— Это не аттракционы!.. — в глазах универсала не отразилось ни признаков мысли, ни намека на веселье. К тому же, его КЗУМ выдавал вообще невообразимые сигналы. — Похоже, у меня съезжает крыша, — добавил Снарт и Шлейсер понял: он не шутит.

Тем временем Сета с опаской и соблюдая дистанцию, обогнула слайдер но, не заметив ничего подозрительного, подошла к нему. И — о, чудо! — люк открылся. Причем без всякого напоминания.

Шлейсер отпустил рукав Снарта. Оба замерли, разинув рты. Потом, не сговариваясь, бросились к аппарату. Но то, что последовало дальше, поразило обоих до крайности. Люк снова закрылся.

Попытку проникновения повторили несколько раз. И все безрезультатно. В конце концов выяснилось: миарт игнорирует только Снарта. Вырисовывалась какая-то дичайшая картина. Миарт терпеть его не мог и в самой откровенной форме выражал к нему антипатию.

Шлейсер готов был поверить в мистику, когда Сета наконец разгадала причину неприязненного отношения исинта к универсалу. Поводом был не столько Снарт, сколько содержимое его карманов: те самые образцы “снега ” и “пластмассы”, которые он отобрал для анализа. Оказывается, миарт, несмотря на усилившиеся осадки, тщательно следил за чистотой посадочной площадки. Только сейчас они обратили внимание, что размеры и форма прогалины, на которую опустился слайдер, остались теми же.

— Проклятый шарикоподшипник, — шипел Снарт, разворачивая портативный масс-спектрометр, который ему вынесла Сета, после того как улеглись страсти. — Нелюдь бестелесная. Нет, чтоб сказать по человечески…

Убедившись, что КЗУМы выдерживают агрессию среды, Шлейсер и Сета вернулись к прерванному занятию. Только предварительно турбиной сдули с пагорка все, что только могло двигаться, вплоть до мелких валунов. Передвигались с предельной осторожностью и в то, что без сомнений являлось причиной предупредительной реакции КЗУМов, старались не ступать или обходили места концентрации наносов.

Командор взялся за описание свойств загадочного вещества. Сета занялась составлением топоплана местности, хотя возможности призмокамеры в условиях непогоды были крайне ограничены. Какое-то время работали молча. Замаскированная под обыденность опасность ничем себя не выдавала. Обостренные чувства готовы были отозваться на малейшие изменения в ставшем вдруг смертельно опасном окружении. Но ни в одном из просматриваемых элементов рельефа следов аномалий не отмечалось. Вроде как мирный “зимний” пейзаж, и ничего более.

— Не знаю почему, но у меня складывается впечатление, будто воздух напитан чем-то таким, чего раньше не было, — первой подала голос Сета, завершая панорамирование всего, что только мог охватить объектив камеры. — И потом, то что Снарт обозвал пластмассой, образуется прямо на глазах.

— Ты уверена?

— Да. — В этом сумеречном однообразии Сета хотела заснять как можно больше разных видов, поэтому интересовалась каждой, даже самой незначительной деталью. — Несколько минут назад я отметила на камне ориентир. Там ничего не было. А сейчас на поверхности высыпались похожие на капли застывшего клея бляшки.

— И что ты думаешь?

— Наверное, это что-то вроде изморози, как бывает при образовании инея, — рискнула высказать предположение Сета.

— Возможно, так и есть, — не стал возражать Шлейсер, хотя ее слова не во всем совпадали с его собственными наблюдениями. — Одно непонятно, — добавил он. — Почему это вещество аморфное, если оно кристаллизуется из атмосферы?

Ответить Сета не успела. Внимание кампиоров привлек Снарт. Размахивая руками он со всех ног бежал им навстречу и похоже что-то кричал. Еще раньше, чтобы отгородиться от посторонних звуков, Шлейсер и Сета переключились на один из резервных аудиодиапазонов, поэтому не сразу поняли, что к чему.

— Сматываемся отсюда! Скорее!.. — дошел наконец до них отчаянный вопль универсала.

— Что случилось? — Шлейсер сжался в предчувствии беды. Сета закаменела рядом.

— Потом! Не сейчас!.. И не прикасайтесь к этой мерзости!..

Остальное запомнилось как дурной сон. Они, что было, сил рванули к слайдеру, лихорадочно стряхивая с себя частицы белой сыпи и обгоняя даже уже не писк, а вой “аларм-рецепторов” защиты КЗУМов. В небе окончательно стерлись следы различий. Несмотря на середину дня, свет едва пробивался сквозь плотную завесу атмосферного конденсата. Снарт прямым маневром вогнал слайдер в стратоферу и только тогда облегченно вздохнул. Потом поведал такое, от чего Шлейсер и Сета потеряли дар речи.

Но это было еще не все. Далее события выстроились вообще невообразимым образом. Мир Геониса почему-то вдруг утратил статус равновесной сбалансированной системы. Такого поворота даже при неисчислимом множестве известных экстрим-раскладов, еще не было…

А в это время на обратной стороне планеты, где находился лагерь кампиоров, Астьер и Грита, несмотря на глубокую ночь, подводили итоги дня.

Отправив поутру Шлейсера с компанией заниматься дизъюнктивом, Грита занялась своими делами. В тот день она решила расселить подготовленных с вечера гибрид`ом в новых для них, да и для себя тоже условиях.

Накануне она сделала открытие. И оно перевернуло ее представление о происходящих на Геонисе процессах. В трех пробах атмосферного воздуха были обнаружены следы бензола — одной из разновидностей углеводородов, при определенных обстоятельствах извлекаемых из органических остатков растительного и животного происхождения. Содержимое проб показалось настолько важным, что прошлой ночью она глаз не сомкнула. Если эти углеводороды каким-то образом связаны с зачатками витагенеза, то вполне вероятно, что условия, где это движение обнаружено, понравятся земным культурам и они начнут приживаться. Правда, в пробах отмечались комплексы с примесью хлора. Но она не стала ломать голову над реакционно-функциональными тонкостями в работе природной лаборатории. Мало ли что. Углерод вообще всеяден. Что же касается хлора, то он мог диссипировать из морской воды при разложении солей.

Подготовленную на текущий день партию гибридом Грита решила разместить там, где “унипринаж-тестирование” уже выявило бензольные кольца или выявит их после утреннего сканирования. В том, что это произойдет, не было сомнений. За год работы она создала мощную экспериментальную сеть, охватив ею практически все встречающиеся на планете геохимические зоны. И если не в одной, а сразу в трех пробах обнаружено несвойственное абиогенному хемосинтезу соединение, это уже не могло быть случайностью. В себе она не сомневалась, будучи уверенной, что свое дело знает в совершенстве. И если в пределах поля исследований имеют место быть даже несколько молекул интересующего ее вещества, она их обязательно найдет.

Астьер ей ассистировал. И начать распределение культур он должен был с опытного стенда, расположенного на том же побережье в двухстах километрах от базы. Именно оттуда были получены наиболее интересные результаты, и именно на этот район Грита возлагала особые надежды.

Поскольку у них еще с вечера все было оговорено, Астьер не стал задерживаться. Он загрузил в слайдер оборудование, разместил в грузовом отсеке запаянные емкости с гибридомами и, помахав на прощание пантографами, скользнул за горизонт.

Спровадив коллег, Грита наскоро прибрала на взлетной площадке и в жилом модуле, после чего, привычно ругая в мыслях Астьера за вечно создаваемый им беспорядок, перешла в лабораторию. Включила экран с картой сети опробования, втайне опасаясь, что ничего интересного не увидит, и… обомлела.

Картина, отражающая вещественный состав среды в местах размещения пробоотборников, кардинальным образом переменилась. То, что вчера она уже посчитала за счастье, то, ради чего без раздумий согласилась бы на любые жертвы, теперь в сравнении с воспроизведенной экспозицией представилось совершеннейшей чепухой.

Поразительно! Все анализаторы отмечали в атмосфере, а в двух случаях на грунте и в воде, признаки новообразованной органики. Чего тут только не было. Предельные и непредельные амальгаматы. Циклические и нециклические полимеры. Всего около трех десятков разновидностей. И часть из них вполне могла иметь биологическое происхождение. В количественном отношении содержание синтезированных неведомо каким образом углеводородов не превышало долей процента. Но какое это имело значение?! Главное — они есть. При этом вступают в реакцию со средой, взаимодействуют между собой, а значит могут быть диагностированы и выделены в макроскопическом объеме.