Хиам здорово разволновался от этих её слов. Его голос задрожал:

- Тогда… Это всё меняет, леди Лира. Я останусь здесь, с вами. Вы можете рассчитывать на любую мою помощь… -

Он говорил всё горячее, уверенней… А Лира осторожно коснулась платья на груди, там, где по-прежнему больно кололо сердце. Обзавестись помощником в нелёгком деле голоса Бездны? Это было бы великолепно! Сильный вампир, хозяин зверей, к тому же, беззаветно преданный ей одной. И младшего Калькара нельзя назвать навязчивым, он не тот, кто способен разбить хрустальный трон её одиночества...

«Соглашайся, Лира! Почему ты медлишь?»

Она глубоко вздохнула - вдохнула окружающую черноту, пустоту. Лира была абсолютна уверена, что равнодушна к молодому Калькару. Это не любовь. Что же до сих пор так больно колет её неживое сердце?

«Он пойдёт за тобой, он убьёт за тебя и падёт потом – за тебя. Нет, нет! Глашатаю Бездны не нужны такие жертвы!»

- Благодарю, Хиам. Но помощь мне не нужна.

- Леди Лира…

Она запрещающее подняла ладонь. Вампир не увидел это, но почувствовал волну холода, шедшую из кончиков пальцев голоса Бездны.

- Правда, не надо, Хиам. Я знаю, чем это кончится: твоей смертью. Однажды я уже предчувствовала, что те, кто пойдут за мной, погибнут, но малодушно не предупредила их. И они мучают меня до сих пор! Хватит. Я должна быть одна.

Лицо вампира застыло – ледяная маска:

- Леди Лира! Вам не лишить меня свободы выбора, как поступать. Если я решил защищать вас, я…

- Я хочу быть одна, Хиам, - Лира сделала ударение на новом слове: «хочу». Такое маленькое смещение акцента – и серебряное копьё в сердце собеседника! Хиам ничего не сказал. Потерянно вздохнул и совсем скрылся во тьме. Лира не спеша возвратилась к Дэви.

Слышал этот разговор владыка, или нет, но его отношение к бывшей охотнице вновь изменилось. Он больше не требовал постоянно быть при нём и скоро вовсе отправил её к группе Гелера - на поиски избранного…

- Владыка за двести лет не сделался предсказуемым, - заметила Лира о своём назначении друзьям-вампирам. Гелер усмехнулся, а Адам Митто задумчиво сказал:

- Иначе он бы уже не был владыкой. Не обольщайся, Диос. Ты здесь не потому, что по мнению Дэви способна нам помочь. Ты здесь потому, что у владыки сейчас время важных встреч и важных разговоров и ты, хвостик, будешь ему мешать.

Лира проглотила обиду, спросила спокойно:

- Что за важные встречи?

- Тебе знакомо имя Крас?

- Да. Главный покровитель ордена. У него какие-то дела с Дэви, как с владыкой вампиров? Он же вас ненавидит.

- «Нас», вампирша Диос. Всё изменилось. Грядёт новая война с орденом, и по крайней мере в первой битве Крас будет на нашей стороне.

Лира пожала плечами, отвернулась к окну. За ним была холодная дождливая меторская осень. Сообщение Адама не взволновало её, хотя оказалось неожиданным. Война? За Дону? Хм-м. Лира хорошо помнила орден. Владыке не победить их. Хотя, если Крас будет на стороне carere morte… - Лира зябко повела плечами и придвинулась к стеклу ближе, едва не касаясь его носом. Ей было скучно. В грядущих сражениях - знала она – ей опять не будет места. Её вечная участь: наблюдать со стороны, наблюдать и ужасаться, ужасаться и гадать, какова доля её вины в происходящем.

В Меторе им не удалось найти избранного. Слухи о вампире, обращённом кровью владельца дара в мумию, оказались верны, но за давностью лет восстановить произошедшее не оказалось возможным. Кроме того, Гелеру здорово мешала группа охотников. Скоро они оставили Метор. Поблуждали в окрестностях Доны, смещаясь всё южнее, и к лету восемьдесят шестого оказались в Прэсто.

Прэсто – городок у тёплого моря. Курортное местечко. Сюда приезжали лечить хронические болячки, и не напрасно: Лира с удивлением подметила – пустоты здесь было немного. Этот кусочек мира был живым, не то что блёклый север! Да, вПрэсто вампирского, тёмного – того, что печатью лежало на северных землях.

Вампиры все искал избранного, точнее, избранную – в Прэсто ходил упорный слух о таинственной целительнице carere morte. А Лира отдыхала. Она отыскала пустынное местечко на морском берегу и ходила туда любоваться закатами и восходами почти каждый день. Она сидела на горячем сухом песке, пересыпала песок из ладони в ладонь или просто держала на открытой ладони и ждала, когда песчинки унесёт ветер. Песок сыпался с лёгким шелестом, и Лире казалось, это она сама истончается и рассыпается, это её по крупицам тёплый ветер уносит в небо. Иногда она проходила дальше, до галечного пляжа, и перебирала гладкие камни, обведённые кругами соли, выкладывала из них узоры или просто грела в руках – занятие, достойное двухлетнего ребёнка. Порой Лира вспоминала, что эти камни, холодные и тяжёлые, бессчётное число эпох назад были живыми, странными существами, населявшими совсем ещё молодую планету, и эти мысли нравились ей. Они словно приближали её к жизни, заставляли почувствовать связь между всеми когда-либо жившими существами.

Таковы были её странные утренние и вечерние бдения. И в них с девушкой не было вечной спутницы – Бездны. Королева была слаба в Прэсто. Что такое пустота рядом с мощью огромного тёплого моря, огромного звёздного неба? Тьма таяла здесь, на краю земли. Таяла и скоро совсем исчезала… Горизонт в Прэсто был чист, как нигде, и, глядя на кромку воды и неба, Лира порой забывала, что она – carere morte. Она забывалась: владыка, его свита, вся её странная жизнь казалась глупым сном. И закрывала глаза, смешно надеясь, что таким образом очнётся для новой жизни там, у кромки неба и воды…

Она не запомнила, в какой из визитов на берег познакомилась с Литой. Лита… - совсем не подходящее имя для маленькой, ловкой, быстрой как горная речка девчушки. Лира ясно помнила одно – это Лита предложила знакомство. Она закружила вампиршу, как вихрь. Она вся была – танец и песня.

…- Я не видела тебя здесь прежде, Лита. Откуда ты?

- Я здешняя. Просто я много путешествую. А ты… Ты нездешняя! Я помню, я видела тебя далеко отсюда.

- Я из Доны.

- Ты нездешняя, - кивнула смешная девчушка, странно подчеркнув это слово. На вид ей было лет пятнадцать. Лира очень удивилась, когда, далеко не на первый день знакомства, узнала, что Лите уже двадцать и она замужем. Очень странная особа! И глаза, точнее, их взгляд – словно виденный прежде…

- Нездешняя – что ты хочешь сказать?

- Ты приехала сюда лечиться.

- Ну… да.

- Ты пришла за исцелением, - совсем другой тон. – Так слушай…

Лита взяла флейту и заиграла. Лира узнала уже не одну её странную мелодию, но эта была страннее всех: какой-то дикий ритм и долгие трели, прерываемые ещё более долгими паузами.

- Что это?

- Волшебство! - серьёзно прошептала кареглазая девчушка.

Да, это было волшебство. Мелодия выправлялась. Не сразу, шажками, давая Лире время осмыслить все происходящие изменения. Мелодия вела за собой и меняла её, меняясь сама. Что это? - Слёзы на щеках. Лира торопливо осушила их платком, опустила голову, прячась от странной музыкантши за волосами.

«Чёрт, руки дрожат и сердце бьётся испуганно, сильно. Что эта музыка делает с ней?!»

- Хватит, прекрати! – почти крикнула она, но Лита продолжала. Дойдя до головокружительно высокой точки, мелодия окончательно обрела гармонию, и Лира снова вскрикнула - теперь от восторга. Но музыка оборвалась.

- Ты провела какое-то время с детьми Пустоты, – печально сказала Лита, откладывая флейту. – Это очень заметно, как печать. Но сама ты мало взяла от них! – поспешно заверила она. – Это я ясно вижу… Я просто хотела тебе показать, как вас можно лечить.

Лира чуть улыбнулась, зачем-то скрывая клыки:

- Дети Пустоты – это carere morte? Ты их лечишь, и они действительно становятся смертными?

- Я не знаю, что это «carere morte», но я знаю, что есть Пустота. Я слишком знаю, что она! В Прэсто Ей закрыт путь. Я закрыла Ей путь сюда. Её дети здесь оказываются под моей властью. Мне пока не удалось вернуть кого-либо из них в жизнь насовсем, но подарить им час или день сказки мне по силам.