теснейшим образом связан с квартирой А.А.Карелина в 1-м Доме Советов (ныне

гостиница “Националь”), а та, в свою очередь, - с анархистами и анархо-мистиками

Сергиева Посада, окрестностей Сочи и г. Батума.

Столь же сложны и разнообразны оказываются связи “преподавательского корпуса”

Ордена тамплиеров, если представить, что преподаватель МВТУ С.Р.Ляшук, убежденный

анархист и анархо-мистик, о встречах с которым вспоминает в своих мемуарах писатель

О.В.Волков<12>, был женат на сестре поэта и математика С.П.Боброва, разделявшего, к

слову сказать, этот круг идей своего зятя. Е.К.Бренев, преподаватель математики МВТУ,

был женат на М.В.Коваленской, близкой родственнице С.М.Соловьева, через которого (и

через эллиниста В.О.Нилендера) он был связан с мистически настроенной

интеллигенцией Москвы, в том числе и с А.Белым (Б.Н.Бугаевым). Д.А.Бем, тоже

математик московских вузов, в том числе и МВТУ, одновременно являлся заместителем

заведующего музеем П.А.Кропоткина, жил в здании музея и был, как указано в одной из

служебных справок, сохранившихся в следственном деле, “учителем и другом детей

Троцкого”. О мистических же интересах Л.Д.Троцкого известно по его дружбе с

61

П.А.Флоренским и еще некоторым фактам, которые приводит в своих воспоминаниях

С.А.Волков<13>.

Несколько особняком от этой группы, похоже, стоял Н.И.Проферансов, в то же время

являвшийся одним из ближайших сподвижников Карелина. Жизненный путь и

внутренний облик этого человека, его устремления, интересы и работа во многом

остаются пока загадкой для исследователя.

Из крайне скупых биографических данных, сообщенных им во время следствия 1930 г.,

а равным образом из показаний других лиц, знакомых с ним (таких оказалось мало),

следует, что уже в гимназические и студенческие годы он принимал активное участие в

революционном движении, сначала в Туле, потом в Москве как член военной организации

РСДРП(б), сидел в тюрьмах, в 1917 г. был членом Московского Совета, редактором

газеты “Советы” и “Солдат-гражданин”, в начале 20-х гг. читал лекции в Народном

университете в г. Пятигорске, затем работал в Москве, в Институте Маркса-Энгельса,

заведующим отделом изучения социальных движений, потом техническим редактором в

Большой советской энциклопедии<14>. Его связи с кружками московской интеллигенции

оказались глубоко законспирированными, поскольку они не всплыли в процессе

следствия, а сам он называть какие-либо имена категорически отказался. Поэтому в

обвинительном заключении против него следствие могло использовать только показания

членов периферических организаций Ордена тамплиеров - участников нижегородского

кружка (“Орден Духа”), которых он “опекал”, и отдельных подследственных по

“сочинскому делу”, арестованных одновременно с ним в августе 1930 г. на черноморском

побережье Кавказа.

Не менее загадочной фигурой пока остается и другой ближайший сподвижник

Карелина по анархистской и орденской деятельности - Н.К.Богомолов, бывший одним из

секретарей ВФАК и “Черного Креста помощи заключенным и нуждающимся анархистам”,

организованного Карелиным вскоре после 1905 г. в эмиграции. Причастность Богомолова

к анархизму, как к политическому движению, не вызывает сомнений. Гораздо больше

вопросов может возникнуть относительно его орденской работы, которую сам он

категорически отвергал. В этой части остается положиться на показания уже упомянутого

Н.А.Ладыженского, и, что более важно, на показания известного антропософа, тамплиера

и розенкрейцера М.И.Сизова, называвшего на допросе 1933 г. в числе наиболее старых

тамплиеров высокой степени посвящения Богомолова, стоящего в этом списке после

А.А.Солоновича, Д.А.Бема, Н.А.Проферансова и самого М.И.Сизова.

Не останавливаясь специально на истории Ордена и его первоначальном составе, Сизов

называет еще восемь его членов, имевших к 1933 г. 10-ю степень посвящения (всего в

Ордене тамплиеров было двенадцать степеней посвящения), которые, по его словам, жили

в то время в Москве: Б.М.Власенко, А.О.Солонович (жена А.А.Солоновича),

Ю.А.Завадский, профессор математики В.М.Комаревский, В.А.Краснокутский,

Н.Н.Нотгафт и В.В.Губерт-Поспелова<15>.

М.И.Сизов совершенно определенно указывал, что Орден тамплиеров в России был

открыт в 1920 г. и целью его было “содействовать движению человечества в такой форме

бытия и сознания, которая определялась бы высшими духовными началами”. В то же

время, он подтверждал показания Ладыженского, говоря, что Орден не должен был стоять

в стороне от политической борьбы, воздействуя на нее через свои организации, например,

как то имело место в 20-х гг., на анархистов через анархо-мистиков, которые, в свою

очередь, направлялись отдельными тамплиерами<16>.

Такое признание вместе с перечнем некоторых членов Ордена, среди которых

оказываются и антропософы, позволяет попытаться решить вопрос о связующем звене

между первым составом Ордена тамплиеров и возникшем позднее “Орденом Света” как

одной из центральных орденских филиаций, принявшей на себя в дальнейшем (после

смерти Карелина) руководящую роль в орденском движении и поставившей его на более

62

высокое научное и духовное обоснование, в конечном счете, отмежевавшись совершенно

от политического анархизма.

Наличие в указанном перечне, наряду с Ю.А.Завадским, Б.М.Власенко, о котором мне

пока известно, что кроме связи с Завадским и его Студией, он был довольно близко

знаком с художником и издательским работником А.В.Уйттенховеном, членом Ордена и

близким знакомым Карелина с 1921-22 гг.<17>, позволяет предположить, что к этому же

времени относятся и первые контакты с Карелиным Ю.А.Завадского, а затем поэта и

востоковед а П.А.Аренского, сына известного композитора, получившего в сентябре 1920

г. розенкрейцерское посвящение в Минске от Б.М.Зубакина вместе с

С.М.Эйзенштейном<18>, поскольку именно в это время он вошел в семью Завадских,

женившись на сестре Ю.А.Завадского, киноактрисе В.А.Завадской, и переехал в их

квартиру в Мансуровском переулке.

На фигуре Б.М.Зубакина стоит остановиться. Это был человек безусловно широко

одаренный, а в ряде областей искусства талантливый до гениальности, оказавший влияние

на многих своих современников, которым приходилось с ним встречаться<19>. Согласно

автобиографии, написанной им в конце 1922 или в январе 1923 г. во время своего первого

ареста<20>, Зубакин еще в гимназические годы увлекся мистикой и оккультной

литературой, решив возродить Орден розенкрейцеров, как общину мистических

единомышленников. Первоначально она возникла под Петербургом в Озерках, где

находилась дача его родителей, но перед 1917 г. распалась. Вторично община возродилась

в период революции и гражданской войны под Невелем, где Зубакину удалось объединить

несколько художников и музыкантов из родственников и знакомых, однако в

последующем и эта попытка потерпела фиаско. Более удачным шагом Зубакина,

прикомандированного в 1920 г. в качестве лектора к Политуправлению штаба Западного

фронта, я считаю открытие им ложи в Минске и посвящение в ней находившихся там

актера И.Ф.Смолина, занимавшегося оккультизмом и врачеванием, поэта и литератора

П.А.Аренского и С.М.Эйзенштейна<21>.

Результатом этого акта, описанного Эйзенштейном в одной из глав своих

автобиографических мемуаров достаточно точно, хотя и с долей иронического юмора,

стали регулярные занятия оккультизмом и вопросами мистики, о чем можно прочитать в

письмах Эйзенштейна к матери из Минска, и последующее приобщение к неофитам