взгляде каждого carere morte. Воспоминание об увиденном однажды тайном, настоящем, светлом лице Миры, позволило ему видеть истинный облик всех бессмертных, спрятанный за масками прекрасных чудовищ. Оно дало ему защиту и стало его проклятием, ведь он понимал, что убивает не чудовищ...

- Значит, мы навсегда связаны с тобой. И, должен сказать, я благодарен… и всю жизнь буду благодарен тебе за ту паузу, - тихо сказал Карл.

- Какую паузу?

- Та пара мгновений, что ты боролась со своим голодом. Я думаю, в ту ночь именно их мне хватило, чтобы понять, как построить защиту.

Мира со смущённой улыбкой приняла его благодарность. У отражения вампирши на мгновение блеснули тонкие острые клыки.

- А что за фиаско, после которого тебя отлучили от рейдов?

- Я не смог исцелить новообращённого.

- Не слышала об этом испытании…

- Способность исцелять и защита идут рука об руку. Раньше, если в новичке сомневались, его испытывали этим, сейчас о своей готовности к рейдам все узнают на тренировках.

- Со мной в качестве «пугалки».

Карл покачал головой:

- Ты не представляешь, как ты изменила орден.

Мира равнодушно пожала плечами.

- Помнишь, ты обещал мне узнать, почему Арденсы препятствуют ордену в поисках дара? – резковато спросила она.

- Помню, – охотник отвернулся от её отражения и с досадой отметил, что, безусловно, кое-что перенял от Латэ. - Прости, что не обнадёжу тебя: обретение орденом дара несёт Арденсам гибель. Они не согласятся никогда. Если избранный заявит о себе, будет приказано его убить.

- Что же делать?! -

Она старалась придать лицу бесстрастное выражение, но рот жалко кривился. Карл прищурился:

– Ты даже не спросишь, почему дар означает смерть для Арденсов? А это интересная история… Грустная правда такова: орден защищает тех, кто виновен в создании вампиров, тех, чьё существование зависит от существования вампиров. Первый из Арденсов мечтал о продлении жизни и обратился за помощью к одному алхимику. Тот помог ему, но в качестве… побочного продукта их эксперимента получился первый carere morte, – он говорил нарочито шутливо, с ехидцей выделяя научные слова. - Арденс получил дар, продливший ему жизнь. Он не воспользовался им, не попытался исцелить первого вампира: боялся, что это убьёт его. И дар потом переходил к его детям, пока правнучка Арденса Кармель не попыталась его уничтожить, чтобы прекратить охоту лишённого жизни за своей семьёй.