Я показал преследовательнице классическую, красноречивую фигуру из двух рук. В глазах промахнувшейся охотницы я увидел ненависть, смешанную с упорством и решимостью достать меня даже под землёй!

   Она врубила задний ход, затем развернулась и помчалась к Лейле! С помощью Бога или Чёрта я понял её намерения! Помутившийся разум Матери восстал против дочери! Она решилась размазать по солончаку, втереть колесами в грязь хрупкое, любимое мною существо!

Я бросился за машиной.

   -- Лейла! Лейла! Беги! Беги! -- хрипел я, но Лейла стояла гордая и спокойная. Странно было видеть, что Шахрияр прохаживался рядом и не подавал никаких признаков беспокойства.

   Подъехав к Лейле, Фатима резко затормозила, и только в этот момент я увидел, что девушка стоит за невысоким окопчиком из камней.

"Умница"...-- подумал я и с легким сердцем пошел к ним.

Несколько минут мы стояли у границы песков и обсуждали ситуацию. Фатима отъехала к дороге и демонстративно завтракала. Она сидела, открыв дверцу и выставив левую ногу наружу. В руках у нее был большой гамбургер, в котором даже издалека можно было заметить пламенеющие кружочки помидоров и нежно-зеленые листочки сочного салата. Рядом краснел необъятный

термос.

   "В машине есть маленький рефрижератор. В нем она возит еду и многое другое", сглотнув слюну, высказался Шахрияр на английском.

   Наконец мы решили, что ситуация остается достаточно отвратительной!

Голод, дневная жара и ночной холод вкупе с "дамокловым" мечом - Фатимой на колесах, будут снижать скорость нашего движения раза в два или три. Но делать нечего и мы медленно побрели вдоль кромки барханов. Февральское солнце было высоко, но всё равно было холодно. Ветер дул прямо в лицо. Наши спины, обращенные к югу, согревались солнечными лучами, спереди же все леденело.

   Пройдя около десяти километров, мы остановились. Лейла обессилила и не могла идти самостоятельно. Глазки были полны слёз. Мы дали ей воды и уложили в защищенном от ветра месте. Я размышлял вслух:

   -- Нам надо пройти еще километров 85. Это пять - шесть дней. Мы не сможем преодолеть этот путь. Лейла не вынесет. Конечно, сегодня мы пойдем до упора, но побережем силы... Ночью ляжем спать, вернее сделаем вид, что легли спать, а сами пойдем на "охоту". Наша "амазонка" наверняка станет на ночевку поблизости, и тогда мы экспроприируем ее машину... Кое - что из моих слов Шахрияр понял. Он улыбнулся и одобрительно произнёс:

   -- О кэй!

   -- Всё, что нам надо сделать, так это изобразить крайнюю усталость и истощение. Это будет не трудно, -- улыбнулся я, окинув взглядом

"ощетинившегося" Шахрияра.

   К ночи мы прошли еще километров десять. Лейла одолела лишь половину. Во второй половине дня мы по очереди несли ее на руках. Весь день справа от нас маячило красное пятно. Время от времени оно превращалось в машину Фатимы, или огромный гамбургер с сочными помидорами, или необъятный термос с красными хризантемами на боку и живительной влагой внутри... К вечеру я видел эти пятна везде -- под ногами, на западе, востоке, и в небесах...

   После захода солнца, до предела изможденные, мы упали на песок и через час, когда я пришел в себя, мысль о том, что сейчас надо идти искать где-то этот фантом, показалась мне идиотской. Но мы пошли. Шахрияр -- на юго-восток, я -- на северо-восток. Искали до полуночи. Потом мы искали друг друга и Лейлу. Когда нас опять стало трое, мы обнялись и дали слово больше не теряться...

   Я наговорил им, что слышал вдалеке какой-то резкий звук, очень похожий на хлопок автомобильной двери. Они поверили и мы стали обсуждать, что надо будет делать, если завтрашней ночью мы найдем машину, а ее двери окажутся закрытыми изнутри.

   На следующий день мы отсыпались часов до одиннадцати, а потом все повторилось. Половину пути Лейла шла, а потом мы ее несли. И опять около нас маячило красное пятно. Голод и жажда создавали внутри "космос", в котором отсутствовала даже "звёздная пыль"...

На третий ночной привал мы упали в шесть вечера. Я свалился так, чтобы можно было видеть дорогу со стоящей на ней машиной Фатимы, и позволил себе отключиться, удостоверившись, что она развернулась и уехала в южную сторону. По крайней мере, мне так показалось.

В девять часов наш бродячий хоспис в полном составе пришел в себя, и мы сели ужинать. Медленно, давясь, съели галеты и высохший лаваш, выпили бутылку "Парси-Колы" и стакан воды из оплавленной канистры. После ужина у нас осталось полтора стакана жидкости.

   Если мы и этой ночью не найдем машину -- нам конец!

   На этот раз мы с Шахрияром решили искать машину вместе, тем более, что я видел в какую сторону уехала Фатима. Шахрияр шел по обочине дороги, а я в двадцати метрах восточнее. Видимость была около трёх метров, и нам часто приходилось останавливаться и вглядываться в какое - нибудь подозрительное пятно. Скоро нам стало холодно, потому что мы всю верхнюю одежду сняли, чтобы укутать Лейлу.

   Примерно к середине ночи мы прошли километров пять-шесть, и

поняли, что идти дальше нет смысла. На большее расстояние от места нашей ночевки Фатима не должна была уехать. Горючее в пустыне надо экономить

Далеко на восток от дороги она тоже не могла уйти -- там, в предгорьях ездить невозможно. Может быть, она ушла на запад, в пески? Это было хитро и вполне в ее стиле.

   Мы перешли на другую сторону дороги и побрели назад. И через два или три километра, потеряв уже всякую надежду, увидели

в ложбине между двумя невысокими барханчиками темный силуэт Форда!

Как было условленно, мы, крадучись, подошли и положили по большому камню под его колеса. Заканчивая диверсию, мы не заботились о тишине, и конечно Фатима проснулась. Мгновенно оценив обстановку, она завела двигатель. но тщетно!

   Попытка вырваться из наших рук не удалась! Шахрияр, выбил стекло водительской двери, открыл ее, поймал за волосы пленницу, вытащил наружу и бросил на землю.

   Я не стал ее бить, хотя и мечтал об этом все последние дни.

Вместо этого, переступив через объятую страхом женщину, залез в машину.

Там, к своему глубокому удовлетворению, я обнаружил

полные двадцатилитровые канистры с бензином, объемистую сумку, набитую всяческой снедью, портативный холодильник с котлетами, помидорами, виноградом и воду -- около десяти литров.

Утолив жажду, мы на всякий случай связали Фатиме руки и помчались к Лейле. Мы нашли ее, замерзшую и

бесчувственную. Отогрев девушку в машине, мы устроили пир, -- съели содержимое нескольких банок, весь виноград, попили чаю и тронулись в путь.

   Стоит ли говорить, что после этих, благополучно завершившихся приключений, мы забыли об осторожности и мчались вперед, не разбирая дороги и не обходя охраняемых перекрестков? И, конечно, поплатились...

   Это случилось, когда наша машина, покинув пустыню, свернула на

восток и оказалась в довольно узкой долине, сжимаемой скалистыми кручами.

Уже в третьем часу ночи, за очередным поворотом мы неожиданно наткнулись на баррикаду, построенную из бензиновых бочек, металлических штанг и откатавших свои километры - автомобильных шин. Я знал, что такие баррикады строятся на ночь там, где контрабандисты, ввиду отсутствия объездных путей, особенно не церемонятся со стражами границы и рвутся напролом.