при разгроме большой группы войск противника в районе станции Шапки под Ленинградом группа

«илов» под командованием Витрука сумела уничтожить до двадцати танков, не имея потерь со своей

стороны.

Затем были ожесточенные сражения с врагом на подступах к Москве, где 65-й шап воевал еще более

умело и эффективно. Поэтому уже в начале 1942 года М. И. Калинин вручил А. Н. Витруку орден Ленина

и медаль Золотая Звезда. [57]

Известно, что В. И. Ленин придавал определенное значение отзывам и признаниям «из уст противника»

(Полн. собр. соч., т. 24, с. 355). Подобные признания можно встретить, например, в книге «Русские ВВС

глазами немецкого командования». (Нью-Йорк, 1968 г.) Автор книги В. Швабедиссен — бывший генерал

люфтваффе — отмечает: «В конце 1941 года немцы обнаружили, что советская штурмовая авиация

становится все сильнее. Эта тенденция обозначалась более четко в последующие годы, так как русское

командование превратило создание штурмовой авиации в задачу исключительной, первостепенной

важности».

8

Рассказывая о ленинградском периоде строительства штурмовиков Ил-2, мы упомянули завод № 381 и

его поставщиков — Кировский и Ижорский заводы, где осваивалось серийное производство штурмовика.

При неустанной заботе ленинградской партийной организации дела на этих заводах продвигались

успешно. Отдельные рабочие бригады нового завода прошли стажировку на заводе № 18, конструкторы

ОКБ Ильюшина активно помогали ленинградцам, непрерывно участвуя в делах завода, и благодаря всему

этому результаты не заставили себя ждать.

В конце мая 1941 года на Комендантском аэродроме Ленинграда появились первые два самолета Ил-2, изготовленные на заводе № 381.

Ради такого события, как первые полеты первых самолетов, построенных новым авиационным заводом, в

Ленинград приехали С. В. Ильюшин, летчик-испытатель В. К. Коккинаки, начальник летно-

испытательной станции ОКБ В. В. Семенов. От моторного завода прибыли знакомый читателю

специалист А. В. Никифоров и механик К. Н. Шмелев.

После тщательного осмотра и контроля самолета и мотора В. К. Коккинаки поднял в воздух первый «ил»

ленинградского изготовления. Короткий полет по кругу, посадка, и, подрулив к стоянке, Коккинаки

энергично позвал к самолету Семенова. Там между ними состоялся короткий разговор, после чего

Семенов полез в кабину самолета, а Коккинаки направился к группе руководителей. Доложив Ильюшину

и Филимончуку о том, что «в основном все в порядке», Коккинаки вдруг громко обратился к

Никифорову:

— Александр Васильевич, непорядок в моторе — в правом блоке кольца не притерты...

Зная Коккинаки и его манеру шутить в самые серьезные, даже острые моменты жизни, Никифоров

отвечал в тон летчику: [58]

— Вас понял, Владимир Константинович, сейчас посмотрим и притрем.

Между тем возле самолета Семенов отчитывал механика за допущенную им оплошность. Оказалось, что

монтажники на заводе перепутали концы троса управления триммером руля высоты, который стал

отклоняться не в ту сторону. Коккинаки это обнаружил только в полете и, как опытный летчик, вышел из

положения. Не желая портить настроение директору и Сергею Владимировичу, летчик не стал

громогласно докладывать им о дефекте, а сказал только Семенову.

Дефект быстро устранили, и Коккинаки сделал еще несколько полетов на первенце 381-го завода.

На другой день Коккинаки облетал второй штурмовик производства ленинградского завода, после чего

вся комиссия уехала в Москву.

К сожалению, на этом счет «илов», полностью построенных в Ленинграде, был оборван войной. Сразу

же после нападения гитлеровцев на нашу страну заводу № 381 было предложено покинуть Ленинград и

перебазироваться далеко на восток. Там он вновь развернул производство, но штурмовиками занимался

сравнительно немного, вооружив машинами своего производства несколько штурмовых авиаполков.

Заводы имени Кирова и Ижорский еще некоторое время изготовляли бронекорпуса для Ил-2, но также

недолго.

Безусловно, вынужденное отключение таких мощных предприятий от изготовления бронированных

штурмовиков Ильюшина было очень чувствительно. И тем больше требований предъявлялось к заводу №

18 и его смежникам — фронт остро нуждался в самолетах-штурмовиках.

Глава третья

1

Быстрое продвижение вражеских армий ставило под удар военно-промышленную базу Советского

государства.

«Перед партией, советским народом встала труднейшая, не предвиденная ранее в

таких масштабах задача — в предельно короткий срок переместить в глубокий тыл

огромное количество промышленных предприятий, оборудование, сырье, различные

материалы и культурные ценности; эвакуировать многомиллионное население».

24 июня 1941 года Политбюро ЦК создает Совет по эвакуации. [59] Его председателем назначается Н. М.

Шверник, а заместителями — А. Н. Косыгин и М. Г. Первухин. 27 июня ЦК ВКП(б) и Совет Народных

Комиссаров СССР принимают постановление «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и

ценного имущества».

Перебазирование на восток принимает плановый характер, становится общенародным делом, главным

законом которого было указание: «Выдавать продукцию до последней возможности!»

Особое внимание уделялось перемещению предприятий, выпускавших военную продукцию. Рабочие, специалисты и их семьи были в центре внимания тех, кто организовывал это великое перемещение.

Ведь для того, чтобы выиграть войну, требовалось не только своевременно вывезти оборудование

заводов, не оставить врагу материальные ценности, но и в неимоверно короткие сроки развернуть

вывезенные заводы на новых местах и давать фронту вооружение и боеприпасы.

Указание об эвакуации на восток было передано на завод № 18 в первых числах октября 1941 года.

Прежде чем объявить это указание коллективу, руководство, насколько позволяли время и обстановка, провело некоторую подготовительную работу. Затем директор собрал у себя специальное совещание по

эвакуации — последнее в Воронеже совещание всех начальников цехов и отделов совместно с

секретарями партийных организаций. Это совещание запомнилось многим...

Несмотря на то что в приемной директора и возле нее собралось много народа, было необычно тихо. Не

слышалось привычных для подобных случаев шуток и смеха. Люди стояли молча, были сумрачны, понимая, что их собирают по какому-то чрезвычайно важному делу.

В назначенное время секретарь директора пригласила всех в кабинет.

Директор сидел на своем месте и о чем-то тихо разговаривал с Мосаловым, Востровым и Белянским, склонившимися к нему со своих мест. Кроме них за столом сидели заместители директора, а также

представители горкома партии и горисполкома.

Вошедшие быстро расселись, и в наступившей тишине директор, глядя в слегка дрожавшую у него в

руках бумагу, сообщил, что получен приказ об эвакуации завода на восток. По рядам собравшихся после

слов директора прокатилась волна приглушенных возгласов.

Шенкман положил на стол бумагу и, словно освободясь от давившей на него тяжести, уже в обычной

своей манере, отрывочными, [60] резкими фразами рассказал о том, что в соответствии с указанием

Наркомата авиапромышленности, руководством и партийным комитетом завода разработан план

эвакуации предприятия. Этот план должен стать программой жизни всего заводского коллектива на

ближайшее время.

Основная идея плана состояла в том, чтобы, осуществляя перебазирование завода на новую площадку

где-то на востоке, одновременно продолжать выпуск самолетов Ил-2 в Воронеже.

Планом предусматривалось, что перебазирование цехов и отделов должно осуществляться

последовательно, с учетом места, занимаемого подразделением в технологическом процессе постройки