Мари присела на место около окна. Ее столик пустовал — Ланфорд со своим спутником еще не прибыли. Пока она терзалась сомнениями о том, знают ли мужчины ее настоящее имя, услужливый официант подал шампанское и газету трехдневной давности.

— Свежие разобрали еще вчера, мадемуазель, — извиняющимся тоном протянул официант. — Мадемуазель желает мясо или рыбу к обеду?

— На ваше усмотрение, — махнула рукой Мари, думая о своем. Юноша удалился.

Она бросила взгляд на газету. «НАРОД ВСТРЕЧАЕТ АЛЕКСАНДРА НА ВОКЗАЛЕ КОРЫ» — гласил заголовок на первой полосе. Ниже размещался геротип принца в роскошном военном мундире и защитной маске. Особенно бросалась в глаза его левая рука — блестящая, металлическая. Говорили даже, что она была сконструирована таким образом, что принц умел двигать механическими пальцами по своему желанию.

Вот кому проблемы Мари о пропаже билета и даже поисках брата показались бы глупыми. В статье рассказывалось о том, что принц Александр был встречен на вокзале людьми из своей бывшей свиты, которые доставили его в загородное имение, принадлежавшее его отцу. Император так и не соизволил покинуть безопасный и охраняемый Горный замок. «Речь императора, приуроченная к долгожданному дню возвращения принца, прозвучит сегодня вечером», — сообщалось в статье. И если газета была выпущена три дня назад, значит монарха уже показали на экранах проекционов. Жаль, что «Виктория» не была ими оснащена.

— Не знал, милая Мари, что вы увлекаетесь политикой, — прозвучал голос Ланфорда над самым ее ухом. Мари поспешно отложила газету и смущенно кивнула покровителю в знак приветствия. Марлоу прошел вслед за месье Броуди и оба мужчины сели на свои места напротив спутницы.

— Да, сэру Норманду придется попотеть, чтобы избавиться от этого назойливого наследника, — хрипло проговорил Марлоу, проведя рукой по редким светлым волосам. Разделенные на прямой пробор, они были так длинны, что закрывали уши. В сочетании с куцей бородкой, Мари находила подобную внешность довольно неприятной.

— Ну что вы заладили, Марлоу. Александр еще может принести нашей стране некую пользу, — возразил Ланфорд, расстилая на коленях салфетку. Они словно продолжали беседу, прерванную для приветствия Мари. То, что мужчины тоже заинтересовались прибытием принца, не было удивительным, ведь они состояли в верхушке корпорации. Именно насчет ядовитых выбросов их заводов принц собирался говорить с императором.

— Лично я думаю, император окажется глух к его доводам, — высказался Марлоу и мужчины рассмеялись так, словно он рассказал смешную шутку. Мари же было не до разговоров о политике. Вглядываясь в лица спутников, она гадала — знают они о пропаже билета или нет? Но ничего не выдавало раскрывшейся тайны.

Спустя пару минут подали обед, достойный, чтобы его отведал сам император. В сегодняшнем меню были тосты с черной икрой, свежие устрицы, густой коричневый суп, а также куропатки, начиненные рисом и трюфелями. Не успела Мари приступить к первому блюду, как ее отвлек подошедший кондуктор.

— После звонка кондуктору Кларе пропажа не была обнаружена, — отчитался он. Мари не смогла сдержать разочарованного вздоха. Ланфорд за нее поблагодарил мужчину и отпустил его.

— Мне уже поведали о вашей потере. Не стоит так печалиться из-за какого-то кольца, — успокаивающе сказал он.

— Всегда можно обзавестись другим и создать себе новые воспоминания, — непринужденно добавил Марлоу, с хлюпающим звуком проглатывая склизкую устрицу. Мари отвела от него взгляд. Она с большим удовольствием предпочла бы обедать в компании одного месье Броуди.

— Вы так и не рассказали мне, откуда держите путь, — напомнила Мари Ланфорду. Ей хотелось лучше узнать его и хоть на минуту забыть о проклятом билете. Покровитель откусил тост с икрой, неторопливо прожевал и принялся рассказывать:

— Я отправился с конечной станции, у северных берегов нашей империи. Марлоу присоединился ко мне за одну станцию до бедной деревни Лан-Лаин, где, вероятно, сели на поезд вы, Мари. Но моя дорога до столицы началась еще раньше, с Южных островов Куантаис. Там, на скалистом берегу под палящим солнцем, возвышается мой летний особняк…

— Да вы поэт, Ланфорд. И романтик, — скривился Марлоу, салфеткой вытирая пальцы от сливочного соуса. Совершенно не стесняясь, он ел ножку куропатки без помощи ножа и вилки, держа ее за косточку.

— Мне даже не верится, что где-то на нашей планете может быть жаркое солнце, — мечтательно проговорила Мари.

— Не только солнце, мадемуазель. Еще теплое море, и горячий, белоснежный песок по которому так приятно ступать босыми ногами, — улыбнулся месье Броуди. — Но увы, иногда приходится отвлекаться от этого и возвращаться к работе, в нашу родную, темную империю Реган.

Словно заслышав его слова о работе, явился Орсон и передал господину телеграмму от самого Норманда Вестона. Даже горная гряда не могла помешать делам корпорации. Ланфорд был вынужден удалиться, чтобы срочно отправить ответ. Мари осталась в компании Марлоу, и хотелось ей или нет, нужно было продолжать беседу.

— А чем занимаетесь вы, месье Марлоу? — спросила она, ожидая, пока официанты уберут посуду и принесут десерт.

— Помогаю беднейшим жителям нашей страны обрести надежный кров, стабильную зарплату и цель в жизни, — сказал мужчина. От обилия горячей пищи его лицо раскраснелось. Марлоу снял пиджак и повесил его на спинку стула. — Все они присоединяются к рабочим корпорации, так или иначе.

— Значит, вы радеете за благотворительность? — недоверчиво уточнила Мари. В ее голове образ Марлоу никак не соотносился с этим понятием.

— Можно и так сказать, мадемуазель. Можно и так сказать, — проговорил он и ухмыльнулся. В его выражении лица на секунду промелькнуло что-то такое, что явственно утверждало: «Я‑то знаю, кто ты на самом деле». И Мари стало страшно. Марлоу! Вот кто точно подходил под описание человека из корпорации Вестона, которого стоило опасаться. Мог ли он выкрасть билет? Мог ли он знать ее тайну? Или виной всему не к месту разыгравшееся воображение?

— Тогда, должно быть, вы хороший человек, — через силу улыбнулась Мари.

— У каждого из нас есть свои цели, чтобы вернуться в Кору, — сказал он. Его крошечные светлые глаза смотрели на собеседницу в упор. — Думаю, вы меня понимаете.

Он знает! Он точно знает! Мари уже не сомневалась — в поведении Марлоу что-то изменилось с уходом Ланфорда. И казалось, что каждая его фраза несет в себе скрытый двойной смысл.

Когда принесли десерт — персики с ванильным мороженным и миндальные пирожные, политые клубничным сиропом, разговор прекратился, и Мари была этому рада, поскольку совершенно растерялась и запуталась в своих мыслях. Как узнать, права она или нет? Спросить ни у кого было нельзя, даже у Ланфорда. Ситуация становилась безнадежной, даже опасной.

Проглотив слишком много холодного мороженого за раз, Марлоу закашлялся и вынул из кармана пиджака кружевной платок. Что-то звякнуло и упало на паркетный пол. Ключ, — поняла Мари, присмотревшись. Но мужчина уже пришел в себя, и наклонился, чтобы поднять его.

Они пили шампанское в полном молчании. Искоса наблюдая за мужчиной, Мари делала вид, что любуется видом из окна. Как бы она хотела сейчас очутиться там, среди белоснежных горных вершин и затянутого молочной дымкой неба, в одиночестве!

— Марлоу, дорогой, как вы? — пробасил незнакомый упитанный господин, подходя к их столику. — Да извинит меня милая мадемуазель, но вид у вас откровенно скучающий!

Мари ответила ему сдержанной улыбкой и несколько минут слушала разговор мужчин, оказавшихся давними приятелями. Хоть на немного, но она получила передышку от напряженной атмосферы. А затем и вовсе произошло чудо — Марлоу отошел вслед за господином до его столика. Он оставил пиджак на стуле как угрожающий знак, что еще вернется.

Мари озарила самоубийственная идея. Она сделала вид, будто уронила салфетку, подошла за ней и незаметно вытащила ключ из его кармана.