Рабы - марионетки, отражения своего господина, удерживаемые от тления только силой его воли. Не обманывайтесь, глядя на них, это не те люди, которых вы знали. Говоря с рабом, вы говорите с его господином. Раб - лишь оболочка, носящая чужое проклятие. В этом легко можно убедиться, уничтожив кукловода: проклятие господина сожжёт всех его рабов…

Редко, рабы юных, неопытных, торопливых или несильных кукловодов сохраняют обрывки своей души: клочки памяти, клочки воли. Ужасен вид их и несчастна участь…»

Хозяева - вдруг словно холодом потянуло из открытой в архив двери. Мира поднялась, захлопнула дверь, повалилась обратно в кресло.

А ведь Даниель прав. Уже и книга подсказывает ей. Почему она никогда не думала об этом? Ни разу за все прошедшие годы Мира не допускала этой мысли. Страшной, верной мысли…

Инициировать можно только живого. Это закон. Природный закон. Поэтому во время инициации нужно чутко слушать затихающую жизнь жертвы, важно не пропустить момент, не пустить за черту, из-за которой не возвращаются. Из умершего можно изготовить только куклу, и способны на это немногие, сильнейшие из вампиров: кукловоды, хозяева. Почему она решила, что тогда, в Призрачном парке, поймала ускользающую жизнь Винсента? Да кто способен на это?!

…Огонёк жизни дрожит, обрывается, затухает. Мертвое лицо. Мёртвые глаза. Узнаешь смерть, carere morte?

Она боялась думать об этом. Она начала боятся мёртвых. Она больше не могла: убить. Убить значило - вспомнить. А она боялась вспоминать это…

Мира дунула на свечку. Тонкое острое пламя затрепетало, отрываясь от фитилька, и исчезло, быстро сдавшись неживому холодному ветру. Мгновение горячий фитилёк ещё мерцал красноватым тревожно, но потух и он. Она же снова углубилась в книгу, и каждое слово так же тревожно полыхало, будило страшные, верные догадки:

«Алитер поднимал мертвецов, веками лежавших в земле…

Исцелить обращённых рабов водой Источника невозможно: в мёртвом теле нет ни капли жизни. И место улетевшей души занято хозяином-вампиром. Куклу можно уничтожить, убив кукловода…

Кукловодом способен стать каждый вампир, перешагнувший тридцатилетний рубеж, а в редких случаях эта способность проявляется и ранее. Но немногие carere morte пользуются ей. Даже проклятые страшатся кощунственной силы, дарованной им Бездной, и лишь полностью отрекшиеся от жизни нарекают себя хозяевами…»

«Довольно!» - она резко вскинула голову, точно сбрасывая груз с шеи, захлопнула книгу.

Однако глаза-предатели успели выхватить ещё фразу, и она, вопя, развязно покачиваясь, плясала перед её мысленным взором и когда Мира убирала фолиант в шкаф, и когда она бежала из архива – в библиотеку Академии и дальше, коридором на улицу:

- «Удивительно, что история чёрных господ – кукловодов и их отвратительных марионеток – рабов начинается, по легенде, с Эрвина и Лелии – с трагической истории любви…»

Хлопнула, огрызнувшись по-своему, дверь. Мира бежала вниз, не видя ступеней, натолкнулась на кого-то, не извинилась, не остановилась… Она тяжело мотала головой:

«Эрвин и Лелия» - нет, не может быть!»

- …Не может быть, Мира?! – окликнул её господин в цилиндре и пальто-крылатке, с которым она только что неудачно разминулась.

Услышав знакомый голос, она остановилась, обернулась.

- Не узнаёшь? - он шагнул к ней, приподнял цилиндр, здороваясь. - Короткая же у тебя память, бессмертная!

«Бессмертная», - только один из здешних знакомых мог бы обратиться к ней так. Мира улыбнулась, обрадованная этой встречей:

- Карл? Прости, но ты так… изменился.

Они остановились в шаге, изучая друг друга. «Наш новый глава», - подумала Мира. Она едва узнала Карла и тщетно пыталась сосчитать теперь, сколько же ему должно быть лет. Откуда в его чёрных волосах седина? Резче стали черты лица, еще темнее и строже костюм. Никогда им не догнать друг друга! Сначала он был моложе её, и вот – уже старший.

- Да? – охотник, казалось, огорчился. – Зато ты - совсем как прежде.

- Диана рассказала мне о твоём визите. Не ожидала от тебя столь безумного поступка! Я ждала, что ты ещё навестишь меня… нас.

- Прости. Главе ордена не так-то просто вырваться хотя бы за пределы Академии. Но я готовился к твоему приезду…

- Какие здесь новости? Я слышала, carere morte здорово расплодились.

- Да. Очень тяжёлая зима, – Карл вздохнул. – Потери у нас небольшие, но орден понемногу вытесняют из Ориенса. Я уже три раза устраивал там ловушки со снятием покрова. И попадались в них не дикари, а куклы старейших.

- Даниель меня пугал, что Дэви готовится к войне за столицу.

- Да, это так. И мы готовимся. Будь осторожна здесь. Когда ты вернулась? Вчера… сегодня?

- Сегодня вечером.

- Что ж, - Карл хитро улыбнулся. - Беги домой, собирайся в новую дорогу. Я пошлю тебя на Бал Карды.

- Он завтра!

- Да, именно. Потому я и вызвал вас с Даниелем из Прэсто в такой спешке. Соберись и возвращайся. Я объясню тебе новое задание.

Мира нахмурилась, недовольная его начальственным тоном:

- Верно говорят: те, кто поднимаются на высокие должности из низов, сильно меняются! Что за задание? Важное?

Карл оглядел тёмный и кажущийся пустым парк.

- Я не могу говорить здесь, - мягче сказал он. – Твоё задание касается избранной. Недавно я понял, кто он, наш неуловимый обладатель дара... Собери всё, что нужно для путешествия, и приходи в кабинет Латэ.

Услышав об избранной, Мира отступила и опустилась на ступени. Сердце забилось часто-часто, почти как у человека. Сейчас разорвётся… и это, пожалуй, лучшее, что теперь может с ней случиться. Избранный, дар – какие пустые слова! В них больше нет надежды. Бессмыслица. Чернота.

Пустота…

- Что с тобой? – спросил Карл. Он с тревогой следил за ней. – Ты до сих пор нездорова? Этот инквизитор опять морил тебя голодом?

- Нет, Даниель ни при чём, - почти беззвучно прошептала она. - Просто ночь сегодня какая-то… очень уж тёмная. Какой же тогда будет следующая?

- Если бы ты сказала, что случилось… - охотник опустился на ступени рядом с ней.

«О, ты обязательно помог бы!» – про себя усмехнулась Мира. – Нет. Нет. Нет… Ничего, - вновь обронила она.

Её снова затрясло.

«Я ведь умер. Я должен был, чтобы остаться собой…»

«Но ты... Что ты сделала со мной? Это… чудовищно».

- Ты здесь… замерзаешь. Пойдём в Академию.

Она усмехнулась, ничего не сказала, осталась на ступенях. Но неосознанно, робко Мира потянулась к охотнику: к чужому теплу, к свету чужой жизни. Он встревожил её. Он пообещал краткое спасение от тьмы и пустоты, от призраков и страхов. Он разбудил голод, но не до крови - до ласки. Задавленный голод её одиночества. Забыться в объятиях, все равно, чьих, лишь бы сильных, таких, чтобы не думать, хоть краткий миг, что впереди дороги больше нет!

- Я очень рад, что ты вернулась, - тихо сказал Карл. - В Прэсто ты заставила меня поволноваться.

Она обернулась на тон этого голоса, взяла охотника за руку:

- Пойдём сейчас ко мне…

- Я давно должен был тебе сказать… - он осёкся, нахмурился, глядя, как ее холодные пальцы ласково, завлекающее щёкочут его ладонь. – Мира, ты что делаешь?

- Мне страшно одной, - призналась она и потерянно улыбнулась, не зная как еще намекнуть ему, чего ей сейчас действительно хочется. – Я… боюсь темноты.

Но его рука была напряжена и тверда как камень.

- Идём, - прошептала Мира, закрыв глаза. Говорить громче было больно.

- Тебе же всё равно, кто тебя пожалеет, вампирка? – Карл поджал губы, резко поднялся. – Найди кого-нибудь, а у меня много других дел. И не забудь о задании!

Она склонила голову к коленям, вцепилась пальцами в волосы и не глядела, как он уходит.

Мира легко отыскала этот дом в Центре, хотя прежде была здесь всего один раз. Двухэтажный, из красного кирпича, с красивыми лепными балкончиками – крохотными и совершенно бесполезными. Она быстро нашла нужное окно на втором этаже и, накинув крылатую тень, поднялась туда.