- Зачем вы здесь, Dominus? До собрания еще целый час, – оказалось, он ещё способен шутить.

- Нужно подготовиться к речи. Почему Карл меня не встретил? - Крас облизал губы, пересохшие от волнения. - Ты... ты избавился от него, Гесси?

Даниель долго молчал, просто глядел в лицо герцогу, силясь понять степень безумия старого Краса. Потом разомкнул губы:

- Смерть главы Западной Пенны, исчезновение двух глав районов – в этом ведь есть ваша часть, Dominus?

- Да, но это была необходимость. Они и Хортор - новые предатели ордена, Гесси.

- В том, что сейчас происходит в городе, вы тоже приняли участие?

- Да, - неохотно признал Крас.

Темная громада в конце Рябиновой улицы, видимой с этой точки насквозь, двинулась к Академии. И теперь Даниель понял, что это. Толпа. Разъяреная толпа смертных, что всю ночь собирались у Верго. Взять Академию силой carere morte нельзя: покров. Но в бой против охотников можно пустить тех, кто легко может убить их самым обычным способом. И против которых они ничего не смогут сделать из-за клятвы. Смертных.

- Так ты убил Хортора, Даниель?! - Крас начал терять терпение. Даниель моргнул в отчаянной попытке проснуться, но кошмарный сон, в который незаметно перетекла странная ночь, продолжался.

- Нет, - тихо, ровно сказал он. - Я не смогу поднять оружие на охотника, Dominus.

В глазах Краса мелькнуло разочарование, но сейчас это мало занимало вернейшего сторонника Основателей. Неожиданный вопрос без ответа встал перед Даниелем. Странный и даже смешной для непробиваемых охотников фамилии Гесси, но такой… уместный в этой ситуации:

«Когда он в последний раз видел Ангелику?»

Они не обручились до сих пор, хотя родители прочили их друг другу в супруги с детства. Он любил её, как брат, она же давно прятала свои далёкие от сестринских чувства, зная, что они вызовут у него лишь раздражение. Сейчас Даниель подсчитывал в уме график её дежурств в больнице и гадал: могла ли Ангелика прийти в Академию. Скоро он вспомнил, Доминик обмолвился, что Ангелика дежурит сегодня у ресторана Верго и задохнулся от ужаса, вновь поглядев в конец Рябиновой, запруженный чужими. Она там?! Нет, не может быть! Прошло время третьей стражи, кто-то ушел ей на замену, Ангелика дома…

- Что там, на Рябиновой? - дрогнувшим голосом спросил он. - Там дежурила группа охотников... почему они не подошли сообщить о толпе?

- Те изменники мертвы, - жестко сказал Крас. – И ты, Даниель, думай, на чьей ты стороне.

Мир Даниеля рушился в тишине. В полном беззвучии рушилось всё: идеалы, устремления… надежда. Он не чувствовал земли под ногами, он не чувствовал цитадель ордена у себя за спиной, она уже умерла, отданная предателем на растерзание зверю.

- Даниель, ты слышишь меня? –

Он дёрнул головой, ошеломлённо уставился на Краса.

- Где Хортор сейчас, ты знаешь?

- Нет. …Может быть, он в парке, - механически поправился Даниель. – Он проверял границы покрова...

- Помоги мне разделаться с ним.

- Я…

- Помни о клятве!

Даниель взглянул на него ясно. Высокий худой старик, весьма живо двигающийся, в отличие от резко одряхлевшего Латэ. В чертах лица Краса явственно проступал первый Арденс и сейчас Даниель ненавидел его… их обоих: предка и потомка. Он ненавидел и себя, за то, что не мог избавиться от власти старшей из клятв – клятвы Арденсу. Она навсегда в его крови, в крови всех Гесси, как проклятие в крови carere mortе.

- Я… не знаю, что делать, - сознался он, и неожиданно стало легко. Впервые в жизни он отказался от бремени ответственности за что бы то ни было.

Крас нахмурился, увидев его ухмылку:

- Всё равно идём со мной. Поможешь вскрыть ларец с покровом

- Ларец?! – образ из далекого прошлого пронесся перед глазами: предатель, унесший покров из церкви Микаеля, отдавший последнее убежище ордена на растерзние вампирам!

- Нет, - решительно сказал Гесси. Он отступил, прислонился к закрытой, но незапертой решетке ворот в парк спиной и скрестил руки на груди, закрывая от Краса все эмоции, кроме ненависти. – Не пойду и вам не дам. Убирайтесь из Академии!

- Как ты смеешь!

- Я не дам унести покров из центра. Сейчас, когда в округе вампиры! Это всё равно, что сдать Академию им. Ни один охотник так бы не поступил!

- Клятва, - глухо сказал герцог, ещё не поверив в решительность Гесси. Его тусклые, равнодушные глаза быстро, как во сне, двигались – он изучал лицо охотника, вдруг ставшее незнакомым, чужим. «Наверное, также смотрит кукловод на свою взбесившуюся куклу», - невзначай подумал Гесси.

- Клятва! - хмуро повторил Крас.

- Моя клятва ордену выше клятвы, данной Арденсам, – тихо сказал Даниель, не опуская глаз. Сейчас он действитель верил в это.

- Что ж. -

Крас отступил, вперед вышел его эскорт. Трое смертных достали из карманов револьверы. Короткое, рваное эхо выстрелов прокатилось по улице, и рубашку Даниеля залило кровью, он сполз по решетке ворот на заметенную снегом дорожку. Он умер мгновенно, не успев осознать, что происходит. Ему только показалось, что Арденса поглотила расползающаяся по улицам Доны тьма, но свет нового утра некому было зажечь. Глаза охотника остались широко открытыми.

Часть 4

Глава 29

БЕГСТВО ИЗ ДОНЫ

Для первой битвы новой войны все было готово, и его carere morte не сомневались, что выйдут из нее победителями. Дона упадет им в руки, как созревший плод, - так верили и Калькары, и Мелисса. Они так долго ждали этой битвы, что не хотели рассматривать иные исходы, кроме приятного. А он, владыка Дэви, стал их кумиром и верховным божеством, как в давние времена пришествия Великого вампира.

И Дэви, под их восхищенными взорами, отпускал одну за другой нити, удерживавшие новую великую бурю. Присягнувшие ему группы дикарей провоцировали беспорядки во всех районах столицы, С помощью старейших свиты, они уничтожили сильный отряд охоников - центр ордена в Ориенсе. И в Академии об этом могли уже и не узнать: зачарованная Мелиссой толпа подходила к стенам цитадели ордена. Вот-вот грянет первая битва новой войны. Дэви облетал свою армию, упиваясь ее мощью, сытый одним блеском своей силы. Далеко, у залитого огнями Центра в небо вздымался шпиль Академии, и владыка не отрывал от него глаз. В мыслях он уже шёл по коридорам старого здания, а за ним шли тьма и огонь.

Он не питал иллюзий: его противник также подготовился, и противник этот был сильнее прежних, наглее прежних. Только подумать! - он нашел путь, избавляющий Арденсов от их проклятия! И Дэви пришлось спешно согласиться на нелепый план Краса, чтобы не потерять симпатию старейшего и влиятельнейшего из Арденсов. В свите даже шептались, что Арденс купил владыку вампиров, но шепотки стихли, когда они увидели, какую бурю готовит Дэви в столице. А Дэви стремился, сам, не по велению Краса, на битву с главой ордена, хотя она обещала стать одной из самых опасных его битв. Да, он и прежде встречал охотников, глав ордена, равных себе по силе и даже превосходящих его, но никогда тревожное ощущение опасности, исходящей от них, не было таким сильным, как в случае с Карлом Хортором. Может, потому, что прежние главы ордена неукоснительно придерживались старой линии правления, данной им Арденсами? Они не были воистину опасны для мира carere morte, в сущности, они делали одно с Дэви дело. Хортор же задумал разрушить устои земли страха. И он упрямо вёл свою линию, он ни в чем не уступал владыке вампиров. И, надо признаться, Дэви сильно тревожило еще кое-что. Его сила и защита этого охотника с момента первого соприкосновения проявили некое... сродство друг к другу. Будто пути их двоих записаны в некоей книге судеб, будто самой Бездной им назначено сразиться... и сразиться, ни много ни мало, за полную власть над миром carere morte и их убийц. И Дэви ждал и жаждал этой битвы - честной и возвышающей. Он всегда был благородным противником, и не подослал к тому, кого выбрал себе злейшим врагом, смертных убийц. Подобный шаг сделает его жалким, он не откроет его подданным истинного величия владыки. Дэви пока не знал, как он убьет этого охотника, наделенного сильнейшей из возможных защит, и не так уж важно что создало ее: любовь к вампирше, или все же толика крови Арденса, - вампиру все равно не пройти этот щит. Он еще не знал, но спешил на битву с ним, чтобы узнать. Эта победа должна была влиться в череду великих и внушающих врагам ужас побед, закрепяющих Дэви на вершине могущества. Охота за избранным вывела мир из равновесия, и новый передел власти уже начался.