- Ты странная кукла, - заметил Макта. – Беспокоишься о хозяйке, но это не её страх, и даже не тревога куклы за то, что смерть кукловода перережет ниточки марионетки.

- Мира - родная мне кровь ещё по смертной жизни. Что странного в моём страхе?

Макта подошёл ближе. Винсент невольно отступил от его слепых и проницательных глаз.

Не только по указке ордена ты шёл за мной столько лет. Зачем же, дитя души моей дочери? - смилостивился Первый. – Какие ответы ищешь ты для себя?

Винсент опустил глаза. Выходка Макты выбила его из привычного покойного состояния. Сердце бешено колотилось, ноги стали ватными. Он всё не мог поверить, что под ним не разверзлась пропасть, ведь он уже был готов лететь в неё… «Мира, я же мог погубить тебя!» -

- Я нашёл все ответы. Только что.

Опять игра теней… или Макта мудро улыбнулся? -

- Тогда иди… дитя души моей дочери.

Тьма опять взметнулась вокруг него, на ходу оформляясь в фигуру крылатой твари. Не сказав более ни слова, Макта взмыл над лесом и направился куда -то на север. Он спешил к какой-то далекой цели: резкие, сильные, но экономные взмахи крыльев.

"Летит на север... В свое убежище на Пустоши? Или, может быть, в Карду? Дэви сейчас в столице, Карда пуста... Зачем же? -

Стоило проследить за Старейшим, разузнать его планы. Но Винсент медлил взлетать, пока крылатый силуэт не растворился в сером небе. Потом он также поднялся над лесом, но поспешил не на север. Сердце избрало противоположное, южное направление... В столицу, где по его ощущениям куклы, находилась сейчас его хозяйка. Да, в Дону, к Мире!

Глазами Старейшего он увидел Миру так, как не видел никогда. Увидел её такой, какой не знал. «Я ищу дар для тебя», «Я живу тобой», - раньше для него это были просто слова. Он едва ли вслушивался в них и не понимал, что стоит за ними. Слишком громадна была беда, случившаяся с ним, чтобы он мог обращать внимание на беды других. Макта заставил его взглянуть на ситуацию глазами Миры, и Винсент ужаснулся. Для неё он был надеждой и мечтой, смыслом существования. Именно он, не воспоминание об Алане! Она по-прежнему верила, верила одна во всём мире, что его можно исцелить и вернуть в жизнь. И Винсент понял: не только Мира властна над его существованием и смертью, но и он – над её. Когда её мечта и надежда разобьётся, Мира умрёт. Она убьёт себя, как Эрвин…

И случиться это может скоро, очень скоро. Хотя надежда вампирши не иссякала и с приближением к дару разгоралась ярче – всё безумней становилась её мечта. Однажды Мира упадёт с вершины горы, которую сама воздвигла… А он? Где он будет тогда? Довольно бежать от страшной истины, кукле должно быть рядом с хозяйкой в страшный час!

Час за часом полета проходил, и Винсент постепенно успокаивался. Он уже мог обратиться к разуму, а не сердцу, которое, по мере приближения к Доне болело все меньше, рана - разрыв куклы с хозяйкой, в нем затягивлась.

"Защита охотника, охраняющая вампиршу… Мира в ордене…'' План спасения тётушки начал вырисовываться. Латэ давно нашёл этот путь, о нём говорил и Карл, хоть и отказался потом от своих слов. Вот он: заместить мечту об исцелении для Винсента общей мечтой всех охотников.

«Они не оставят её, - убеждал Винсент себя. – Новые друзья будут рядом, когда она узнает… А что стану делать я?»

Винсент понимал, какую роль придётся сыграть ему, строптивой марионетке. Нужно будет прикинуться рабом, бессловесной куклой. Нельзя упоминать ничего, что не вписывается в картину типичного поведения куклы! Иначе Мира не сможет отпустить его легко. Иначе она никогда не освободится от его образа.

Что потом? Нити, связывающие куклу с кукловодом, на деле цепи, которые не может скинуть ни кукла, ни её хозяин. Но Адора указала ему способ освободиться: вода из Источника. Это уничтожит куклу и освободит кукловода. Когда Мира примет его не-существование, он уйдёт спокойно, зная, что не оставляет её одну. Уйдет, чтобы принять свой яд. Конечно, так приятно было бы разделить мечту Миры, но он слишком хорошо понимал, что она несбыточна. Двое безумных – это уж слишком! Продолжать вампирское бытие после освобождения Миры он не хотел. За семь лет бега оно опостылело Винсенту окончательно.

«Увидеть солнце в последний раз, по-настоящему, и – довольно!»

Он подлетал к столице в спокойном, ясном состоянии духа, и не сразу заметил грозные перемены. Только когда мимо пронёсся третий по счёту отряд кукол, Винсент понял, что вокруг творится неладное. Он полетел в центр столицы, а мимо всё проносились чужие куклы. Быстрые, уверенные: не разведчики – солдаты. Куда они торопятся?

Зарева пожарищ на севере и востоке. Улицы Центра превратились в реки – там волновались людские толпы. И всюду вампир чуял запах крови. Сarere morte охотились, не скрываясь, и Винсенту вспомнилась страшная ночь кардинской Большой Охоты. В Доне ли он? Или в северной цитадели вампиров?

На одной из улиц Западной Пенны он заметил отряд охотников, попавший в кольцо теней, и поспешил на помощь. Едва вампир снизился, в него полетели стрелы. Увы, охотники приняли Винсента за одного из нападавших. Он сумел увернуться от двух стрел, третья завязла в левом крыле, но он сумел удержать чудовищное обличие.

Винсент сменил тактику. Бросился на ближайшего carere morte, удачно подставил его под выстрел охотника. Второго, послабее, просто вытряхнул из крылатой тени, и его обезглавили на земле. Охотники уже не целились в Винсента, они кричали что-то радостное…

«Что они кричат? - Мира?!»

Винсент преобразился и ступил на землю. Охотники отпрянули от него - ожидали появления маленькой светловолосой вампирши. Они были молоды: никто из них не помнил Винсента в Академии. В него опять полетели стрелы.

- Где Мира? – всё-таки крикнул он. Не добившись ответа, преобразился, снова взлетел. Отряд остался сражаться.

Многие, многие крылатые тени торопились куда-то к центру города, Винсент последовал за ними, и скоро понял, куда они летят. К Академии!

Он поспешил за ними, но долгий перелет утомил его: Винсент безнадежно отставал. Он спешил из последних сил - уже не предупредить главу ордена - помочь в битве, но орды крылатых чудовищ обгоняли его, и новые и новые полчища и подталкивали в спину. Вся эта туча неслась на Академию и несла его - как гигантская волна, силе которой бессмысленно сопротивляться...

Выбор был сделан: когда у Даниеля была возможность убить главу ордена, он не воспользовался ей. Сейчас он должен был присоединиться к охотникам-отступникам и ждать пришествия избранного, конца ордена и... смерти, ведь такое отступление от клятвы убьет его. Но, когда минуло четыре, Даниель ждал герцога Краса там, где они условились: у восточных ворот парка Академии, откуда был кратчайший ход к зданию. Как верный пес. Преступить старшую клятву он не мог. Она в его крови, как проклятие в крови carere morte.

Экипаж Краса подъехал почти бесшумно. Даниель сумрачно глянул на него и нахмурился: следом останавливалась еще одна карета. Кого Крас привел с собой?

Сначала вышли люди из второго экипажа: незнакомые смертные с оружием. Даниель внимательно изучил его: привычные охотнику арбалеты, мечи... Крас собирается сражаться с вампирами? Основатель остается с охотниками? Это воодушевляло.

Но лица этих смертных, закрытые платками, все же тревожили. У пришдших к Академии были равнодушные стеклянные глаза, по которым бесполезно было пытаться прочитать душу. И далеко внизу по Рябиновой улице шелестело, шумело что-то огромное, темное с редкими звездами огоньков... Кто там собирается? Армия carere morte Дэви?

Высокий худой старик осторожно оглядываясь, вышел из первого экипажа. Герцог Крас. Отчаянно боящийся, но решившийся на что-то, опасный старейший из Арденсов. Люди с оружием встали за его спиной, эскортом.

Даниель не вздрогнул. Carere morte его не напугать, а в смертных он не видел врагов ни при каких обстоятельствах – так его учили…

- Даниель! – звучный голос герцога Краса раскатился по пустой улице. – Ты пришёл поддержать меня, я полагаю?