— Она звала меня к себе на службу, а я не пошел. А она дала мне платочек и сказала...

— Все ясно! — перебил его паук-визирь. — Перед нами сообщник и шпион Зу-зу.

— Я не шпион! — в отчаянии чирикнул Серый хвост.— Что хотите делайте — не шпион!

— Поклянись! — велел царь Навруз.

И тут он совершил еще одну непростительную ошибку.

— Чтоб меня защекотали! — чирикнул он, решив, что так клянутся здесь все.

— Пожалуйста! У них даже клятва одна! Нужны ещё доказательства? — торжествовал Пузур-Самукан. — Итак, мною пойман и полностью изобличен важный государственный преступник. Предлагаю: отрубить ему голову и дело с концом.

— Голову? Да за что? — крикнул Чирка. — Ну и царство-государство! То чуть не съели, теперь — голову отрубить.

— Прикажете позвать палача? — склонился в изящ­ном поклоне главный церемониймейстер Шу-Туруль.— Это будет очень кстати, у нас в этом месяце не было ни одного бала, ни одного циркового представления. Никакой культурной жизни!

Царь Навруз хмурился и молчал.

— Ты все еще сомневаешься, мудрейший? — Пузур-Самукан вскарабкался к нему на трон и зашептал в самое ухо: — Тогда скажу больше: а что если перед на­ми не воробей, а Зу-зу в образе воробья? Не ты ли только что говорил о ее поразительной способности перевоплощаться в кого угодно?

— Отрубить! — зашумели придворные. — Уж что-то тут да есть, раз у него платочек принцессы нашли!

— Казнь! Казнь! — захлопали в ладоши Лула и Ба­лула.

Придворные шумели все громче. Царь Навруз коле­бался. Жизнь Чирки висела на волоске.

— И вдруг раздался звонкий голос принцессы Бойчечак:

— Да, может, я ему сама подарила! А он, чтобы меня не выдать, про Зу-зу наболтал вам! Эх, вы! Ко­нечно, подарила! Мой платочек — кому хочу, тому дарю! Отпустите его!

Что тут началось! Одни кричали: «Казнить!», другие — «Помиловать!», третьи — «Позор принцессе Бойчечак!», четвертые — «Тартанашку на мыло!». Пузур-Самукан носился, как бешеный, то запрыгивая в гамак, то взлетая на подлокотник трона и шепча что-то на ухо царю.

Царь Навруз опять вынужден был стукнуть палкой:

— Хватит! Отрубить — не отрубить! Отрубить легко, пришить трудно. Посадить в зиндан, завтра разберемся!

ГЛАВА 16

Барамат-дарамат

Серый хвост сидел в тюрьме-зиндане, куда едва проникал свет луны, и думал о том, что ждет его завт­ра. Хоть ничего хорошего не успел увидеть он в этой жизни, умирать ему все же не хотелось, да еще бесчест­ной смертью вора и государственного преступника, чуть ли не шпиона. Единственная надежда была на Петьку, но как сообщить ему, как послать весточку на волю?

Лепешка перед ним лежала не клевана, вода в пи­алке не отпита. До еды ли, когда завтра, может, самого бросят на съедение кошкам!

Вдруг за дверью послышался шорох, чье-то бормотание, и дверь медленно, без скрипа отворилась.

— Выходи, — раздался противный голос Пузур-Самукана.

— Куда? Зачем?

— Как — куда? Голову пойдем тебе рубить.

Чирка забился в угол и задрожал от страха.

— Но ведь царь сказал: «Утром разберёмся». Нель­зя же так, без суда и следствия.

— Никогда не надо откладывать на завтра то, что можно отрубить сегодня, — отчеканил Пузур-Самукан.

— Но мне бы хоть с Петькой попрощаться! — взмолился Серый хвост. — Друг у меня, вместе оводов на пруду ловили...

— «Но мы вернемся с первым червяком и по полям поскачем босиком!» — заорал вдруг Пузур-Самукан голосом Петьки — вернее, это и был Петька, который до этого валял дурака, подражая голосу Пузур-Самукана.

Друзья бросились в объятия друг друга.

— Как же ты дверь открыл?

— Очень просто! Когда я увидел, что тебя в зиндан поволокли, я вперед полетел, спрятался под ослиной шкурой и пароль подслушал. Оказывается, достаточно сказать: «Барамат-дарамат, открой дверь, мархамат!». И дверь — нараспашку... Ну, вперед, дорогой успеем наговориться.

— Какой дорогой? — не понял Чирка.

— Весна красна моллюсками — осень каракатицами, — ответил Петька. — Погостили и хватит. Найдем другое царство-государство. Бежим!

Чирка нахохлился.

— Никуда я не уйду отсюда.

Петька клюв у него потрогал — температура вроде нормальная.

— Ничего не понимаю! Тебе что, жить надоело! Да что у вас там произошло?

Рассказал ему Серый хвост все, как было: про Зу-зу и про платочек, про тартанашку — злого старикаш­ку, и как принцесса Бойчечак выручила его в решительную минуту.

— Как же я после этого убегу? Да еще ночью, тайком, как вор! Что обо мне подумают? Значит, я и правда виноват, раз сбежал.

Острый клюв так и взвился.

— А что я твоим отцу-матери скажу, если тебе го­лову оттяпают?

— Скажешь: за правду пострадал.

— Я тебе пострадаю! Ты посмотри на него: еще не созрел, а уже киш-миш! Не пойдёшь добром — насильно уведу, в клюве, как дождевого червяка унесу. А ну, выметывайся из зиндана, освободи казенное помещение!

И на Чирку — грудью. Чирка увернулся — Петька носом в решетку.

— Ах ты, сероштанный! Ну, нет, не на того напал, со мной шутки плохи!

Видит Чирка, не совладать ему с Петькой, в самом деле, схватит в клюв и унесет.

— Ладно, — говорит, — твоя взяла. Только отломи лепешки на дорогу, а то кошки в животе скребут.

— То-то, смотри у меня!

Петька к лепешке, а Серый хвост — шмыг за порог:

— Барамат-дарамат, закрой дверь, мархамат!

Дверь закрылась — Петька в зиндане остался. Но не испугался, а только рассмеялся:

— Эх ты, голова два уха! Да ведь я пароль лучше тебя знаю! Ну-ка, Барамат-дарамат, открой дверь...— и умолк, забыл, как дальше. Начал сначала: — Барамат-дарамат, открой дверь, саламат... Открой дверь, валамат... Открой дверь, дармоед! Открой, а то хуже будет!

Барамат-дарамат даже пальцем не пошевелил.

Петька в дверь клювом забарабанил:

— Эй, сероштанный! Я пароль подзабыл — перенервничал тут с тобой, а этот бездельник Барамат-дарамат не выпускает меня. Как там дальше?... Что молчишь? Ты что, ушел?

— Ушел, — чирикнул Серый хвост и поскорее упрыгал, чтобы не слышать, как Петька скандалит с Барамат-дараматом.

ГЛАВА 17

Заговор

На дворцовой площади стоял минарет, а к нему была приставлена лестница, по которой глашатай взбирался наверх объявлять царские указы. На этой лестнице Чирка и решил подремать до утра, чтобы с рас­светом явиться во дворец для следствия и суда. Запрыгнул на нижнюю ступеньку и только стал мостить­ся, как вдруг послышались чьи-то шаги. Он юркнул под лестницу и притаился там.

Из-за минарета появились две темные фигуры. Одна худая, в платье до пят, другая — словно расплывшаяся квашня, с огромным, туго набитым чемоданом на плечах. Видать, чемодан был не из лёгких — «квашня» пыхтела и кряхтела под ним.

— Сил моих больше нет... Отдохнуть бы!

— Тише ты, — шепнула худая. — Пришли уже... Давай помогу. Да не греми ты своим чемоданищем, стра­жу разбудишь!

— Как же мне не греметь, — отвечала «квашня». — Чемоданчик у меня, сама знаешь, не ватой набит... Ох, похудеть бы! Все лето облачком по небу порхала, а теперь еле по земле ползаю.

«Да это же туча!» — смекнул Чирка.

— Сделаем дело — я тебе такое средство дам, — пообещала ее спутница, — «Похуддин» называется, от которого ты прямо на глазах станешь тоненькой, как спичка, в платье принцессы влезешь. Кстати, оно у ме­ня есть — получишь и его впридачу.

Серый хвост сцепил клюв, чтобы не чирикнуть. Зу-зу! Конечно, она, то-то голос показался ему знакомым!

— Скажешь тоже — платье принцессы! — проворчала Туча. — Куда оно мне, на нос?

— Так средство-то не наше, французское! — шепнула Зу-зу. — Но ты должна поработать как следует... Объясняю задачу: подняться на минарет и устроить им тарарам. Града не жалеть. А после этого я натравлю на них своих чапалачек — и царь Навруз упадет мне в ножки.